Мою заметно маленькую в сравнении с мужской ладонь осторожно сжали, но поднялся Йэхар сам, не оказывая на меня совершенно никакого воздействия. Ещё бы! Если бы он действительно опёрся на меня, я бы просто рухнула на него сверху.

Осторожно свою руку забрав, я обернулась и с лёгким таким смущением посмотрела вначале на невозмутимого и вообще словно даже безразличного к происходящему айэра Оркоми, затем на Лиззи. Моя любимая подружка молча, но выразительно вскинула брови, без лишних слов говоря, что меня ожидает очень серьёзный разговор.

Вот только непонятно, где этот разговор состоится.

Кстати говоря!

— Лиз, а тебе уже сказали, что дом айэра Оркоми взорвали? — Вот таким вот нехитрым способом я легко перекинула внимание Лиззи с себя на правителя.

Причём это сразу поняли все, Оркоми, собственно, мгновенно и скривился, глянув на меня так… взяла и из вредности мило ему улыбнулась. А дальше уважаемому айэру уже не до меня было, потому что Лиззи крайне вовремя вспомнила, что она вообще-то тут невеста некоторых, а потому вполне себе имеет право требовать как минимум объяснений.

Именно с этим намерением она к Оркоми всем телом и развернулась.

— Айан, — позвала Элизабет одновременно ласково и убийственно, — дорогой мой будущий супруг…

Если бы кто-нибудь попробовал мёд, которым сочились речи Лиз, то этот счастливчик гарантированно отравился бы и скончался в жутких судорогах.

— Лиззи, — к несчастью, Оркоми был не из робкого десятка и мгновенно нашёлся с ласково-нежным ответом, — дорогая моя будущая супруга, давай отойдёт и спокойно обо всём поговорим.

Хорошее предложение. Лиззи тоже так решила и величественно кивнула, а потом даже позволила айэру взять свою ладонь, уместить на своём локте и увести себя куда-то в сторону.

Я же, проследив за ними взглядом, развернулась, взглянула на почему-то улыбающегося раэра и спросила:

— Как я оказалась у тебя на руках?

Не отвечая на мой вопрос, мужчина улыбнулся шире и насмешливо поинтересовался:

— Тебя разбудило возмущение?

— Нет, твоё сопение мне на ухо, — хмыкнула, улыбнулась в ответ.

Только в моей улыбке, в отличие от его, не было веселья, зато было лёгкое раздражение.

На себя. Потому что сглупила. Не рассчитала собственные силы и в итоге позорно потеряла сознание.

— Я не сопел, я шептал проклятья, — не пожелал признавать мою правоту раэр.

Я как раз хотела спросить, как они с айэром тут оказались, если мы с Лиз гуляли вдвоём, но последние слова Дэмиса вызвали интерес.

— А ты их знаешь? — Я на него невольно взглянула иначе, внимательнее и более оценивающе.

— Тебя не научу, — тут же пригрозил непримиримый и крайне догадливый, как оказалось, мужчина.

Скорчив презрительную мину, с достоинством вскинула подбородок и решила:

— Не очень-то и хотелось.

Даже если хотелось, потому что за всю свою жизнь я так и не узнала ни одного действенного проклятья. Почти все были простыми ничего не значащими фразами вроде «чтоб тебе пусто было», которые люди любят выкрикивать во время ссор или чего-то подобного. Я знаю нескольких ведьм, но одна из них просто не знает проклятий, а две другие наотрез отказались меня им учить.

Таким образом, я так и не смогла узнать ни одного. Вообще. Обидно до ужаса!

— Ада, — позвал Дэмис как-то… странно.

Повернув голову, я вопросительно посмотрела ему в глаза, продолжая думать о несправедливости этого мира.

И я вот совершенно не ожидала, что в следующее мгновение раэр Йэхар бесхитростно скажет:

— Ты мне нравишься.

Я… что?

Гулкий удар сердца предательски вытолкнул из головы все мысли, второй невероятно громкий удар заставил меня перестать дышать, а после сердце и вовсе замерло, прекратив биться.

И оно не билось очень, очень долго — несколько мучительно долгих секунд, в которые время в мире остановилось, а сам мир стремительно сжался до размеров нас двоих, стоящих посреди пустой улицы.

— Я знаю, что тоже нравлюсь тебе, — спокойно, без надменности или издевок, а просто как факт добавил мужчина.

Честно говоря, я просто растерялась, совершенно не представляя, как мне реагировать, что говорить, что делать… я должна согласиться? Сказать «спасибо, очень приятно»? Рассмеяться и убежать? Что полагается делать в ответ на неожиданные признания?!

— И… как ты это понял? — Почему-то хрипло спросила я и тут же мысленно отругала себя, потому что поняла, как со стороны это звучит: я не опровергла его предположение, я, наоборот, подтвердила его своим вопросом!

Но ведь это… неправда?

Какая-то немного грустная улыбка изогнула уголки губ того, кто продолжал стоять в нескольких шагах от меня и спокойно на меня же смотреть. Просто спокойно. Без подтекстов, без намёков, вообще без всего. Просто спокойно.

— Ты стала больше доверять мне, — таков был его простой ответ, дав который, Дэмис подарил мне ещё одну кривую улыбку, развернулся и просто ушёл, уже в который раз оставив меня наедине с разрывающими голову мыслями.

А я просто стояла и смотрела на его удаляющуюся спину, до солёного привкуса во рту прикусив нижнюю губу и сдерживая желание окликнуть его, вернуть и… и что мне ему сказать?

Он не может мне нравиться. Хотя бы потому, что «мы» обречены на провал — он на пожизненной государственной службе, я давала клятву защищать Элизабет до конца своей жизни — сама себе клятву давала, такие не нарушают, даже если очень хочется.

Нас просто не может быть.

Я просто не могу привязаться к кому-то, кроме Лиззи, потому что тогда в критический момент я не брошусь на её защиту, не задумываясь ни о чём другом.

Я замешкаюсь.

Я засомневаюсь.

Я допущу ошибку.

И итогом будет смерть Лиззи. А я не готова заплатить такую цену за собственное счастье.

Возможно, это глупо — совершенно не думать о себе и своей жизни. Возможно, я поступаю неправильно. Возможно, всё не так плохо, как я думаю.

Возможно.

Но я не умею по-другому. А ещё я знаю, с какой целью меня ещё в детстве забрали из детского дома и сделали той, кем я являюсь сейчас: сильной, образованной, способной постоять за себя и защитить дорогих мне людей. Если бы тем вечером его величество выбрал другую девочку, то меня ждала бы совершенно иная судьба: жизнь в грязи и голоде, потому что безродные девки мало кому нужны, необходимость выполнять любую грязную работу, лишь бы не умереть от голода и холода, восторженные взгляды на тех, кто выше по статусу…

Я рада, что я — это я. Я благодарна за это королю Райви. И я благодарна ему за Лиззи, потому что благодаря ей в моей жизни появился человек, ради которого хочется жить.

Жалуюсь ли я на эту жизнь? Нет и вряд ли когда-либо буду. Жаль ли мне, что вопрос стоит «Или я, или Лиз»? Нет. Сожалею ли я о том, что мой долг — защищать её любой ценой?

Нет. И я не буду сожалеть об этом даже после смерти.

* * *

— Ты какая-то молчунья после обморока. С тобой всё хорошо? — Лиззи задавала мне этот вопрос уже в пятый раз точно, обеспокоенно заглядывая в мои глаза и пытаясь отыскать в их синеве ответы на интересующие её вопросы.

Но я неизменно улыбалась, открыто смотрела на неё в ответ, позволяя подруге внимательно вглядеться в мои глаза и убедить себя в том, что у меня нет серьёзной страшной тайны, и весело отвечала ей:

— Был бы мозг, было бы сотрясение.

Эта шутка показалась мне смешной и в первый раз, и я продолжала хихикать над ней и сейчас, в то время как Лиз реагировала традиционным закатыванием глаз и взглядом «ну и дура, а».

Но мне не было дела до её осуждения, мне просто было весело.

Какая-то особенно мрачная часть меня настойчиво шептала о том, что я смехом пытаюсь скрыть другие, менее радостные эмоции вроде слёз, но… кто её слушает, эту часть? Я вот не слушала.

Я весело прыгала по небольшому бордюру, отделяющему пешеходную дорожку от той, более широкой дороги, по которой должны ездить самоходные кареты, про которые мне говорил раэр Йэхар. Жаль, что увидеть их так и не удалось.