Я с ненавистью таращу глаза в проклятую пустоту, я не принимаю ее помощи, я хочу вернуться. Туда, где нет этого пробирающего холода, туда, где есть ОН и мои чувства к нему… Туда, только туда. Мне не нужна ничья помощь, не стоило пытаться меня образумить. Я точно знаю, чего хочу, и я не отступлюсь от своей цели.

«Ты ведь так быстро принимаешь решения. Ты сама знаешь, что если вернешься, то умрешь. В любом случае, смерть – физическая, моральная, любая другая – неизбежна. По тебе проедутся асфальтоукладочным катком; ты навсегда останешься куском дороги, со временем покроешься дорожной пылью, просядешь, местами обзаведешься неминуемыми дырами… Ты не станешь историей, так как под невыносимым грузом уличной грязи и автомобильных покрышек потеряешь все свои свойства, и старый асфальт, совсем уж изношенный, скроют под прочной толщей нового. Мы это уже проходили, но тебе это ни к чему. Откажись. Собирайся и уезжай. Если хочешь остаться самой собой…»

У меня есть цель. У меня есть любовь. Кто, как не мой любимый сможет защитить меня, укрыть от всех невзгод, отвести с моей траектории ваш долбанный асфальтоукладочный каток?! Я верю в то, что он говорил мне… Я свет. Я его свет! Он видит меня, он летит ко мне, как мотылек, как любая мошкара спешит на любой освещенный источник. Я помогу ему, он поможет мне. Мы останемся вместе, потому что наша потребность друг в друге перекроет все остальное. Я верю. Я ВЕРЮ в свои силы. Я изменю его, перепишу красными чернилами его прошлое, помогу ему излечиться. Он ведь так слаб, хотя и пытается казаться сильным и бесстрашным. Может, он повсюду меня искал, все это время, наполненное невзгодами и сомнениями… Он искал меня, свое утешение; искал ту, которая поможет заполнить брешь в душе. И я сделаю – слышишь?! – я сделаю это! Я буду его щитом, отражающим все внешние удары. Моя любовь, моя безграничная преданность и невероятная одержимость помогут отвести беду от человека, которого я люблю. Я люблю! Я никому его не отдам. И он… он тоже станет держаться за меня, что бы ни случилось, что бы ни произошло…

Мы будем вместе.

Навсегда.

Мне так хорошо. Здесь спокойно. На моем животе покоится теплая мужская ладонь, словно пытаясь не отпустить, удержать рядом.

Зачем я проснулась? Только за тем, чтобы избавиться от мутного кошмарного диалога с Пустотой и почувствовать всю прелесть объятий любимого. Мне так хорошо... Не устану повторить эту фразу еще не раз за этот и все последующие дни. Если они будут наполнены ИМ так же, как это утро.

Я подняла взгляд выше, к его лицу, и поняла, что он вовсе не спит. Улыбается, но не искушающе дерзко, как обычно, а вполне... по-человечески, что ли. Почувствовала, как мои губы расползаются в ответной улыбке.

Ничего не могу с собой поделать. Он заставляет меня улыбаться и чувствовать себя счастливой. И я в самом деле парю на седьмом небе. Я абсолютно, нет, правда, абсолютно счастлива.

- Привет, - он улыбается, не убирая ладони с моего тела.

- Привет, - шепчу в ответ, не сводя, в свою очередь, своего взгляда с его лица.

- Как спалось?

- Я... не знаю, - глупо улыбаюсь, не хочу рассказывать о кошмаре.

- Ты бледная.

- Все хорошо, - улыбаюсь, подсознательно желая скопировать в точности его улыбку.

Он озабоченно хмурится, на каких-то пару мгновений отведя взгляд.

- Мы в ванной.

- Да, - не скрываю очевидного.

- Ты могла уйти...

- Я хотела, но... не смогла.

Его улыбка еще шире, чем прежде. Нет, невозможно... я тону... бросьте спасательный круг. НЕТ! Хочу утонуть, не хочу ждать всемогущих спасателей. Пусть не трогают меня, ни в коем случае не трогают. Я буду жить ровно столько, сколько он мне позволит.

- Знаешь, мне немного стыдно, ведь вчера тебе наверняка пришлось выслушивать всякую чушь...

- Нет, - звучит слишком быстро, но я попросту не успеваю среагировать. – Сергей Ви... уфф... Сережа...

- И что ты так таращишься? – мой испуганный взгляд, вызванный неслыханной дерзостью (Сережа!) не ускользает от его внимания. – Не бойся, вне стен университета ты можешь называть меня как угодно. Сейчас я не преподаватель, а твой гость.

МОЙ!

- Да.

- Слышишь меня?

- Конечно, - теперь уже с трудом растягиваю губы. – Не очень гостеприимно с моей стороны устраивать гостя ночевать на коврике в ванной.

Он смеется громче, чем прежде – мой скудный юмор явно приходится ему по душе.

- Все сглаживает присутствие рядом хозяйки. Если бы ты спала на кровати, тогда совсем другое дело.

Его ладонь смещается ниже, явно намекая на то, о чем я успела подумать едва ли не сразу по пробуждении.

Начинающая нимфоманка. Теперь меня, пожалуй, можно обозвать этим словом, потому как лишь от одного его движения я чувствую пожар, вспыхнувший в самом низу живота.

- Сколько времени? – жалобно бормочу, все же предприняв попытку избавиться от наступающего по всем фронтам наваждения.

- Попытка не засчитана, - торжествующе объявляет Кайдалов, придвинувшись ближе, сильнее вжав горячую ладонь в мой живот.

- Но вдруг уже нужно собираться в универ...

Я осекаюсь на полуслове, потому как явственно ощущаю его губы на своем подбородке. Подбородке! Если бы мне раньше сказали, что это такая эрогенная зона, я бы не сдержалась от смеха. Но сейчас... Напряжение внизу живота набухало с каждой секундой; это было похоже на заведенную бомбу, с циферблата которой методично утекают драгоценные секунды. Пятьдесят девять... пятьдесят восемь...

- Успеем, - уверенно заявляет Кайдалов, ловя мои губы своими, заставляя меня заткнуться и разом позабыть обо всех прошлых обидах, неприятных разговорах и пугающих мыслях. Обо всем, кроме его близости, его шероховатых требовательных губ, нервно сжимающих рук, особенно напряженных частях тела...

Как давно я не чувствовала его внутри? Кажется, прошла целая вечность со времени нашего последнего близкого контакта, и я... Вынуждена признать, я безумно скучала по этому действу. Ни с кем иным такое не повторить, только с ним... Всегда с ним... Стать одним целым, неделимым, всегда быть рядом, ощущать прикосновения его ладоней, обжигающие поцелуи, неистовые толчки пульсирующего члена... Дышать глубже! Да, вот так, так... таааааак....

Умереть, чтобы возродиться вновь. Да, именно, и никак иначе. Пусть будет так, ведь я – никто, я не могу оказывать сопротивление несгибаемой силе его притяжения. Я могу лишь повизгивать от удовольствия, с силой вонзать ногти в мягкую спину, переместиться к ягодицам, сжать кожу, зажмуриться и улететь... Далеко-далеко, так, что даже сам повелитель космоса Гагарин позавидовал бы... Меня несет вперед с космической силой, и я раскидываю руки навстречу ветру, ловлю ладонями его требовательные порывы, жмурюсь и кричу...

Да... Вот так... Так... Его губы чертят влажные линии на моем животе, тем самым заставляя клубок внутри свернуться и развернуться несколько раз, по очереди... Один, два, один... Два... Да-а-а-а.... Нет сил. Мне хочется закричать во все горло, но что-то удерживает от такого бездумного шага. Тем временем горячий язык спускается все ниже, и я могу только с силой закусить губу, потому что терпеть больше нет никаких сил. Он только снижается, а я уже готова взорваться. Лишь от одного осознания того факта, что, собственно, сейчас происходит.

У меня нет такого опыта... Я знаю, как это называется, знаю, как это должно происходить, но пасую... мне страшно, да и неловкость, стыд берут свое. Инстинктивно сжимаю бедра, чтобы он не смог, не смел действовать дальше.

- Расслабься, - сквозь пелену слышу тихий, но настойчивый шепот. – Ты ведь знаешь, чего я хочу.

- Нет... Я не могу... Пожалуйста!

- Расслабься, - звучит еще настойчивее, после чего мои колени раздвигаются одним движением его ладони.

- Я не знаю, - мозг панически выдает руководство к действию зависимому от более смышленого органа языку. – Прошу, не надо...

Всего лишь мысль о том, что он окажется между моих ног, заставляет меня побледнеть от страха и покрыться испариной от возбуждения. Я не могу этого допустить, мне страшно... Это слишком личное для меня, я не могу позволить...