— Херцог. Палата 314. Хорошо.

И Пейдж вышла из кабинета.

Еще никогда она не испытывала такого возбуждения. «Мне предстоит первая операция! Я буду держать в своих руках человеческую жизнь! А что, если я не готова? Что, если сделаю ошибку? Вдруг по закону подлости все пойдет не так, как надо?» К тому времени, когда Пейдж закончила изводить себя этими вопросами, ее состояние было близко к панике.

Она пошла в кафетерий, взяла чашку черного кофе и села за столик. «Все будет хорошо, — успокаивала она себя. — Я десятки раз ассистировала при удалении грыжи. Ничего там сложного нет. Пациенту повезло, что его буду оперировать я». Когда Пейдж допила кофе, она уже вполне успокоилась, чтобы можно было идти знакомиться со своим первым пациентом.

Вальтеру Херцогу было около шестидесяти. Худой, лысый, очень нервный, он лежал на кровати, вцепившись руками в пах, когда в палату с букетом цветов вошла Пейдж. Херцог поднял на нее взгляд.

— Сестра…, я хочу видеть доктора.

Пейдж подошла к кровати и протянула букет.

— Я и есть доктор. Я буду вас оперировать. Херцог посмотрел на цветы, потом снова на Пейдж.

— Вы кто?

— Не волнуйтесь, — уверенным тоном заявила Пейдж. — Вы в надежных руках. — Она взяла медицинскую карту и принялась ее изучать.

— А что это значит? — встревоженным голосом спросил он. «Почему она принесла мне цветы?»

— Это значит, что у вас все будет в порядке. Он сглотнул слюну.

— Вы действительно собираетесь меня оперировать?

— Да.

— Вы выглядите ужасно…, ужасно молодо.

Пейдж погладила его по плечу.

— У меня еще не умер ни один пациент. — Она оглядела палату. — Вам здесь удобно? Может быть, принести что-нибудь почитать? Книгу или журнал? Или, может, чего-нибудь сладенького?

Херцог слушал ее, явно нервничая.

— Нет, все хорошо. — Почему она так ласкова с ним? Может, она что-то скрывает?

— Ладно, тогда увидимся завтра утром. — Пейдж написала что-то на листке бумаги и протянула его Херцогу. — Это номер моего домашнего телефона. Если понадобится, можете вечером позвонить мне домой.

Когда Пейдж уходила из палаты, Вальтер Херцог находился на грани нервного стресса.

Через несколько минут Джимми отыскал Пейдж в комнате отдыха. Он подошел к ней, улыбаясь во весь рот.

— Поздравляю! Я слышал, вы завтра оперируете. «Как быстро разносятся слухи», — подумала Пейдж.

— Да.

— Кто бы ни был этот пациент, ему повезло, — заметил Джимми. — Если со мной когда-нибудь что-нибудь случится, я позволю оперировать меня только вам.

— Спасибо, Джимми.

И, конечно же, Джимми, как всегда, рассказал анекдот.

— Вы слышали про парня, у которого была странная боль в лодыжках? Но он был слишком жадным и не хотел тратить деньги на докторов. И вот однажды он узнает, что у одного из его приятелей точно такие же боли. Ну, этот парень и говорит ему: «Сходи-ка прямо сейчас к врачу. А потом обо всем мне расскажешь». На следующий день скряге сообщают, что его друг умер. Он мчится в больницу и делает там всяких анализов на пять тысяч долларов. Анализы показывают, что у него все в порядке. Тогда он звонит вдове друга и спрашивает: «Честера сильно мучили боли перед смертью?» «Нет, — отвечает вдова, — он даже не заметил тот грузовик, который сбил его».

Пейдж была слишком возбуждена, чтобы ужинать. Весь вечер она практиковалась на ножке стола завязывать хирургические узлы, «Мне надо хорошенько выспаться, чтобы утром быть свежей и в хорошей форме», — убеждала себя она, но так и не заснула всю ночь, снова и снова проигрывая в воображении порядок операции.

Существует три типа грыжи: вправимая грыжа, когда есть возможность вернуть грыжевое выпячивание в брюшную полость; невправимая грыжа, когда спайки препятствуют возвращению грыжевого выпячивания в брюшную полость; и наиболее опасная — ущемленная грыжа, когда кровь не проходит через грыжу, вызывая при этом повреждения кишечника. У Вальтера Херцога была вправимая грыжа.

В шесть часов утра Пейдж приехала на больничную стоянку. Рядом с ее местом для парковки расположился новенький красный «феррари». Пейдж машинально подумала, кто же может быть его владельцем. Наверняка богатый человек.

В семь утра Пейдж помогла Вальтеру Херцогу сменить больничную пижаму на синий халат. Медсестра уже дала ему успокоительное, теперь все ждали каталку, на которой пациента должны были доставить в операционную.

— Это моя первая операция, — промолвил Вальтер Херцог.

«И моя тоже», — подумала Пейдж.

Прибыла каталка, и Вальтера Херцога повезли в третью операционную. Пейдж шла рядом с ним, сердце ее билось так сильно, что она боялась, как бы этого не услышал пациент.

Третья операционная была одной из самых больших, в ней размещались приборы для слежения за деятельностью сердца, аппарат «искусственное сердце и легкое» и другое оборудование. Когда Пейдж вошла в операционную, вся бригада уже находилась на месте: лечащий врач, анестезиолог, два ординатора, операционная сестра и две медсестры.

Все с нетерпением ожидали увидеть, как Пейдж будет выполнять свою первую операцию.

Она подошла к операционному столу. Вальтеру Херцогу побрили пах и вымыли его антисептическим раствором, обложив вокруг стерильными салфетками.

Херцог поднял взгляд на Пейдж и произнес сонным голосом:

— Вы ведь не позволите мне умереть, правда? Пейдж улыбнулась.

— Я не могу испортить свои прекрасные показатели.

Она посмотрела на анестезиолога, дававшего пациенту электроанестезию, глубоко вздохнула и кивнула.

Операция началась.

— Скальпель.

Пейдж уже собиралась сделать первый разрез, как услышала, что медсестра что-то сказала.

— Что?

— Не хотите, чтобы я включила музыку, доктор? Впервые ей задавали такой вопрос. Пейдж улыбнулась.

— Хорошо. Давайте послушаем Джимми Баффета. Как только Пейдж сделала первый разрез, вся ее нервозность улетучилась. Как будто она занималась этим всю жизнь. Очень умело Пейдж прошла сквозь слои фибровой и мышечной тканей к местоположению грыжи; в операционной раздавались знакомые слуху команды:

— Тампон…

— Дайте мне каутер…

— Вот он…

— Посмотрите, мы вмешались как раз вовремя…

— Зажим…

— Отсосите кровь…

Все внимание Пейдж было сосредоточено на том, что она делала. Определить границы грыжевого мешка…, освободить его…, перевязать основание мешка…, обрезать концы…, паховое кольцо…, соединить…

Через час и двадцать минут после первого разреза операция была закончена.

Пейдж должна была чувствовать себя выжатой как лимон, а она, наоборот, ощущала огромный прилив сил.

Когда Вальтера Херцога зашили, операционная сестра повернулась к Пейдж.

— Доктор Тэйлор… Пейдж подняла голову.

— Да?

Сестра улыбнулась.

— Вы были великолепны, доктор.

В воскресенье у всех троих подруг был выходной.

— Что мы будем сегодня делать? — поинтересовалась Кэт, У Пейдж родилась идея.

— Почему бы в такой прекрасный день нам не поехать в «Три Парк»? Устроим пикник на природе.

— Прекрасная мысль, — поддержала Хони.

— Поехали! — согласилась Кэт. И в этот момент зазвонил телефон. Все трое уставились на него.

— Господи! — воскликнула Кэт. — А я-то думала, что Линкольн дал нам свободу. Не отвечайте. У нас сегодня выходной.

— У нас не бывает выходных, — напомнила ей Пейдж.

Кэт подошла к телефону и сняла трубку.

— Доктор Хантер. — Она слушала несколько секунд, потом протянула трубку Пейдж, — Это вас, доктор Тэйлор.

Пейдж покорно взяла трубку.

— Доктор Тэйлор…, привет, Том… Что?… Нет, я немедленно выезжаю…, поняла…, хорошо. Буду через пятнадцать минут. — Она положила трубку и подумала: «Дело серьезное».