Сейчас здесь было темно и пусто. Слуг так и не пустили внутрь с тех самых пор, как мы покинули имение перед свадьбой. И вот теперь я наконец решилась все изменить. В нашей с Эдрианом жизни больше не будет темных пятен и недомолвок. И мы постараемся оба.

— Откройте окна и проветрите помещение, — приказала спокойно.

Столпившиеся за моей спиной служанки вышли вперед, вооруженные ведрами и швабрами, метелками и вениками. Закипела уборка. В помещение впустили солнечный свет, который развеял мрак. А я, пока прислуга сражалась с запустением, прошла вперед, туда, где в самом конце галереи лежал на полу последний уцелевший портрет. Склонившись, подняла его. Он оказался тяжелым, и я прислонила изображение к стене, после чего отошла на пару шагов, чтобы рассмотреть лицо, написанное много лет, даже веков, назад.

Девушка на полотне была красива. Впрочем, все избранницы мужчин рода Дерри отличались привлекательностью. Увы, от портретов почти ничего не осталось. Служанки сейчас убирали обгоревшие рамы и вымывали золу и гарь со стен и пола.

Жаль, что Риан все уничтожил. Полагаю, у него просто не было иного выхода, чтобы выманить призрака из его укрытия, но картины жаль. И я помнила почти все лица, только на эту девушку мне хотелось посмотреть еще раз. До того как портрет отнесут на чердак. На последнюю уцелевшую картину. На первую невинно убиенную девушку, которая принесла столько горя всему роду Дерри.

Я не могла ее винить. Но и понять тоже не могла. Мстить так долго и так жестоко... Нет. Наверное, я бы не смогла поступить подобным образом. Сомневаюсь, что после развоплощения она попала в лучший мир. Хотя... Эдриана она все же пощадила. Наверное, не должна была, но пощадила — мне на счастье.

Помню, когда мы обсуждали с Рианом этот вопрос, он сказал, что если бы первый из рода согласился умереть, проклятье закончилось бы уже тогда, на нем.

— Понимаешь, — сказал мне тогда муж, — она хотела именно этого. Самопожертвования. Именно оно и остановило ее, доказательство того, что любовь существует. И именно поэтому я остался жив. А вот если бы я отказался...

— Но ты не отказался! — ответила я. Мы лежали в постели, утомленные ласками, и он, улыбнувшись, провел пальцем по моей обнаженной спине.

Даже сейчас я ощутила прилив счастья, вспоминая его слова. Его прикосновения...

— Что делать с портретом, миледи? — возник рядом старший лакей.

Я бросила еще один взгляд на несчастную красавицу и произнесла то, что произносить не собиралась.

— Оставьте ее в галерее. После уборки повесьте на прежнее место. Она заслужила быть здесь.

И подумала: «Хотя бы в благодарность за то, что оставила мне мужа и моему ребенку отца!»

Невольно опустила ладони на живот. Он был еще совсем плоским, но я уже точно знала, что там, под моими пальцами, бьется маленькое сердце. И я очень сильно подозревала, что забеременела в нашу первую брачную ночь. Как и хотел муж.

— Ив, пойдем отсюда! Здесь столько пыли! — произнесла Виктория, возникшая в дверном проеме. Она подошла ко мне и уверенно взяла за руку, не удостоив вниманием потрет, оставшийся стоять у стены. — Тебе, в твоем состоянии, просто нельзя дышать пылью и грязью! А еще тебе нужны только положительные эмоции! — добавила она и грозно свела брови.

Я улыбнулась и позволила подруге вывести себя из галереи. Там действительно было пыльно, несмотря на открытые окна, в которые тянуло теплым ветерком. Весна была в самом разгаре. Зеленели луга, и старый дуб покрылся молодыми побегами, хотя еще не развернул листья. Жаль, что мне теперь запрещено ездить верхом. Зато мы с Рианом часто гуляли на свежем воздухе, а когда он отсутствовал по делам королевства, его заменяла Тори.

Впрочем, я искренне подозревала, что скоро у меня подругу украдут. Этот хитрый лис, лорд Фаррел, так и кружил рядом с нашим имением, явно горя желанием отхватить самую вкусную курочку — мою Викторию. Но так просто я ему ее не отдам. Пока не докажет свои чувства, не получит Тори. Так что придется Леонарду постараться. Да и сама Виктория не торопится выказать ему расположение. Умело водит за нос. И им обоим в удовольствие эта игра. А нам с Рианом забавно за всем этим наблюдать.

Кстати, о Риане. Скоро он будет дома, и я всегда встречаю его в холле, куда муж перемещается порталом из дворца. Вот и сейчас придется поторопиться. Потому я была даже рада тому, что подруга отвлекла меня от галереи.

Зашагав быстрее, скоро вышла на площадку над лестницей. Спускаясь вниз, обогнала Тори, которая застыла на ступенях, едва завидев воронку открывающегося портала.

В объятия Эдриана я буквально влетела. И он поймал меня, счастливо улыбнувшись своей неповторимой улыбкой.

— Как тут мои девочки? — только и спросил мой муж, а я смущенно отвела глаза.

— Ну почему, девочки, Риан? Разве мужчины не мечтают о сыне?

— Только глупые мужчины мечтают о сыновьях. Потому что я очень хочу иметь дочь, такую же, как ты. Для полноты своего счастья. Видишь ли, я очень жадный до любви и с присущим мне эгоизмом хочу, чтобы сразу две красивые женщины встречали меня дома.

Его слова заставили меня расцвести. А подоспевший лакей спрятал глаза и улыбку, сделав вид, что его крайне заинтересовали носки собственных туфель. И только Тори, стоявшая на ступенях, фыркнула, подавив смешок.

— Но сына я тоже хочу, — не дал мне долго радоваться муж. — Так что, милая, рано нам расслабляться. У нас впереди еще целая жизнь.

— И никаких призраков! — добавила я решительно.

— Никаких, обещаю! — ответил он и, наклонившись, прижался губами к моим губам.