Помощь пришла откуда не ждали в момент, когда Маля собиралась воздеть руки и явно сотворить нечто непотребное и разрушительное. Невзрачный мужичок в коричнево-сером плаще как уж втиснулся между мной и стражей, выуживая из-за пояса какую-то медальку и тыкая в нос главного стражника, вынудил их отступить.

— Всё спокойно, уважаемые дэры. Это дело тайной полиции.

Стражники синхронно нервно сглотнули, пятясь назад, с опаской поглядывая как на него, так и на меня, а позже, путаясь в словах извинений, задом скрылись с площади, больше не помышляя задавать глупые вопросы.

А я вот напряглась ещё больше, особенно когда увидела лицо незнакомца. Этот человек не был хорошим. Я видела в нём холод убийцы. И он понял это, чуть склонив голову за мою проницательность.

— Уважаемая кэрра, вам не следует бояться меня, — голос звучал с хрипотцой. — Меня послал человек, который обязан вам. Он просил передать: «Удачи, и мы квиты», — после чего незнакомец отсалютовал шляпой и как будто сквозь землю провалился, исчезнув среди грузчиков, несущих крупные ящики.

Ко мне подбежала взволнованная Амалия, на ходу громким шёпотом расспрашивая, что это было. Пожав плечами, утёрла со лба пот, и мы двинулись к порталу, через который должна была пройти только я — Маля вернётся обратно в столицу, чтобы не вызвать подозрений. На прощание, я шепнула ей пару слов, от которых у девушки сбилось дыхание.

— Твой отец жив, Маля. В его теле заключён вечный. Подводный король убеждён, что это навсегда и спасения нет, но я так не считаю. Ты умная и смелая, и талантливая. Я верю, что ты найдёшь способ выбросить бога обратно в клетку, прежде чем он всё здесь разрушит.

* * *

Долина Гадельер встретила снежной вьюгой и промозглым холодом. После крайне-неудобного перехода, из-за которого чуть не рассталась с несчастной булкой, которой накормила меня перед дорогой Маля, я, кутаясь в осенний плащ, спустилась на площадь, безуспешно оглядываясь по сторонам в поисках встречающих, стараясь не привлекать внимание. Покинутый город не знал меня в лицо, здесь же я была фигурой узнаваемой.

Через некоторое время я осознала, что меня никто не ждёт, а оставаться на площади — только подвергать себя лишнему риску, так что пешком отправилась к выходу из города. Это не столица и даже не её предместья, так что Гадель можно пересечь за несколько часов неспешной прогулки. Снегопад играл на руку: только на площади у портала присутствовали грузчики и рабочие, но чем дальше удалялась от широких улиц, тем меньше людей встреча в столь ранний час.

Желудок предательски сводило от голода, от остатков снотворного в крови кружилась голова, да и нет-нет, но приходилось останавливаться, пытаясь собраться с силами. Всё произошедшее давило на мозги и хотелось лечь в кровать и немного поспать. Закрыть глаза, укутавшись и подвернув между ног одеяло, чувствуя присутствие сестры на соседней постели. Она всегда быстро засыпала, и во сне сладко посапывала.

Несмотря ни на что, захотелось вернуться в ту осень, год назад, когда нам только предстояло длительное путешествие в столицу. Год назад я и не подозревала, что из себя представляет моя душа и моё тело. Не представляла, на что способна эта жизнь. Я думала, что страшнее потери отца и быть ничего не может. Думала, что серые крылья — это приговор, но за ними скрывалась свобода и возможности не быть той, кем являюсь.

Быть из благородных — это всегда идти на жертвы ради своего рода. Это нести ответственность за будущие поколения, за земли, что принадлежат семье. Для девушки — это ещё такие весомые кандалы, которые держат в узде, не давая права раскрыть крылья и взлететь. Не родись я Селестой Винцель, не пришлось бы отправляться в столицу, не было бы встречи с королём, а мои крылья… белый цвет всегда рядом с серым, который тоже не однороден, а имеет массу оттенков от тёмных до почти молочных.

Из полусонных мыслей вытащил резкий порыв ветра, бросившись в лицо льдинки, острые как тонкие иглы ежа. Поёжившись, отлепилась от стенки дома и отправилась в путь. Над горами, видневшимися позади невысоких построек, клубился ледяной туман, несущий очередную порцию снега, льда и ветра.

* * *

Дом встретил тишиной, в окнах не горел свет, площадка заросла снежными шапками и на моё приземление не вышел охранник Прокл, наш Следящий за небом. В такую пургу это было неудивительно, и мне на руку, хоть чуть и не снесло при превращении в человека, в результате чего за край улетело пальто Амалии, и я осталась в лёгкой кофточке и брюках. Обхватив себя за плечи, наклонилась как можно ниже и, противостоя порывам ветра, что норовили сбить с ног и отправить следом за пальто, подошла ко входу в замок. Старая дверца скрипела всеми деревяшками, пока дёргала за ручку, пытаясь плечом выбить замок. Наконец, удалось прорваться внутрь, и я чуть не шлёпнулась, оказавшись в тёплом помещении.

На моё явление отреагировал Прокл, вскочивший с покосившегося стула, испуганно вытаращившись на меня.

— Кэрра Селеста, — полусонном голосом протянул он, оглаживая полы новенькой зелёно-белой формы.

Мама говорила, что они с Лиамом уже почти придумали, каким будет их род после раздела Зелёного дома. Видимо такими стали родовые тона. Присмотревшись, я сообразила, что к белому на плечах прилегают и чёрные ромбы, значит вышел триколор. Алиста решила подчеркнуть, что её дочь перешла под покровительство короны, и осмелилась добавить чёрный в свой герб.

— Кэрра Алиста Винцель здесь? — мужчина закивал, добавив, что все уже давно спят.

Я велела ему молчать и делать вид, что меня здесь не было, а сама отправилась к матери. Одним из плюсов благородного положения — наличие у супругов раздельных спален. Остаётся только понадеяться, что мама предпочла сегодня спать у себя, а не рядом с Лиамом. Обычно так и бывало, во время беременности женщины становятся во сне беспокойными, да и температура тела может нагреться до 90 градусов — не каждый мужчина выдержит подле себя такую печку.

Крадучись спустилась по винтовой лестнице вниз, идя коридорами слуг, избегая скрипучих половиц и скрываясь за портьерами, когда показывался полуночник из обслуги. В конце я нырнула в один из семейных тайных проходов, ведущих в родительскую спальню.

Скрипнула старыми петлями дверца, на ощупь, переступила порог, сдерживая желание чихнуть от скопившейся пыли. Я застыла на месте, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. И только потом я подошла к кровати, подтаскивая стул и опускаясь рядом с сопящей мамой.

От шума она не проснулась, и я негромко позвала её по имени. Но даже тогда мама не сразу сообразила подняться, пока я не включила прикроватную магическую лампу — одно из десятков новшеств, появившихся дома за прошедшее лето.

Глядя на меня, мама обеспокоенно нахмурилась, положив руку на пока ещё маленький живот.

— Сэлли? Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала? — сонно заговорила она, растирая лицо, оглядываясь в поисках часов.

— Прилетела на крыльях из Гаделя, а из столицы порталом. Ты… знаешь, что произошло, да?

— Мы все слышали объявление, — всё также растерянно ответила она, выбираясь из постели. Тяжёлая коса распалась на вьющиеся пряди, закрывая слегка сутулящуюся спину, но мама не торопилась их собирать. Обувшись в домашние тапочки, она накинула на плечи шёлковый халат, и только потом, опустившись у дамского столика, принялась переплетать причёску.

— Мы с Лиамом хотели приехать к тебе, поддержать, но король запретил, — сухо заговорила Алиста, глядя на себя в зеркало и украдкой поглядывая на меня. — Сказал, что смерть Артана раздавила тебя и ты не принимаешь гостей. Он был убедителен и нам пришлось уступить.

Я, оставаясь на стульчике возле материнской постели, сложила ладони на ногах, сжав их.

— Почему ты вернулась, Селеста? Разве ты не должна быть рядом со своим попечителем? — закончив возиться с волосами, тем же сухим и отстранённым голосом продолжила говорить мать. Обернувшись, она как-то странно оглядела меня, поджимая губы. — Или ты приехала устроить похороны мужа? Так они уже закончились. Трана Гадельер организовала их сразу после объявления о начале войны. Ты всё пропустила.