— Почему вы не отказались? — спросила я. Розалинда явно хотела выговориться, и стоило использовать ее порыв. — Вам стоило отказаться, и не было бы никаких проблем.

— Зачем отказываться, если мы все продумали? — усмехнулась она. — Моя Элеонора не рождена для того, чтобы быть простой женой торговца, подобно ее матери. Нет. Она должна блистать в свете. У нее будет лучшая судьба, чем у меня.

Она говорила, а мне становилось страшно. Кажется, я боялась теперь Розалинды сильнее, чем темной сущности, обитавшей в Стормхилле. Определенно, эта женщина страшнее. Потому что, и я в том была почти уверена, сущность убивала невест по причине. Какой-то своей, злой, жестокой, но причине. Призраки не появляются просто так. И сущности, думаю, тоже.

— Мне жаль вас, Розалинда. — Я сделала над собой усилие и допила чай.

Тяжело было казаться спокойной, когда внутри все сжималось. Я боялась, злилась, испытывала целую гамму чувств — а та, что сидела напротив, улыбалась, радуясь каким-то своим мыслям. Кажется, она не понимала, что уготовила собственной дочери не жизнь, а существование. Разве титул подарит счастье? Нет. Счастье и любовь не купить за золото и положение в обществе. Обидно осознавать, что меня приговорили к смерти из-за чужой гордыни и жадности.

— Вы не сможете покинуть этот дом, — заявила мне миссис Вандерберг с той же мягкой улыбкой. — До приезда Элеоноры будете сидеть здесь.

— А как вы объясните это лорду Дерри, если он пожелает пригласить меня на прогулку? — спросила я.

Лицо Розалинды стало серьезнее.

— Не думаю, что он сможет тратить свое время на такие пустяки, как прогулки. А вы, моя дорогая, начинайте готовиться к свадьбе. Я немедленно распоряжусь, чтобы в ваши покои принесли платье для примерки.

— А что станете делать, если проклятье нельзя обмануть? — поинтересовалась я, поставив опустевшую чашку на стол. Не успела сама заметить, когда выпила чай, к слову, весьма вкусный и насыщенный. — Что, если сущность поймет, кто является истинной невестой и будущей женой?

Розалинда рассмеялась. Даже голову запрокинула назад, настолько было сильным ее веселье.

— Шутите, мисс Истрейдж, — проговорила она. — Сущность преследовала вас в Стормхилле, а значит, она поверила в нашу с Норой уловку.

— Преследовала, но не убила, — напомнила я холодно.

— Конечно. — Миссис Вандерберг налила себе чаю и сделала глоток, глядя на меня поверх чашки. — Сущность убивает наутро после первой брачной ночи. Так рассказала леди Дерри. И спастись от нее, как я понимаю, нет ни единого шанса.

— Вы все продумали, — произнесла я. — Тень придет за мной, даже если не произойдет консуммация брака?

— Вне сомнений. Полагаю, для этой нечисти, или кем там является проклятье рода Дерри, интимные вещи, которые обычно происходят в супружеской спальне, не представляют никакого интереса.

Она говорила так спокойно, что я с трудом сдерживалась. Хотелось вцепиться в густую шевелюру нанимательницы. Хотелось действовать так, как не принято у истинных леди: двинуть по надменной и самодовольной физиономии дамы. Да с такой силой, чтобы ее зубы звучно клацнули, а в глазах взорвался фейерверк.

Удержалась. Просто потому, что поняла, насколько это бесполезно. Я доставлю ей больше хлопот, если выживу.

— Прошу прощения. — Я встала и, подхватив юбки, направилась к двери.

— Не смею задерживать, — бросила мне в спину миссис Вандерберг.

В дверях я столкнулась с лакеем. Он поспешно поклонился и выпалил громко:

— Мистер Вандерберг просил передать, что сегодня будет к ужину и отменит все свои дела в честь вашего возвращения.

Я проскользнула мимо лакея и поспешила в отведенные мне комнаты. Тори уже была там. Сидела на кровати, бледная и взволнованная из-за происходящего.

Присесть рядом я не смогла. Внутри бушевала буря. Ярость норовила выплеснуться, словно лава древнего вулкана, который обманчиво казался спящим.

Измерив шагами по диагонали комнату, я развернулась и взглянула на подругу.

— Почему ты задержалась? — спросила она.

— Ты себе представить не можешь, что задумали эти. — начала было я, и слова закончились. Хотелось выть, ругаться, рыдать и кого-нибудь побить. Причем все одновременно.

— Успокойся, Ив, — рука подруги легко коснулась моих волос. — Дерри тебя любит. Все будет хорошо.

Не отдавая себе отчета в том, что делаю, криво улыбнулась в ответ. Хотелось выговориться. Поделиться жуткими мыслями. Тори была единственной, с кем я могла поговорить. Единственной, кто знал о договоре — поскольку я рассказала ей все еще до того, как его подписала.

Слушая мою немного сбивчивую речь, Виктория менялась в лице.

— Ах, они!.. — воскликнула подруга.

— Мне нужны мел и травы, — сказала я тихо.

— Зачем? — спросила девушка заинтригованно.

— Буду рисовать пентаграмму.

— Против сущности? — удивилась Тори.

— Против Розалинды.

Риан переместился не в дом, а к воротам ограды. Прошелся вдоль забора, посмотрел через резные узоры на двор, на свет, горевший в окнах леди Дерри. И застыл, думая о том, что впервые в жизни не хочет видеть собственную мать. Ту, которая дала ему жизнь, воспитала и дарила только любовь. Он не видел от нее дурного. Элиса всегда поддерживала его, когда советом, когда делом. И вот что он узнал о ней. Пьедестал его любви к матери пошатнулся, дал трещину.

Эдриан ощутил, как на лицо упала снежинка, мгновенно растаяв. Сунув руки в карманы плаща, маг запрокинул лицо к небу, глядя на мелкий снег, медленно летевший с облаков.

А уже спустя минуту он шагал к воротам.

— Доброго дня, милорд, — произнес открывший ему привратник.

Удостоив его кивком, Дерри быстро дошел до парадного входа и легко взбежал по ступеням. Его уже успели заметить в окно, и расторопный лакей распахнул перед хозяином дома двери. Второй с поклоном поспешил принять шляпу и плащ. — Где леди Элиса? — хмуро поинтересовался маг.

— Хозяйка в маленькой гостиной. Только что спустилась туда и велела принести вина и фруктов, — последовал ответ.

— Добавьте еще один бокал, — бросил Риан и направился прямиком туда, где находилась его мать.

Эдриану не терпелось поговорить с ней. И в тоже время он боялся окончательно разочароваться в той, которая всегда была для него примером доброты и искренности.

— Риан.

Леди Элиса встретила сына так, словно ждала, что он вот-вот войдет. Стояла у окна и смотрела на сына, храня на губах немного искусственную улыбку.

— Проводил мисс Вандерберг? — спросила она спокойно.

Дерри не потрудился закрыть за собой дверь руками. Просто сделал быстрый пасс, и она сама за его спиной с грохотом захлопнулась. Элиса и глазом не моргнула. Только улыбка стала еще более напряженной. Выдержки ей было не занимать, и Эдриан понял, насколько сильная женщина его мать.

— Вижу, ты хочешь поговорить. — Она не стала юлить.

— Хочу. — Он тоже не был намерен заходить издалека.

Элиса кивком указала на диван и первой присела, держа спину невероятно ровно.

— Что произошло? — только и спросила она.

Дерри сел рядом. Он понимал, что рассказ Элеоноры заставил его иначе взглянуть на мать. От этого было больно. Но он предпочитал знать правду, чем продолжать купаться во лжи до тех пор, пока погрязнешь в ней с головой.

— Говори. Если есть вопросы, я на них отвечу, — спокойно произнесла Элиса Дерри. — Если, конечно, смогу.

— Я разговаривал с Элеонорой, — бесстрастно заявил Риан. — Что еще за проклятье рода, матушка? И почему я узнаю о нем последним? О проклятье, которое касается именно меня.

Мать вздохнула. Улыбка угасла, и она подняла взгляд на сына.

— Мы с твоим отцом пытались уберечь тебя от этого. Ты хочешь знать правду, я тебе ее расскажу. Но готов ли ты принять то, что услышишь?

— Рассказывай, — испытывая нетерпение, замешанное на толике гнева, ответил Дерри. Он уже понимал, что ничего хорошего не услышит. Понимал и то, что Элеонора рассказала ему чистую правду. А вот сейчас он узнает то, чего не знает даже она.