Интерес к языковым и логическим исследованиям в номинализме, как и в античности, был выражением глубочайшего духовного кризиса. Таким образом, в основе новоевропейских и современных течений, которые наиболее рьяно ведут борьбу за науку и научность, лежит иррациональная теологическая картина мира позднего средневековья. За призывами к строгой науке, как в эпоху средневековья, так и в эпоху современности, скрывается принципиальное отрицание научности и разумности. Нигилистический импульс средневекового номинализма породил куда более опасный новоевропейский нигилизм, для которого важно объявить человека центром мира, сделать его единственной мерой всех вещей.

Низвержение средневековья проходило под лозунгами возрождения античности, новая эпоха представлялась освобождением от многовекового гнета и тьмы. Однако закономерным образом попытки возрождения античного духа потонули в антропоцентрическом безумии Ренессанса, в некритическом отвержении схоластики и аристотелевской метафизики, в увлечении филологией, риторикой и естественнонаучными исследованиями. Наибольшую популярность приобрели возрожденные течения эллинистической эпохи, в первую очередь эпикуреизм, который более всего соответствовал культу освобожденной чувственности. Эпикурейский атомизм также хорошо связывался с номиналистическими настроениями позднего средневековья, с признанием хаотичности и случайности мира. Кратковременное увлечение натурфилософским платонизмом уступило дорогу технически ориентированным ис.следсваниям природы.

Возрождение ряда религиозных принципов иудаизма способствовало формированию облика эпохи Нового времени. Для этой эпохи важно разрушить не только средневековую социальную систему, в основе которой лежит представление об иерархическом устройстве мира, но и избавиться от религиозных и философских учений, препятствующих распространению частной инициативы и передаче власти в руки буржуазии. Тексты 17 —

19 вв. наполнены тенденциозными обвинениями философии в непрактичности, оторванности от жизни и пустом теоретизировании.

Становление капитализма, связанное с открытием новых рынков сбыта и потенциальных колоний (Великие географические открытия), формированием товарно-денежных отношений и развитием торговли и мануфактур, способствовало переходу власти из рук аристократии в руки буржуазии (ростовщиков, торговцев, купцов, владельцев мануфактур, промышленников), проповедовавших принципы полезности и наживы. В результате к власти пришло буржуазное “третье сословие” необразованные и нечестно разбогатевшие ремесленники и торговцы, женящиеся на дочерях не имеющих торговой жилки разорившихся аристократов и покупающие себе дворянские титулы. Философия Нового времени предприняла значительные усилия для распространения и оправдания теорий небожественного происхождения общества и законов (теория общественного договора Т. Гоббса и Ж.-Ж. Руссо) и либеральных идей (принцип разделения властей Д. Локка), отрицающих разумную социальную иерархию и способствующих размыванию социальной структуры.

В религиозном плане эпоха Нового времени характеризуется движением Реформации с его критикой “ученой латыни” идеей возрождения национальных языков и культур, и распространением протестантизма, направленного на уничтожение католической церкви как посредника между человеком и Богом, исчезновение четкой границы между клиром и мирянами, и восстанавливающего ценность земной жизни, материального потребления, требующего утилитарного отношения к жизни и делающего индивида единственным авторитетом для самого себя. Развитие протестантизма способствовало духовному обоснованию и распространению индивидуализма и субъективизма во всех сферах: от экономики и политики до философии, искусства и повседневной жизни людей.

В духовном плане в рамках критики схоластики происходили упрощение и примитивизация философских концепций в угоду идеалам Просвещения, осуществлялась критика “метафизики” как бесполезного теоретизирования и переориентация науки на нужды производства. Это выразилось в неприятии знания ради знания как непозволительной роскоши с точки зрения экономической выгоды, замене классического образования специальным техническим, дроблении знания на частные научные дисциплины.

Главной характеристикой философии Нового времени стало пренебрежительное отношение к духовным традициям прошлого. Само название “Новое время” уже является выражением претензии на исключительный характер этой эпохи. Критика предшествующей философии как метафизики проходит красной линией через все ново- европейские концепции от Декарта до постмодернизма. В этом смысле постмодернизм является продолжением и неотъемлемой частью философии Нового времени. Если античный или средневековый философ ориентировался на традицию и видел себя прямым продолжателем того, что было сделано и накоплено его предшественниками, то философ Нового времени, будь то Декарт, Бэкон, Кант, Маркс, Ницше, Гуссерль, Хайдеггер или Деррида, выступает не только с критикой традиции, но с претензией на ее разрушение и тотальное преодоление. В результате новоевропейская философия, с одной стороны, оказывается обреченной на постоянное, в лице каждого нового мыслителя, “изобретение велосипеда” а, с другой, вся ее оригинальность оказывается поддельной, поскольку избежать заимствований и влияний ей не удается. Так, претендуя на преодоление схоластики, Ф. Бэкон, Р Декарт, Б. Спиноза, Г Лейбниц и И. Кант активно используют средневековые концепции, как классические, так и неклассические. В каком-то смысле вся философия Нового времени оказалась проникнута духом номинализма с его критикой идеальных сущностей, недоверием к разуму (критика “идолов разума” у Бэкона, скептицизм Декарта, крайний скептицизм Юма и Канта), приоритетом воли над разумом (эмпиризм Бэкона, Гоббса, Локка, Беркли и Юма; примат практического разума над теоретическим у Канта; голодная воля Шопенгауэра, “воля к власти” Ницше; практический характер марксизма, бессознательное Фрейда и др.), выявлением активной роли человеческого сознания и интересом к частным эмпирическим наукам.

В этой связи, неклассическая философия 19 — 20 вв. является закономерным продолжением, а не отрицанием или преодолением западноевропейской философии 16—18 вв., впитавшим все основные интенции философии Нового времени. Термин “метафизика” в неклассической философии приобретает исключительно негативный смысл пустого теоретизирования, тоталитарного мифотворчества, болезни, результата подавления сферы желаний. Однако критика метафизики не является чем-то принципиально новым не только для

20 в., но и для всей философии Нового времени и насчитывает уже несколько столетий. Ее причины лежат не столько в желании освободить человечество от пагубных иллюзий, сколько в стремлении утвердить утилитарное буржуазное понимание человека, общества и окружающего мира.

История этой критики полна неоправданно широких обобщений, граничащих с невежеством. Еще Декарт, один из главных авторитетов новоевропейской философии, не забытый и в 20 в., объявил всю предшествующую философию “ненаучной” призывая выстроить ее здание заново. Выпады Декарта против схоластики, в которой он видел враждебный подлинной философии вид “метафизики” призывы к научности на самом деле скрывали нигилизм картезианской философии субъекта, превращающей человека в центр мироздания.

Неприятие схоластики было связано у представителей новоевропейской философии с жаждой практического применения знания в мастерской, на верфи и в лаборатории в соответствии с ценностями капитализма. При этом концепция Декарта представляла собой именно схоластический продукт, в котором использовались преимущественно средневековые концепции. Однако для Декарта, как и для большинства других мыслителей Нового времени, было важно скрыть свою связь с предшествующей философией, любыми средствами подчеркнув собственную оригинальность и неповторимость. Современники Декарта выносили безапелляционные приговоры средневековой философии, обвиняя ее в ненаучности и мракобесии. Впрочем, позволялось снисходительное одобрение античных философов якобы хоть и наивных, но стремившихся к научному познанию мира.