Не наглела бы я на месте Розалинды. Только разве могу давать нанимательнице советы? Да она и не послушает меня. А еще и эта тайна имения...

— Матушка, я бы хотела после ужина поговорить с тобой, — мило улыбнулась я.

Розалинда повернула ко мне лицо. В ее глазах промелькнуло удивление, но она достаточно быстро взяла себя в руки.

— Конечно, Нора! Полагаю, тебе не терпится приступить к подготовке, — сказала она.

— Еще бы, матушка. — Я улыбнулась сдержанно, но всем своим видом пыталась выразить, как довольна уступкой жениха...

— Зачем вы придумали этот прием? — не удержалась от вопроса, когда мы вошли в покои, отведенные миссис Вандерберг.

Женщина прошлась по гостиной, довольно милой и уютной, повернулась ко мне и ответила:

— И это все, что вы хотели обсудить?

Тон Розалинды, надменный и наглый, вызвал у меня ответную реакцию.

— Не только это. Просто я не понимаю, зачем вы намеренно подставляете меня? Или ваши планы изменились и мне можно не опасаться разоблачения?

— Да потому, что так поступила бы моя дочь. Вы ее совсем не знаете. Элеонора не из тех, кто будет две недели сидеть безвылазно и изучать старинный дом. Она живая девушка, ей всегда претило подобное бездействие. Нора обязательно бы потребовала развлекать ее. Я просто поддерживаю наш фарс, раз вы это сделать не в состоянии! — довольно резко заявила моя нанимательница.

— Тогда вам стоило сказать об этом мне, и я сама бы попросила Дерри о приеме. — Я не хотела спорить, понимая, что ни к чему хорошему это не приведет. Но еще стоило предупредить Розалинду о тайне.

— Если это все, то я бы хотела отдохнуть после ужина и почитать у камина, — намекнула миссис Вандерберг на то, что мне больше не рады.

— Нет. Это не все. — Я решительно подошла к ней. — Дело в том, что я нашла в доме странную галерею с подозрительными портретами женщин семейства Дерри, — сказала, следя за реакцией Розалинды. И была вознаграждена. Едва уловимая, но такая яркая эмоция промелькнула на ее лице, что я едва удержалась, чтобы не отпрянуть.

«Она что-то знает, Ив!» — сказала сама себе.

А вот это было плохо. Чертовски плохо. Что, если тайна Стормхилла и была причиной того, чтобы я заменила Элеонору на эти две недели до свадьбы и на самой церемонии? В чем подвох? Проклятье, которое губит жен из поколения в поколение? Но тогда как же Элиса Дерри? Она вполне жива и здорова!

Меня не оставляло сосущее чувство где-то под ложечкой: казалось, что я нашла ключ, но пока не вижу тайную дверь, за которой есть ответ на мой вопрос.

— Боги! — Розалинда рассмеялась, но несколько наигранно. — Какая еще галерея? Да в каждом старинном доме есть свои странности.

Ее лицо приняло почти обычное выражение. А я поняла — маман лжет. Черт! У меня однозначно неприятности. И, возможно, Беккер был, в сравнении с милыми дамами Вандерберг, милым волчонком. Вот чувствовала ведь, что не надо связываться с этой семейкой. Но теперь отступать поздно. Я подписала договор.

«Никто не платит такие огромные деньги за простую подмену!» — подумала я.

— Милая, ступайте к себе и не забивайте голову глупостями, — неожиданно смягчила тон Розалинда. Словно тоже что-то почувствовала. Да. В интуиции этой даме было не отказать. — Всего-то и осталось — прожить в качестве моей дорогой дочери еще несколько дней.

Я улыбнулась, но если миссис Вандерберг решила, что я успокоилась, то она очень сильно ошибается.

Надо вернуться в галерею и внимательнее осмотреться там. А еще лучше — задать правильные вопросы слугам. Но больше всего следует доверять интуиции, которая редко подводит ведьму.

Все это я прокрутила в мыслях, пока прощалась с матушкой. А оказавшись в своих покоях, села у окна, наслаждаясь одиночеством и возможностью подумать. Что мне стоило сделать еще раньше.

Итак, Вандербергам что-то известно. И это что-то, насколько я поняла, касается невест Дерри. Судя по количеству молодых особ, ушедших рано, но успевших получить фамилию своих супругов, здесь имело место проклятье. Я, как ведьма, верила в подобные вещи. И от этого становилось еще страшнее. Знать бы, не ошибаюсь ли я. И если проклятье имеет место, как оно действует? Леди Элиса вполне здравствует и родила мужу сына. Значит, не все жены умирают.

Голова разболелась от таких мыслей. Я помассировала виски. Взгляд перевела в окно, туда, где вдоль тропинок уже вспыхивали магические огоньки. Только вот ума не приложу, кому вздумается отправиться гулять в такую-то погоду. Еще бы поговорить с отцом, но он, как назло, не появлялся.

И тут меня осенило. Право слово, день был наполнен яркими идеями и озарениями.

Что, если отец не может попасть в Стормхилл? Я ведь даже сейчас чувствую темную магию, покровом окутавшую здание. И не факт, что над имением не лежит охранное заклинание, не позволяющее сторонней силе проникать в дом...

Бросив взгляд на часы, поднялась. До полуночи было еще далеко, но я решительно настроилась выйти за пределы Стормхилла. Если мои расчеты правильны, то есть шанс встретиться там с призраком отца.

Тори об этом знать не стоит. Я сделаю все сама. Главное — выйти незамеченной. Иначе, боюсь, возникнут вопросы, почему невеста лорда Дерри покидает дом в полночь. Даже у магов подобные вещи делать нельзя. Вот только сердце, да и опыт, подсказывали мне — я должна разгадать тайну Стормхилла и галереи. Возможно, это спасет мне жизнь. Не хотелось, конечно, плохо думать о дамах Вандерберг, но, если рассуждать здраво, моя идея многое объясняла. И оставалось лишь узнать правду. А затем уйти, выполнив свою работу с достоинством...

Я выскользнула из дома немногим за полночь, когда часы на камине начали отмерять новый день. Набросив теплую накидку, в простом шерстяном платье, которое ни за что не надела бы в присутствии Дерри, тенью пробежала по коридору и спустилась вниз, озираясь на лестнице. У слуг есть обязанность иногда проверять дом. И я действительно едва не столкнулась с дворецким, успев лишь в последнюю секунду спрятаться под лестницей. Чувствуя себя при этом словно воровка.

Но дворецкий прошел. Проверил ставни на окнах нижнего этажа и двинулся дальше, в крыло для прислуги. А я, приободрившись, направилась к входной двери. Пришлось приложить усилия, чтобы открыть засов. Магию применять не решилась. Все же в доме находился хозяин, да и его друг, лорд Фаррел, тоже вполне мог почувствовать влияние сторонней силы. Я не сомневалась, что эти двое еще не спят. Мужчины любят проводить время за разговорами и бутылкой вина. И вряд ли эти отличались привычками от тех, с кем я уже имела честь быть знакомой.

Дверь поддалась с неохотой. Будто сам дом не желал выпускать меня за порог.

На лестнице налетел ветер. Холодный и колючий, он дышал на меня зимой и пытался сорвать с головы наброшенный капюшон. Я закуталась плотнее и почти бегом спустилась по ступеням. Прошла по дороге прочь от дома и только через пару минут обернулась, чтобы посмотреть на Стормхилл, внушающий почтение и страх даже в темноте, с такого ничтожного расстояния.

Дом казался живым. Прищур окон-глазниц, дым, валивший из каминной трубы и исчезавший в высоте темного неба, прятавшего звезды низкими облаками. Все это дышало, следило за мной.

Невольно поежившись, я нашла в себе силы отвернуться от мрачной громады.

Отца рядом с домом не оказалось. Но меня это не остановило. Преодолевая ветер, толкавший назад, к дому, добралась до ворот и замерла в паре шагов от сторожки, в которой уже не горел свет. Привратник спал. Но не его домик привлек мое внимание, а светлый, чуть светящийся силуэт призрака за воротами имения.

— Отец! — воскликнула я и бросилась вперед.

Он увидел меня и подлетел, миновав преграду из стальных прутьев. Показалось, что на прозрачном лице отразилась радость встречи.

— Где ты был? — спросила я.

Призрак указал головой в сторону от сторожки, и я кивнула, поняв намек. Не стоило нам говорить здесь, где в любой момент мог проснуться привратник, выглянуть в окно и увидеть более чем странное зрелище: молодую госпожу, разговаривающую сама с собой.