Если выбирать между главой айкихиров и тем же главой айкихиров, скованным клятвой верности, то я, явное дело, выберу последнее.

Так что если моя совесть что и говорила, то совсем недолго, и очень скоро она попросту заткнулась, задавленная голосом разума.

— Был выбор между «сдохнуть и погубить всех своих людей» и «принести клятву верности иномирянке, пересмотреть все свои жизненные принципы и поставить в приоритет не её убийство, а сохранность её жизни».

Подумав, я честно сказала:

— Я бы выбрала первое.

Лиззи повернула голову и спокойно посмотрела на меня, без негодования и недовольства, а просто со спокойным неодобрением.

— Ты одиночка, — Красви считал это достаточным объяснением, но в ответ на мой вопросительный взгляд снизошёл до пояснения. — Ты работаешь одна, в команде с тобой только ты. Куда проще принимать судьбоносные решения, когда от них будешь зависеть только ты один.

Пауза и ровное:

— За моей спиной больше двух тысяч айкихиров. — Ещё одна пауза, в этот раз немного дольше и тяжелее. — Две тысячи четыреста пятьдесят два. Точнее, — мгновенно одёрнул он себя, словно что-то вспомнил, — уже две тысячи четыреста пятьдесят один.

И его взгляд на краткий миг устремился ко мне, но мужчина отвел его даже раньше, чем успел на меня посмотреть.

Но попытка была. Я её видела.

И она мне не понравилась совершенно, потому что в количественном изменении только что, кажется, обвинили меня.

— Я никого не убивала, — сообщила вот чисто на всякий случай и даже мысленно прошлась не по последним дням — по всей своей жизни, чтобы с облегчённым удовлетворением напомнить самой себе о том, что я действительно никого не убивала.

Никогда.

Хотя иногда очень хотелось.

Айэр Красви, не сильно пытаясь скрыть эту информацию от нас, посмотрел на меня уже открыто, вздохнул и поведал:

— Большой Грэм вышел вас встречать.

Мысли в моей голове закрутились с потрясающей скоростью: мужчина, вышедший к нам наверху, и его уход обратно во тьму. Тут же картинки нас с Лиз, идущих по тоннелю без ответвлений и не видящих никакого мужчины.

И тут, словно громом в голове, откуда-то из глубины сознания всплыли воспоминания обо мне голой в своих покоях и о вломившемся ко мне охраннике, который уже после этого ходил с фингалом и приносил мне извинения… Даже не знаю, почему вспомнила об этом.

Но следом я вспомнила и о том, что Большой Грэм, кажется, перед тем, как уйти, сказал что-то некультурное…

Бред, знаю, что бред, но каковы шансы?..

Нет, всё же бред. Раэр Дэмис Йэхар не стал бы убивать человека из-за ругательной фразы.

Или стал бы? Думаю, он достаточно безумен для этого! К тому же, Красви на меня посмотрел, значит, он меня в этом обвинял.

А впрочем:

— Почему, собственно, я? — Возмутилась весьма справедливо.

Я была уверена в том, что у него нет доказательств, но мужчина, поведя могучими плечами, напряженно проговорил:

— Раэр Йэхар открыл дверь Большим Грэмом. И сказал, что лучше бы нам быть вежливыми и культурными в вашем присутствии. А уж взгляда, которого он с тебя не сводил, не заметил бы только слепой.

Или я…

Вопросы после такого если у кого и были, то все решили оставить их при себе.

Ну, это что касается вопросов на данную тему. У Лиз нашлись иные.

В результате получасовой беседы удалось выяснить:

1. Айкихиры планировали убить Элизабет, причём вот именно эти и планировали, и даже несколько раз пытались, но всё, чего им удалось добиться — удар, который по непонятным для всех причинам с Лиз улетел на меня.

Ну, непонятными причины были для всех остальных, для меня же всё было кристально ясно, но я благоразумно держала всю свою ясность при себе.

2. Красви, как глава этой… организации, обязал клятвой не только себя, но и всех своих подчинённых, то есть у нас теперь было больше двух тысяч союзников.

Союзников. И если это не потрясающе, то я просто не знаю.

3. Принцесс убивали эти ребята и другие их подразделения, но не всех. На их счету семь смертей, кто расправился с ещё десятью — они не знают.

Мотивы у них были в принципе чистыми и ясными — айкихиров заказали. Точнее, заказал. Один айэр из приближенных к Оркоми. Нам даже назвали имя — айэр Свэн Фроу.

И вот едва Красви его произнёс, я досадливо поджала губы, а Лиззи просто устало на меня посмотрела.

— Что, знакомый тип? — Неверно разгадал наше молчание Красви.

— Нет. И, боюсь, у нас с ним уже вряд ли получится познакомиться.

Просто не было уверенности в том, что айэр Оркоми убрал вообще всех своих людей из здания — возможно, он оставил тут невидимых, или Теневой взвод и вовсе не из людей состоит. В общем, где-то внутри была каменная уверенность в том, что к вышеозвученному айэру уже спешат и Оркоми, и Йэхар, и ещё Тьма знает кто.

Потому что нас, кажется, подслушивали. И подсматривали. Как ещё объяснить внезапное появление этой парочки вот здесь? И их благодарность нам за то, что вычислили для них айкихиров?

Настроение после этого было — хуже некуда.

Однако Красви, поглядев на нас, поднялся и куда-то ненадолго отошёл, а когда вернулся, в руках у него была серебряная подвеска на тонкой цепочке, которую он, недолго думая, протянул Элизабет.

— Артефакт связи, — обрадовал он, — второй у меня.

Лиззи осторожно подцепила кончиками пальцев протягиваемое и поднесла маленький кулончик к лицу поближе. Кажется, я заметила нарисованную на серебряной капле розу.

— Прости, Адик, их только два, — вот только сожалением в голосе и не пахло.

— Ничего, Джоучик, лапочка, — улыбнулась я.

Джоучик в свою очередь скривился и понятливо кивнул, говоря, что больше коверкать моё имя не будет.

Я про его имя того же не говорила.

— Алые ленты в волосах и рисунки на коже только у айкихиров, — поведал, переведя взгляд с меня на леди Райви, Красви, — если кто-то из них попытается на вас напасть, говорите «айквэ санкиан».

— Не убивайте? — Хмыкнув, предположила я примерный перевод.

Айэр перевёл тяжёлый взгляд на меня и исправил:

— Жизнь проклята.

Как-то это… странно.

— И что, мы говорим «жизнь проклята» и они вместо того, чтобы нас убить, уходят плакать в уголке? — Всё не мог кто-то успокоиться.

Я, да. Потому что достало уже всё, и вся эта таинственность в том числе.

Под двумя осуждающими взглядами я просто не смогла смолчать.

— Ну в самом деле, что за спектакль? Нельзя сказать «мужики, мы свои, мечами и проклятиями не кидайте»? Кстати! — Я невольно дёрнулась всем телом и в порыве вмиг охватившего меня радостного воодушевления подалась вперёд, грудью навалившись на деревянный стол и с жадностью глядя на Красви, которого слегка напрягало и нервировало вот такое моё поведение, но меня это не волновало ни в коем случае. — А вы знаете проклятья? Хоть одно? Хоть самое маленькое?

— Э-э, — протянул он что-то невнятное в ответ, бросил беспомощный взгляд на Лиззи, снова посмотрел на меня, полную надежд, и осторожно так сказал: — Кажется, нет. Мы знаем «чтоб у тебя мечи тупились», «чтоб враги умнее были», «чтоб девки не»… э-э, в общем, наши проклятья не всегда срабатывают.

И жутко смущённый из-за своих последних слов айкихир засуетился на месте и куда-то заспешил, уверив нас в том, что и нам уже топать пора.

— Погоди, — окликнула Лиззи, когда Красви был уже на полпути к выходу.

Остановился, вздохнул, медленно развернулся и таким же медленным шагом обратно к столу подошёл, с недовольством глядя на Лиз.

Странный какой-то тип.

— Что с клятвой верности? Я не совсем понимаю, как она работает.

Её голос звучал спокойно, как и всё время до этого, но раньше айэра это не нервировало и он могучим разворотом плеч напряженно не водил.

— Если коротко, то никто из нас не может даже попытаться тебя убить. Если попытается — смерть на месте.