Облизнув губы кончиком языка, я с удовлетворением увидела, как потемнели его глаза.

- А что насчет тебя? – поинтересовалась, не сводя взгляда с его глаз. – Как на все это реагируешь ты?..

С этими словами я, по прежнему не опуская глаз, потянулась к его ширинке и тут же получила невысказанный ответ – реагировал он, как надо. Кайдалов усмехнулся, в его глазах застыл немой знак вопроса; разумеется, его очень интересовали мои дальнейшие действия. А я… сообразила, что нужно было поступить по первоначальному плану – взять на вооружение крики и истерику, а не импровизировать на ходу.

- Ну, - он снова усмехнулся, - продолжай, что застыла?

Странное дело, но сейчас я не думала о том, что рядом со мной мой же преподаватель. Сергей был для меня… мужчиной, с которым хотелось предаться греху прямо на этом идиотском столе в помещении кафедры, которое странным образом пустовало. Не знаю, каким образом я еще пыталась пробудить в себе остатки совести и здравого мышления, потому что влияние Кайдалова на мою неподготовленную психику было весьма велико. Он завел меня, умело нажав на нужные кнопочки, задействовав злость, грубость, желание досадить и вывести из себя, жесткость, напористость. Страсть.

Страсть…

- Как видишь, я умею держать себя в руках в любой ситуации, - усмехнулся Сергей, обнажив зубы. – Другой на моем месте уже давно бы объяснил тебе, что в такие игрушки со взрослыми дядями не играют.

Моя импровизация провалилась, похоже, Кайдалова совершенно невозможно застать врасплох.

В этот момент где-то в недрах валяющейся возле двери сумки зазвонил мой мобильник. Не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, кто именно желает со мной поговорить.

Я хотела вскочить со стола, но была остановлена Сергеем.

- Эй, ты же не собираешься упорхнуть, оставив меня без продолжения?

- Ты… - начала было я, но Кайдалов предупреждающе качнул головой.

- Прежде чем что-то сказать, посмотри на себя. Взъерошенная, с горящими глазами, мягкая и податливая, почти как воск. Если бы я не остановился, то сейчас весь этаж мог бы подняться от твоих криков.

Мы молча смотрели в глаза друг другу, я – со злостью, он с издевкой. А телефон в сумке продолжал заходиться звучными призывами принять звонок.

Он снова был прав, хоть мне и хотелось рассыпаться в бурных отрицаниях. Вместо этого я молчала, с ужасом представляя, как сейчас выгляжу со стороны. Вся моя репутация трещит по швам, а все из-за этого самоуверенного козла.

И из-за меня самой.

Не нужно было идти сюда. Но ведь я собиралась разобраться с Кайдаловым за Женьку, а на деле вышло… то, что вышло. Я едва не оказалась соблазненной на кафедре математического анализа, и это, по сути, так паршиво, что даже говорить не хочется.

- Так что, мне закрывать дверь? – глядя на меня, он едва сдерживал смех. Я была уверена в этом, хотя и не могла знать наверняка.

- Сергей Викторович, вы – скотина, - с чувством сказала я вместо ответа. – Если бы все ваши поклонницы знали о том, что сейчас узнала я, вы бы лишились значительной части своих обожательниц.

- К которой вы, стало быть, не принадлежите? – Подсказал издевательски, намеренно следом за мной начиная «выкать».

- Можете кривляться, сколько угодно.

Я оттолкнула его и, спешно спрыгнув на пол, подняла сумку и выскочила за дверь, спиной чувствуя пробирающий взгляд.

Наверное, самые счастливые существа на свете – черепахи. Так легко спрятаться от всех бед, невзгод, забот и печалей, всего лишь втянув голову в безопасный панцирь. Легко, просто, совсем не требует приложения усилий, а буря, не на шутку разыгравшаяся снаружи, тем не менее уже не страшна.

Я не черепаха, хотя те, кому выпадало хоть раз меня дожидаться, могли бы с этим поспорить.

Все-таки, если на секунду представить, что спасительный панцирь у меня имеется, я скажу вам, как он выглядит сейчас – весь в разломах и трещинах, он уже не выполняет защитную функцию. Внутри больше не тихо и безмятежно – там вовсю гуляет свирепый ветер.

Раньше меня было очень трудно задеть, так как по природе я спокойный и уравновешенный человек. Но теперь все изменилось, и мой личный ветер перемен обладет вполне определенным именем.

Я бесцельно валялась на диване и смотрела телевизор. Один канал сменял другой, а интересной передачи все не находилось – то, что в данный момент транслировалось в эфире, смотреть можно было лишь с закрытыми глазами и без звука.

Воскресенье. Вот и объяснение моему безделью в самом разгаре дня. На учебу идти не нужно, а других дел, вроде бы, нет и возникнуть не может. Да и не хочется мне покидать родные стены – кажется, так бы и валялась на этом диване, полностью предавшись лени.

В который раз пощелкав пультом, я несколько минут честно пыталась проникнуться духом ушедшего времени при помощи рассказов Леонида Каневского, а потом зазвонил телефон.

Кому там я понадобилась в разгар воскресного дня? Не хочу ни с кем разговаривать. Однако звонивший не успокаивался, и я, вздохнув, сползла с дивана и поплелась на звуки мобильника.

Увидев на дисплее округлую физиономию скалящегося Малыша, я едва не вытаращилась от удивления. Такие люди нечасто балуют нас звонками, нужно торопиться, пока сам Малыш снизошел до общения. Устроившись с телефоном прямо на ковре, я приняла вызов.

- Малыш, ты в этой своей деревне перегрелся? – поинтересовалась я сразу же, не дожидаясь его слов.

- В смысле?

- Сам звонишь, да еще и не по ошибке, кажется…

- Мартышка, ты что, не с той ноги встала? – изумился Малыш.

- С той, с той. Просто я пытаюсь с тобой пообщаться уже несколько дней, вот и удивляюсь теперь.

- А-а… Я сейчас аппаратик-то включил, и увидел пропущенные. Случилось чего?

Судя по голосу, Малыш заметно напрягся. Интересно, с чего бы ему волноваться?

- А это смотря как понимать, - не торопилась я.

- Ну, это… Рассказывай.

- По телефону?

- Я сейчас только подъезжаю к городу, могу заехать, если хочешь, - предложил Максим Павлович.

- Давай.

Сбросив звонок, я поплелась переодеваться. Сменила короткие шортики и топ на домашние футболку и штаны, стянула тугой хвост на затылке, немного покривлялась у зеркала, с недовольством рассматривая свое отражение, но краситься все же не стала. Малыш старый друг, ему по барабану, как я выгляжу.

Мельком оглядев комнату, я навела поверхностный порядок – убрала покрывало с дивана, сгребла кучку дисков на полку, сунула растрепанную книжку в шкаф, забыв перед этим запомнить страницу, определила развешанные тут и там шмотки в гардероб. Успела как раз вовремя – Малыш, наверное, нанял самолет, потому что прибыл очень даже быстро.

Открыв дверь, я не упустила возможности об этом упомянуть.

- Максим Палыч, ты в курсе, что максимально разрешенная скорость – шестьдесят километров? С какой же мчался ты, если после нашего разговора прошло не более двадцати с лишним минут?

- Такие задачки решают в начальной школе, - пропыхтел Малыш, выкарабкиваясь из ветровки.

Забрав у него куртку, я сама повесила ее на вешалку у стены. Максим Павлович потянулся, разминая суставы, и бодренько погарцевал по направлению к кухне. Мне ничего не оставалось, кроме как отправиться следом.

- Слушай, ты меня позвала, ты меня и корми, - заявил Малыш, усаживаясь на стул у окна и плотоядным взглядом окидывая помещение. – Есть хочу ужасно.

- Без проблем, - я задумчиво почесала затылок, чуть взлохматив прическу. – Сейчас только соображу, что съестного можно здесь обнаружить.

Съестное вскоре обнаружилось. Вспомнив, что после пробуждения вообще ничего не ела, я решила составить Малышу компанию в поглощении яичницы с помидорами и сыром.

- Как съездили? – Поинтересовалась, доставая яйца из холодильника.

- Нормально так, - Малыш дернул головушкой, пристраивая кулак под подбородком. – В городе сейчас много дел, а то бы мы остались там еще на недельку. Саша любит бывать на свежем воздухе.