В больницах всем заправляют медсестры. Старшая сестра Маргарет Спенсер работала в окружной больнице «Эмбаркадеро» уже двадцать лет и была посвящена во все ее тайны. Она фактически являлась начальницей больницы, и у тех докторов, кто не признавал этого, случались неприятности. Сестра Спенсер знала, кто из них употребляет наркотики или сильно пьет, кто некомпетентен как врач, а кто заслуживает ее поддержки. В ее ведении находились все студенты, медсестры и операционные сестры. Именно Маргарет Спенсер решала, кого из сестер послать на ту или иную операцию, а так как квалификация сестер была самой разной — от высшей до низшей, — докторам приходилось ладить с ней. Ведь она вполне могла назначить неумелую сестру подавать инструменты хирургу во время сложной операции по удалению почки, но если врач ей нравился, то Маргарет Спенсер посылала помогать ему самую квалифицированную сестру даже во время простенькой операции по удалению миндалин. Кроме прочих предубеждений она испытывала антипатию к женщинам-врачам и к темнокожим.

Кэт Хантер была темнокожей женщиной-врачом.

Для Кэт наступили тяжелые времена. Ничего не делалось и не говорилось явно, и вроде бы придраться было не к чему. Однако сестер, которых она просила в помощь, не давали, а присылали всякий раз неумех. Кэт обнаружила, что ее уж слишком часто посылают осматривать мужчин-пациентов с венерическими заболеваниями. Поначалу она решила, что это обычное дело, но когда число таких больных дошло чуть ли не до десятка в день, у Кэт зародились подозрения.

Как— то во время обеденного перерыва она поинтересовалась у Пейдж:

— Тебе часто приходится осматривать мужчин с венерическими болезнями? Пейдж задумалась на секунду.

— Осматривала одного на прошлой неделе. Нашего санитара.

«Что— то надо с этим делать», -подумала Кэт.

Сестра Спенсер решила избавиться от доктора Хантер, сделав ее жизнь настолько невыносимой, что та будет вынуждена сама уволиться. Но она не учла самоотверженности Кэт и ее способностей. Мало-помалу Кэт завоевывала симпатии людей, с которыми вместе работала. У нее был природный талант к медицине, что производило впечатление как на коллег, так и на пациентов. Но по-настоящему всех потряс случай, который стал известен во всей больнице как «фокус со свиной кровью».

В один из утренних обходов Кэт работала со старшим ординатором по фамилии Дандас. Они подошли к постели пациента, находившегося без сознания.

— Мистер Леви попал в автомобильную катастрофу, — проинформировал Дандас младших ординаторов. — Потерял много крови и нуждается в немедленном переливании. В настоящий момент крови в больнице не хватает. У него есть родственники, но они отказываются дать ему кровь. Просто ужас какой-то.

— А где его родственники? — спросила Кэт.

— В приемном покое, — ответил доктор Дандас.

— Вы не возражаете, если я поговорю с ними?

— Ничего из этого не выйдет. Я уже говорил с ними, но они уперлись.

Когда обход закончился, Кэт отправилась в приемный покой. Там сидели жена и взрослые сын и дочь пациента. Сын был в традиционной одежде раввина.

— Миссис Леви? — обратилась Кэт к женщине. Та встала со стула.

— Как мой муж? Доктор намерен делать операцию?

— Да.

— Хорошо, только не просите нас дать свою кровь. В наше время существует очень большая опасность заразиться спидом.

— Миссис Леви, вы не заразитесь спидом при переливании крови, — попыталась уговорить ее Кэт, — это невозм…

— Только не рассказывайте мне! Я читаю газеты и знаю, что к чему.

Кэт внимательно посмотрела на нее.

— Это я вижу. Ладно, хорошо, миссис Леви. В больнице сейчас нехватка крови, но мы решили эту проблему.

— Очень хорошо.

— Мы перельем вашему мужу свиную кровь. Оцепеневшие мать и сын уставились на Кэт.

— Что?!

— Свиную кровь, — бодрым голосом сообщила Кэт. — Возможно, ему не станет от этого хуже. — Она повернулась, делая вид, что уходит.

— Постойте! — воскликнула миссис Леви. Кэт остановилась.

— Да?

— Я, гм…, дайте мне подумать минутку, хорошо?

— Разумеется.

Через пятнадцать минут Кэт подошла к доктору Дандасу.

— Можете больше не волноваться за мистера Леви. Его родные с радостью согласились дать кровь.

Случай этот моментально стал легендой и облетел всю больницу. Доктора и медсестры, раньше игнорировавшие Кэт, начали с ней разговаривать.

Через несколько дней Кэт зашла в отдельную палату, где находился Том Леонард — пациент, страдавший язвой желудка. Она застала его за поглощением обильного обеда, доставленного ему из соседнего ресторана.

Кэт подошла к кровати.

— Что вы делаете?

Он поднял взгляд и улыбнулся.

— Решил для разнообразия прилично пообедать. Хотите составить мне компанию? Здесь хватит на двоих.

Кэт нажала кнопку вызова медсестры.

— Да, доктор?

— Уберите отсюда эту еду. Мистеру Леонарду предписана строжайшая диета. Разве вы не читали его медицинскую карту?

— Читала, но он настоял…

— Уберите все, пожалуйста.

— Эй! Минутку! — запротестовал Леонард. — Я не могу есть эту больничную бурду, которой меня пичкают!

— Вы будете есть больничную пищу, если хотите избавиться от язвы. — Кэт посмотрела на медсестру. — Убирайте.

Спустя тридцать минут Кэт вызвали в кабинет начальника больницы.

— Вы хотели меня видеть, доктор Уоллис?

— Да. Садитесь. Том Леонард один из ваших пациентов, не так ли?

— Совершенно верно. Я застала его, когда он сегодня в обед ел бутерброд с горячей копченой говядиной, маринованными огурцами и картофельный салат, все это было обильно сдобрено специями…

— И вы приказали все это убрать.

— Разумеется.

Уолли наклонился вперед в своем кресле.

— Доктор, возможно, вы не знаете, что Том Леонард один из членов попечительского совета больницы. Нам хочется, чтобы он чувствовал себя у нас как дома. Вы поняли меня?

Кэт посмотрела на доктора Уоллиса и решительно заявила:

— Нет, сэр.

Уоллис заморгал глазами.

— Что?

— На мой взгляд, чтобы Том Леонард чувствовал себя как дома, его прежде всего надо вылечить. А он не вылечится, если будет раздирать на части свой желудок.

Бенджамин Уоллис выдавил из себя улыбку.

— Почему бы не предоставить ему самому решать? Кэт поднялась со стула.

— Потому что я врач. У вас есть еще что-нибудь ко мне?

— Я…, гм…, нет. Это все.

Кэт покинула его кабинет.

Бенджамин Уоллис остался сидеть, ошарашенный только что состоявшимся разговором. Ох уж эти женщины-врачи!

Ночью, во время дежурства Кэт, раздался телефонный звонок.

— Доктор Хантер, я думаю, вам надо зайти в палату 320.

— Иду.

Пациентом палаты 320 была миссис Моллой, женщина лет восьмидесяти, больная раком. Шансов на выздоровление у нее было очень мало. Подойдя к двери, Кэт услышала спор на повышенных тонах. Она вошла в палату.

Миссис Моллой лежала в постели, она пребывала в полудреме, но находилась в сознании. В палате присутствовали ее сын и две дочери.

— Я предлагаю поделить имущество на три части, — сказал сын.

— Нет! — возразила одна из дочерей. — Только мы с Лори заботимся о маме. Кто готовит ей и убирает за ней? Мы! Поэтому ее деньги должны принадлежать нам, и…

— Но я такая же ее плоть и кровь, как и вы! — закричал сын.

Миссис Моллой, беспомощная, лежала и слушала их перепалку.

Кэт охватила ярость.

— Простите, — вмешалась она в спор. Одна из дочерей мельком взглянула на нее.

— Зайдите позже, сестра. Мы заняты.

— Это моя пациентка. И я даю вам десять секунд, чтобы убраться из палаты. Можете подождать в приемном покое. А теперь уходите, пока я не вызвала охрану, иначе вас вышвырнут.

Сын попытался что-то сказать, но, увидев выражение лица Кэт, замолчал. Он повернулся к своим сестрам и пожал плечами.