— Пусти, — прохрипела она, когда по крыше экипажа кто-то постучал.

Беккер застыл, понимая, что таким образом его предупреждает кучер. Значит, кто-то появился на дороге.

Оборотень накрыл рот Элеоноры рукой, а свободной зашторил окно, закрывая салон экипажа от обзора извне. Затем прислушался к отчетливому топоту копыт. Всадник. Один. И его запах Беккер уже знал. Успел запомнить.

— Это Дерри, — шепнул он Норе. — В твоих же интересах сейчас сидеть тише воды, — добавил, намекая на свадьбу.

— Да станет он в чужой экипаж заглядывать, — съязвила она после жадного глотка воздуха, когда оборотень разжал пальцы. При этом голос ее прозвучал словно скрип старой несмазанной двери.

— Кто знает, — пожал плечами Горан и осторожно приоткрыл занавеску, выглянув наружу.

Мимо кареты промчался верховой. На экипаж он не обратил внимания, и скоро топот затих. Определенно, Дерри подъехал к воротам.

— Полагаю, он так спешит на встречу с твоей драгоценной Ив, — прошипела дерзко Элеонора.

— Боги! — не выдержав, зарычал Беккер. — Может ли хоть что-то напугать тебя, женщина? Или ты и после смерти в гробу будешь стучать и просить выпустить тебя наружу?

— Если умру, переберусь призраком в твой дом. — Она зло улыбнулась. — Клянусь, я буду ходить по коридорам и громыхать цепями.

— Стерва, — закончил неприятный диалог оборотень.

— Волчара! — выпалила она в ответ.

— Пока Дерри там, придется немного подождать, — сказал Горан и сел глубже, вытянув длинные ноги так, что сидевшая напротив Элеонора оказалась прямо между ними, словно в своеобразной ловушке. — Рыпнешься — пожалеешь, — предупредил волк. — И давай не будем тратить время напрасно. Рассказывай, как в дом незаметно забраться, — приказал он.

— Мне это невыгодно, — сделала попытку мисс Вандерберг, но не успела моргнуть, как рука, трансформировавшаяся в лапу, обхватила ее тонкую шею.

— Хватит дерзить. Я устал. А потому предупреждаю в последний раз. Шутки закончились. Придержи свой язычок и отвечай на вопросы.

Ощутив, что атмосфера разительно изменилась, Элеонора закивала, и Беккер разжал пальцы, возвращая им первоначальный вид.

— Вот и умница, — рыкнул он.

— Урод, — все же не удержалась девушка, словно проверяя выдержку зверя.

И на этот раз Беккер не стал держать под контролем ярость. Пощечина, жесткая, хлесткая, обожгла щеку Норы, заставила вскрикнуть и прижать ладонь к мгновенно покрасневшей коже.

— Я предупреждал, — сказал он. — А в следующий раз это будут когти, — добавил спокойно, и глаза его насмешливо сверкнули.

Пентаграмма вышла просто отличная. Ровные линии, руны, которые, стоило их замкнуть и произнести заклинание, вспыхнули ярким зеленым цветом и почти мгновенно исчезли. Я поднялась с пола, отряхнула пальцы от мела. Тори, все это время сидевшая на кровати и следившая за моими действиями, выдохнула почти с восторгом. Стоит ли говорить о том, что подобные вещи я при ней никогда еще не делала?

— Ого, — только и сказала она.

— Теперь эта стерва к нам не зайдет, если задумает что-то плохое, — сказала я.

— Пентаграмма исчезла! — сообщила мне восторженно подруга, а я лишь пожала плечами.

— Так и должно быть. Это означает, что я сделала все правильно.

— Ты никогда не рассказывала, что умеешь так! — не удержалась Виктория.

— А я прежде этим почти не занималась, — призналась откровенно. — Это в первый раз мне такие наниматели попались.

Вздохнула и бросила взгляд на часы. Надо же! Я провозилась намного дольше, чем планировала. Впрочем, действовала и рисовала медленно, осторожно вливая в линии силу. Теперь комната, в которой я буду спать, станет самым безопасным для меня местом в этом доме. Здесь можно не опасаться Розалинды.

Скоро должен приехать с визитом Эдриан. Почему-то не сомневалась, что он появится. Ведь обещал! А я поймала себя на мысли, что очень жду его приезда. Хочется снова увидеть, почувствовать прикосновение горячей, надежной руки...

Когда в дверь постучали, мы с Тори сидели у камина. Вздрогнув почти одновременно, посмотрели друг другу в глаза.

— Мисс Вандерберг! — голос за дверью принадлежал кому-то из прислуги, но я чувствовала, что Розалинда тоже стоит там, в коридоре.

— Да! — проговорила громко. — Входите!

Дверь скрипнула и открылась. На пороге возникла девушка в простом платье и переднике. Кто-то из прислуги Вандербергов. Впрочем, ее я видела впервые. Но, помня о своей роли, и виду не подала, что не узнала служанку.

— Чего тебе? — спросила грубо.

Она, кажется, ничуть не удивилась подобному обращению. Право же, Элеонора та еще змея, раз прислуга делает вид, будто все нормально, когда к ней обращаются настолько невежливо.

— Отойди, — появившаяся из-за спины рука Розалинды отодвинула служанку в сторону. И миссис Вандерберг возникла на пороге. Впрочем, входить она не спешила.

— Там приехал лорд Дерри, — сообщила мне поддельная мать голосом, лишенным тепла.

Мое сердце забилось быстрее и чаще. Но я даже не шелохнулась, хотя испытывала сильное желание ринуться как можно быстрее к тому, кого люблю.

Лицо миссис Вандерберг вытянулось в ожидании. А я внезапно поняла, что она не может переступить порог моих покоев. Значит, пентаграмма действует, и можно не ожидать, что Розалинду принесет ко мне посреди ночи с недобрыми помыслами.

— Он в лиловой гостиной, — продолжила миссис Вандерберг.

А затем вдруг качнулась вперед, словно хотела войти, но сразу передумала и сделала шаг назад. Полагаю, и сама не поняла почему.

— Ступай к нему и не вздумай сделать ошибку, — быстро и резко добавила она. О, думаю, не будь рядом служанки, я бы услышала более интересную речь. А так...

— Да, матушка. — Я встала и обернулась к Тори, велев: — Оставайся здесь. Я скоро вернусь. Не думаю, что милорд задержится у нас, — и вышла из комнаты.

— Лили, проводи мисс Элеонору вниз, — скомандовала Розалинда, а я даже выдохнула с облегчением, когда поняла, что пойду не под конвоем пристальных глаз этой ведьмы, а лишь в сопровождении простой служанки. Да. Миссис Вандерберг представлялась мне теперь ведьмой, пусть и без дара. Вот благодаря таким, как она, слово «ведьма» и приобрело столь богатый смысл, потеряв первоначальный. Об этом я думала, пока шла за Лили, удерживаясь от желания оглянуться и посмотреть на свою мнимую мать.

Лиловая гостиная располагалась на западной стороне дома, и, полагаю, по вечерам здесь можно было наблюдать с открытой террасы великолепные виды на закат. Но сейчас уже было темно. Густые сумерки лежали саваном, и создавалось впечатление, что наступила ночь, глубокая и холодная.

Эдриана я застала сидящим в кресле перед камином. Маг о чем-то размышлял, но, услышав звук шагов, поднял глаза и встал.

— Элеонора, — проговорил он, назвав неприятное мне имя. О, как же мне порой хотелось услышать сорвавшееся с его губ «Ивэлин». Казалось, что именно Риан будет произносить мое имя так, как никто другой.

— Я очень рада видеть вас.

Сделала книксен, и маг запоздало поклонился. Лили вышла из комнаты, но дверь оставила открытой. Как же, беспокоится о моей чести. Или что, скорее всего, будет подслушивать по приказу Розалинды. Впрочем, девушка выглядела милой и довольно приличной. А подозревать абсолютно всех в обмане не хотелось.

Эдриан, нарушая все правила этикета, взял мои руки, презрев то, что за нами наблюдают.

— У меня состоялся разговор с матерью, — сказал он, глядя пристально в глаза.

— И? — только и проговорила тихо.

Маг поднял руку и прочертил круг над нашими головами. Я сразу поняла, что теперь могу говорить свободно. Как, впрочем, и сам Риан.

— Вы оказались правы, Элеонора. Проклятье существует, и эта тень...

Я опустила глаза. Мне он не то чтобы не поверил, но уточнил все у матери. Спасибо леди Элисе, не стала лгать сыну. Интересно, как она объяснила ему тот факт, что не удосужилась рассказать все раньше?