— «Видишь вон того футболиста, который сидит в углу? Я не могу его выгнать из бара. Вышвырни его отсюда. Далее, у меня есть домашний крокодил, у него болят зубы, но он настолько рассвирепел, что ни один ветеринар не может к нему приблизиться. Вылечи его. И последнее, есть одна баба-врач из Департамента здравоохранения, которая пытается закрыть мой бар. Ее надо трахнуть. Сделаешь это, получишь бутылку».

Операционная сестра начала откачивать кровь.

— Алкаш вышвырнул из бара футболиста, потом пошел к крокодилу. Выходит через пятнадцать минут, весь в крови, одежда разорвана, и спрашивает: «Ну, где эта врачиха, у которой болят зубы?»

Доктор Киблер разразился смехом.

— Поняли? Вместо врачихи он трахнул крокодила. Наверное, ему это даже больше понравилось!

Кэт стояла, сдерживая злость и горя желанием влепить ему пощечину.

После завершения операции она направилась в дежурку и постаралась успокоиться. «Я не позволю этим ублюдкам сломить меня. Не позволю!»

Время от времени Пейдж ходила на свидания с врачами из больницы, но ни с кем из них не допускала близости. Слишком уж сильно обидел ее Альфред Тернер. И она решила, что не желает больше испытывать подобное.

Большинство дней и ночей она проводила в больнице. График работы был жестким, но Пейдж сейчас работала в общей хирургии, и ей это очень нравилось.

Однажды утром ее вызвал к себе главный хирург Джордж Ингланд.

— В этом году у вас начинается специализация. Сердечно-сосудистая хирургия. Пейдж кивнула.

— Совершенно верно.

— Что ж, у меня есть к вам предложение. Вы слышали о докторе Баркере?

Пейдж удивленно посмотрела на главного хирурга.

— О докторе Лоуренсе Баркере?

— Да.

— Разумеется.

Все слышали о докторе Лоуренсе Баркере. Он был одним из самых знаменитых кардиохирургов в мире.

— На прошлой неделе он вернулся из Саудовской Аравии, где оперировал шейха. Доктор Баркер — мой старый друг, и он согласился три дня в неделю оперировать в нашей больнице. На общественных началах.

— Это просто фантастика! — воскликнула Пейдж.

— Я включу вас в его бригаду.

На несколько секунд Пейдж лишилась дара речи.

— Я…, даже не знаю, что сказать. Я вам очень благодарна.

— Для вас это прекрасная возможность. Вы сможете многому научиться у него.

— Безусловно. Благодарю вас, Джордж. Я действительно очень рада.

— Обходы вместе с ним начнете завтра в шесть утра.

— Не могу дождаться.

«Не могу дождаться» — это было еще скромно сказано. Ведь Пейдж все время мечтала работать с кем-нибудь вроде доктора Лоуренса Баркера. «Да что значит „с кем-нибудь вроде доктора Лоуренса Баркера“? Есть только один доктор Лоуренс Баркер».

Она никогда не видела его фотографий, но могла представить себе, как он, вероятно, выглядит. Наверное, высокий, симпатичный, с серебристо-седыми волосами. Тонкие, необычайно чувствительные руки. Спокойный и добрый мужчина. «Мы будем работать вместе, — размышляла Пейдж, — и я стану для него совершенно незаменимой помощницей. Интересно, он женат?»

Ночью Пейдж приснился эротический сон с участием доктора Баркера. Они вместе оперировали совершенно обнаженные. В середине операции доктор Баркер сказал: «Я хочу тебя». Медсестра убрала пациента с операционного стола, доктор Баркер поднял Пейдж, уложил на операционный стол и занялся с ней любовью.

Проснулась она от того, что чуть не свалилась с постели.

На следующее утро в шесть часов Пейдж, нервничая, ожидала в коридоре второго этажа вместе с Джоэлом Филлипсом — старшим ординатором — и пятью другими ординаторами, когда к ним с кислой миной на лице стремительно подлетел низенький мужчина.

При ходьбе он наклонялся вперед, словно преодолевал сопротивление сильного ветра.

— Какого черта вы тут торчите? Идемте! Понадобилась почти минута, чтобы к Пейдж вернулось самообладание. Она поспешила за остальными. Пока они шли по коридору, доктор Баркер отрывисто давал указания:

— Каждый день вам предстоит осматривать тридцать — тридцать пять больных. Я жду от вас детальных записей о состоянии каждого из них. Ясно?

— Да, сэр, — пробормотали ординаторы. Они зашли в первую палату. Доктор Баркер подошел к пациенту, мужчине лет сорока, и моментально все его грубые манеры улетучились без следа. Он тихонько дотронулся до плеча больного и улыбнулся.

— Доброе утро. Я доктор Баркер.

— Доброе утро, доктор.

— Как вы себя чувствуете?

— Грудь болит.

Доктор Баркер просмотрел его медицинскую карту и повернулся к доктору Филлипсу.

— Что показывает рентген?

— Без изменений. Идет на поправку.

— Сделайте еще один клинический анализ крови. Филлипс пометил у себя в блокноте. Доктор Баркер ласково потрепал мужчину по плечу и улыбнулся.

— Дела у вас идут хорошо. Через недельку мы вас выпишем. — Он повернулся к ординаторам и рявкнул:

— Вперед! Нам еще надо осмотреть очень много больных.

Следующим пациентом была полная женщина, которая перенесла операцию по поводу ненормальной работы синусного узла сердца. Доктор Баркер заглянул в ее медицинскую карту.

— Доброе утро, миссис Шелби. — Голос его звучал ласково. — Я доктор Баркер.

— Вы долго собираетесь держать меня здесь?

— Вы так очаровательны, что я бы вообще не отпустил вас отсюда, но у меня есть жена. Миссис Шелби хихикнула. Доктор Баркер еще раз заглянул в карту.

— На мой взгляд, вы уже скоро сможете отправиться домой.

— Прекрасно.

— Я еще зайду к вам после обеда. Лоуренс Баркер повернулся к ординаторам.

— Вперед.

Все покорно двинулись за ним в отдельную палату, где на кровати лежал мальчик-гватемалец, окруженный встревоженными родными.

— Доброе утро, — тепло поздоровался доктор Баркер и просмотрел карту пациента. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, доктор.

Доктор Баркер повернулся к Филлипсу.

— Есть ли какие-нибудь изменения в электролитах?

— Нет, доктор.

— Это хорошая новость. — Он ласково потрепал мальчика по плечу. — Так держать, Хуан. Встревоженная мать спросила:

— Мой сын поправится? Доктор Баркер улыбнулся.

— Мы все для него сделаем.

— Спасибо, доктор.

Доктор Баркер вышел в коридор, остановился и обратился к последовавшим за ним ординаторам:

— У пациента миокардиопатия, нерегулярная лихорадочная дрожь, головные боли и локальный отек. Кто из вас, гениев, скажет мне, для какой болезни наиболее характерны эти симптомы?

Наступила тишина, потом раздался робкий голос Пейдж:

— Мне кажется, это врожденная…, наследственная болезнь.

Доктор Баркер посмотрел на нее и одобряюще кивнул.

Обрадованная, она продолжила:

— Эта болезнь передается…, подождите-ка… — она отчаянно пыталась вспомнить, — передается через поколение с генами матери. — Пейдж замолчала, слегка покраснев от гордости.

Доктор Баркер несколько секунд смотрел на нее.

— Чушь! Это болезнь Чагаса. Она поражает людей из стран Латинской Америки. — Он бросил на Пейдж презрительный взгляд. — Господи! Кто сказал вам, что вы врач?

Лицо Пейдж залилось краской.

Далее обход проходил для нее как в тумане. Они осмотрели двадцать четыре пациента, и Пейдж казалось, что доктор Баркер посвятил это утро тому, чтобы унизить ее. Именно к ней он адресовал все свои вопросы. Если она отвечала правильно, доктор Баркер не хвалил ее, а если она ошибалась — орал. В одном из случаев, когда Пейдж ответила не правильно, он закричал:

— Я бы не доверил вам оперировать и мою собаку! Когда обход наконец завершился, старший ординатор доктор Филлипс предупредил:

— Послеобеденный обход начнется в два часа. Сделайте в своих блокнотах записи по каждому пациенту, ничего не пропустите.

Он с сочувствием посмотрел на Пейдж, собрался что-то сказать, но повернулся и пошел вслед за доктором Баркером.