— Держи, детка. — Он поднял свой бокал. — За нас.

— За нас, — поддержала Кэт и сделала глоток. — О Боже мой!

Кен удивленно посмотрел на нее.

— Что такое?

— Это же водка!

— Ты и просила водку.

— Разве? Извини. Я ненавижу водку! — Она погладила его по лицу. — Можно мне виски с содовой?

— Конечно. — Сдерживая нетерпение, Мэллори вернулся к бару, чтобы приготовить новый напиток. Кэт снова взглянула на часы. Кен вернулся.

— Держи.

— Спасибо, дорогой.

Она сделала два глотка. Мэллори забрал у нее бокал и поставил его на стол. Он обнял Кэт, прижал ее к себе, и она ощутила его восставшую плоть.

— Пойдем, — тихо произнес Кен, — это исторический момент.

— О, да! — прошептала Кэт. — Да!

Она позволила ему отвести себя в спальню.

«Я выиграл! — возликовал в душе Мэллори. — Я выиграл! Вот они, стены Иерихона!» Он повернулся к Кэт.

— Раздевайся, детка.

— Сначала ты, дорогой. Я хочу посмотреть, как ты будешь раздеваться. Это меня возбуждает.

— Да? Ладно, хорошо.

Кэт стояла и наблюдала, как Мэллори медленно снимает одежду. Сначала пиджак, потом галстук и рубашку, потом ботинки, носки и брюки. У него была стройная, атлетическая фигура.

— Это возбуждает тебя, детка?

— О да. А теперь снимай плавки. Мэллори медленно спустил плавки, и они упали на пол. Взору Кэт предстал его вставший член.

— Прекрасно, — прошептала она.

— Теперь твоя очередь.

— Конечно.

И в этот момент зажужжал бипер Кэт.

Мэллори встревоженно посмотрел на нее.

— Что за чертовщина?…

— Меня вызывают, — ответила она. — Можно, я воспользуюсь твоим телефоном?

— Сейчас?

— Да. Это может быть срочный вызов.

— Сейчас? А подождать это не может?

— Дорогой, ты же знаешь правила.

— Но…

Мэллори продолжал смотреть на нее, а Кэт подошла к телефону и набрала номер.

— Доктор Хантер. — Она слушала несколько секунду. — Вот как? Конечно же. Сейчас приеду. Кен не сводил с нее ошалелого взгляда.

— Что происходит?

— Мне нужно вернуться в больницу, ангел мой.

— Сейчас?

— Умирает мой пациент.

— А он не может подождать?…

— Мне очень жаль. Но придется отложить до следующего раза.

Кэн Мэллори стоял голый, глядя, как Кэт выходит из квартиры, захлопывает за собой дверь. Он взял ее бокал с виски и швырнул его в стену. «Сука…, сука…, сука…»

Когда Кэт вернулась домой, Пейдж и Хони с нетерпением поджидали ее.

— Как все прошло? — спросила Пейдж. — Я вовремя позвонила? Кэт рассмеялась.

— В самый ответственный момент.

Она начала описывать события вечера. И, когда дошла до рассказа о стоящем в спальне голом Мэллори, всех разобрал такой хохот, что на глазах подруг выступили слезы.

Кэт хотела было признаться, что на самом деле ей очень понравилось в обществе Кена Мэллори, но не решилась. Ведь он встречался с ней только ради пари.

Но от Пейдж все-таки не ускользнули чувства Кэт.

— Будь осторожна с ним, — предупредила она. Кэт улыбнулась.

— Не беспокойся. Но должна признать, что если бы не знала об этом пари… Он змея, но у этой змеи сладкий яд.

— Когда ты намерена с ним снова встретиться? — спросила Хони.

— Надо дать ему недельку остыть. Пейдж внимательно посмотрела на Кэт.

— Ему или тебе?

Возле больницы Кэт поджидал черный лимузин Динетто. На этот раз Тень был один, и Кэт даже пожалела, что с ним нет Бегемота. Было в Тени что-то такое, что пугало ее. Он никогда не улыбался, редко говорил, но от него так и веяло опасностью.

— Садитесь, — буркнул он, когда Кэт подошла к лимузину.

— Послушайте, — возмутилась она, — передайте мистеру Динетто, что он не имеет права приказывать мне. Я на него не работаю. И если я один раз оказала ему услугу…

— Садитесь. Сами ему скажете.

Кэт замялась в нерешительности. Конечно, можно было просто уйти и не связываться с Динетто, но как это отразится на Майке? Она села в машину.

На этот раз жертву сильно избили цепью. Лу Динетто находился возле него.

Едва взглянув на пациента, Кэт заявила:

— Его надо немедленно отправить в больницу.

— Кэт, вам придется лечить его здесь.

— Почему? — возмутилась она. Но ответ был ей ясен, и этот ответ пугал ее.

В Сан— Франциско стоял один из тех изумительных дней, когда воздух, кажется, наполнен очарованием. Ночной ветер разогнал тучи, воскресное утро было свежим и солнечным.

Джейсон заехал за Пейдж, и она сама удивилась, как ей было приятно увидеть его.

— Здравствуйте. Вы выглядите прекрасно.

— Благодарю вас.

— Чем бы вы предпочли заняться сегодня?

— Это ваш город. Предлагайте.

— Отлично.

— Но, если вы не возражаете, я хотела бы на минутку заехать в больницу.

— А я думал, у вас сегодня выходной.

— Это так и есть, просто меня беспокоит один пациент.

— Как скажете.

И Джейсон отвез ее в больницу.

— Я быстро, — пообещала Пейдж, вылезая из машины.

— Буду ждать здесь.

Пейдж поднялась на третий этаж в палату, где лежал Джимми Форд. Он все еще находился в коме, к., венам тянулись трубки капельниц.

В палате находилась медсестра. При появлении Пейдж она подняла голову.

— Доброе утро, доктор Тэйлор.

— Доброе утро. — Пейдж подошла к кровати Джимми. — Есть какие-нибудь изменения?

— Боюсь, что никаких.

Пейдж пощупала пульс и послушала сердце.

— Прошло уже несколько недель, — заметила медсестра. — Похоже, дело плохо, да?

— Он выкарабкается, — решительно заявила Пейдж, повернулась к неподвижному телу Джимми и громко сказала:

— Ты слышишь меня? С тобой все будет в порядке! — Никакой реакции со стороны Джимми на ее слова не последовало. Пейдж закрыла глаза и мысленно прочла молитву. — Срочно вызывайте меня в случае любых изменений.

— Хорошо, доктор.

«Он не умрет, — убеждала себя она. — Я не позволю ему умереть…»

Заметив приближающуюся Пейдж, Джейсон вышел из машины.

— Все в порядке?

— Да, все хорошо, — ответила Пейдж. Не было никакого смысла посвящать его в свои проблемы.

— Давайте поиграем сегодня в туристов, — предложил Джейсон. — Существует закон штата, в соответствии с которым все туристы обязаны начинать осмотр города с Набережной рыбаков.

Пейдж улыбнулась.

— Что ж, не будем нарушать закон.

На Набережной рыбаков царил праздник. Уличные представления шли полным ходом, выступали мимы, клоуны, танцоры, музыканты. Торговцы продавали вареных крабов и похлебку из моллюсков со свежим хлебом.

— Нигде в мире больше нет такого места, — с гордостью заявил Джейсон.

Пейдж тронули его слова. Она уже бывала на Набережной рыбаков и осматривала почти все достопримечательности Сан-Франциско, но умолчала об этом, не желая портить Джейсону настроение.

— Вы еще не катались на канатном трамвае? — спросил Джейсон.

— Нет. — «Не далее как на прошлой неделе».

— Да вы ничего не видели! Идемте.

Они вышли на Поуэлл-стрит и сели на канатный трамвай. Когда трамвай начал преодолевать крутой подъем, Джейсон сказал:

— Эту канатную дорогу называли «Безумство Халлиди». Он построил ее в 1873 году.

— И наверняка все заявляли, что она долго не протянет!

Джейсон рассмеялся.

— Верно. Когда я учился в средней школе, то по выходным подрабатывал гидом.

— Уверена, что вы были прекрасным экскурсоводом.

— Самым лучшим. Хотите послушать, как я это делал?

— С удовольствием.

И Джейсон заговорил, подражая гидам и слегка гнусавя:

— Леди и джентльмены, к вашему сведению, старейшей улицей Сан-Франциско является Грант-авеню, самой длинной — Мишн-стрит, семь с половиной миль, самой широкой — Ван Несс-авеню, сто двадцать пять футов, и вы удивитесь, узнав, что самой узкой является Де Форест-стрит — всего четыре с половиной фута. Совершенно верно, леди и джентльмены, четыре с половиной фута. Самый крутой подъем на Филберт-стрит, крутизна составляет тридцать один с половиной градус. — Он посмотрел на нее и усмехнулся. — Сам удивляюсь, что все это помню.