В конце концов, ничего такого не происходит – человек предложил мне свою помощь, я не стала отказываться… Сейчас лансер пришвартуется к моему подъезду, и я быстренько прошмыгну внутрь. Я не дам Сергею ни единого шанса вновь увлечь себя в сомнительный водоворот эмоций, буду сопротивляться, перекрою все возможные пути, ведущие к данной цели, и у него не будет иного выхода, кроме как отступить, оставить меня в покое. Пусть поищет себе какую-нибудь абсолютно невменяемую наивную дурочку, я же понемногу приучаю себя к порядку во всем – мыслях, чувствах, самоконтроле. Меня больше голыми руками не взять; то время, которое я провела в Архангельске с друзьями и родственниками… Я поняла, что вдали от Кайдалова вполне себе могу существовать. Просто прошло слишком мало времени, чтобы мои чувства остыли и перестали донимать хозяйку разгоряченными картинами, состроенными коварным воображением. Ничего, я продержусь, когда-нибудь все это сойдет на нет, надо лишь вовремя уловить момент для остановки.

Я вновь пересеклась взглядом с Кайдаловым в зеркале заднего вида и сильно ущипнула себя за запястье – все правильные мысли едва было не улетучились, стоило тому улыбнуться и подмигнуть мне. Если так пойдет и дальше, то даже самоконтроль мне вряд ли поможет – слишком неравный запас оружия с обеих сторон. Зачем я вообще полезла в эту машину? Уж лучше бы двигала быстрее к автобусу…

Лансер притормозил у моего подъезда, и я, спешно схватившись за ручки сумки, буркнула:

- Большое спасибо, что подвезли. До свидания, Сергей Викторович.

Я полезла наружу, потянула за собой злосчастную сумку и сильнее положенного хлопнула дверью – от напавшего напряжения, должно быть. Попыталась нашарить ключ от домофона, но тот, как назло, затерялся где-то в кармашке сумки. Нервничая, я все пыталась отыскать дурацкую железяку, а Кайдалов тем временем быстро покинул машину и уже спустя пару секунд стоял рядом со мной перед тяжелой подъездной дверью.

- Эй, - он схватил мою руку чуть выше запястья и буквально заставил меня поднять взгляд. – Что за ерунда, а? Может, хочешь мне объяснить, что все это значит?

- Я… объяснить? – на всякий случай уточнила, хотя изначально было понятно, что этот фрукт так ничего и не понял.

- Разумеется, - он выпустил мою руку, прерывая контакт, и сунул ладони в карманы своей куртки. – Ты уехала, так ничего мне не сказав.

- Сергей Викторович, с какой стати мне рассказывать о своих планах всем преподавателям?

- Не всем, - он многозначительно качнул головой. – Мне.

- А вы как-то отличаетесь от остальных?

Он не выдержал и засмеялся, хотя в его взгляде сквозила настороженность. Кажется, я ставила его в тупик – явление само по себе невозможное.

- Молодец, - заявил он, прекратив веселье. – Был неправ, кое-чему ты действительно научилась… не тому, что было нужно.

- Я бы вас попросила впредь проводить испытания на ком-нибудь другом, - черт, где там этот ключ?!

Он вновь схватил меня за руку, вынуждая приостановить поиски, и дернул к себе, так, что мое лицо оказалось очень близко к его. Мне тут же захотелось закрыть глаза, обвить его шею руками и стиснуть так сильно, чтобы он и дернуться не мог… Хотелось самой поцеловать его, и вложить в этот поцелуй все свои чувства, все то, что долгое время переживала по его милости. Вместо этого я, словно загипнотизированная, смотрела в его глаза и слушала, что он говорит. А говорил он следующее:

- В нашей игре рокировки неприемлемы, Марта. Я не хочу… проводить свои испытания на ком-то другом, у меня уже есть вполне себе подходящая цель, не считаешь? К тому же, мы уже не раз находили общий язык, признай, это не так уж и сложно. Хочешь, я докажу тебе снова?..

- Не хочу, - пробормотала я, дернув рукой, однако он и не думал меня отпускать.

- Тебе это нравится так же, как и мне, - тихим, даже интимным полушепотом оповестил он, не прерывая зрительного контакта с моим горящим взглядом. – Будь иначе, ты давно слила бы меня деканату.

- Иди к черту, - процедила я сквозь зубы. – Игра продолжается только потому, что я не сделала этого? Ты хотел досадить дяде, чтобы тот стал объектом пересудов со стороны коллег, и с этой мирной целью закрутил со мной роман, так ведь? Но ты не учел, что я никому не скажу ни единого слова… Твой, казалось бы, удачный план провалился, и потому следующим твоим шагом было приглашение на день рождения Виктора Кая. Вот где ты оторвался по полной программе.

- По-твоему, я озабоченный придурок, который ставит целью своей жизни постоянно прессовать родственников компрометирующими выходками? - он ухмылялся, но его взгляд в очередной раз претерпел изменения, стал более жестким.

На какую-то долю секунды мне хотелось малодушно соврать и сообщить, что это не так, но… порыв я сдержала.

- Кто там разберет, что у тебя в голове.

- Ты снова ничего не поняла, - он недовольно усмехнулся и вновь сунул руки в карманы. – Я просто поражаюсь твоей способности выворачивать все иначе, чем есть на самом деле.

- Я ничего не выворачиваю; мое дело маленькое – наблюдать твои спектакли и делать соответствующие выводы, - к этому времени я, наконец, нашла ключ и быстро совместила его с домофоном. – Если зритель не понимает, что актер пытается изобразить на сцене, это говорит лишь о бездарности последнего, ну и о маразме сюжета тоже в какой-то степени…

Не дожидаясь, пока Сергей что-нибудь произнесет, я юркнула за дверь и только теперь смогла перевести дыхание. Чертов придурок… В первый же день моего возвращения умудрился все испоганить.

Следующие несколько дней прошли относительно мирно – я исправно посещала консультации перед экзаменами, усиленно отгоняя попутно возникающие мысли заглянуть в расписание любезного господина с мотком блестящей паутины в руках. Не стану говорить, что это было легко, вовсе нет; руки сами собой тянулись к любому предмету, имеющему доступ в интернет, будь то мобильный телефон, планшет одногруппника или автоматизированные системы, понатыканные едва ли не в каждом углу всеми любимого здания. Но как-то так выходило, что в моменты «слабости» со мной рядом находился кто-то из посторонних, а наличие живого свидетеля было мне вовсе ни к чему… И без того казалось, что все вокруг – знакомые, незнакомые, разницы не играет – в курсе нашей истории с Кайдаловым. Я только никак не могла понять, почему никто не торопился приставать с прямыми или хотя бы наводящими вопросами.

Впрочем, это ведь к лучшему, для меня по крайней мере. Понятия не имею, о чем могла бы поведать любопытствующим людям.

Кайдалов снова принялся за свои штучки – а может, просто решил, что мое присутствие не является столь необходимым для его ауры? Не знаю, да и думать особо не хочу – кажется, я только-только начала понемногу, слой за слоем, снимать паутину со своих плеч. Пока только плеч, но ведь большое всегда начинается с малого. А Сергей… В редкие минуты, когда нам доводилось пересечься друг с другом, он только странно улыбался, ничего не говорил и вообще не предпринимал никаких попыток вновь что-либо прояснить.

- Э-э-эй, зайка, постой!

Задумавшись, я в самый последний момент увернулась от прыгающей на меня не слишком массивной тушки – никто иной, как самый известный «бомж» нашего города с какой-то стати решил осветить своим небритым ликом стены университета. Впрочем, Роман ничем не рисковал – эти каменные глыбы выдерживали и не такие потрясения.

- А я смотрю, знакомые все лица, - выразил пока непонятную мне радость Роман. – Ты давно вернулась, краса ненаглядная?

Этот тон был мне знаком, он совершенно точно характеризовал солиста «Homeless», но абсолютно не вписывался в мое настроение. Именно поэтому я поспешила сложить руки у груди и устремила в сторону Ромы выжидающий взгляд.

- Сними этот мешок, - Женькин приятель, казалось, совсем не видел моего нежелания вести глупые разговоры. Он выразительно дернул меня за край длинного и, что уж греха таить, мешковатого свитера, за что немедленно получил по лапам. Ухмыльнулся и выставил вперед ладони. – Блин, что такое, зайка? Тебе намного круче в прежних платьях, куда ты их подевала?