С точки зрения Г и Делёза, психоанализ — в контексте свойственной для него абсолютизации значимости символической фигуры Эдипа объективно вуалирует истинный характер и масштаб социальных репрессий при капитализме. Они пишут: “Мы не хотим сказать, что психоанализ изобрел Эдипа. Он удовлетворяет спрос, люди приходят со своим Эдипом. Психоанализ на маленьком грязном пространстве дивана всего лишь возводит Эдипа в квадрат, превращает его в Эдипа трансфера, в Эдипа Эдипа. Но и в семейной, и в аналитической разновидностях Эдип является по своей сути аппаратом репрессии, направленным против машин желания, а ни в коем случае не порождением бессознательного самого по себе... Эдип или его эквивалент... инвариантен. Это инвариант отклонения сил бессознательного... мы нападаем на Эдипа не от имени обществ, в которых его не было, но от имени общества, где он присутствует повсеместно, — нашего капиталистического общества”.

Согласно Г. “Фрейд открыл желание как либидо, производящее желание, и он же постоянно подвергал либидо отчуждению в семейной репрезентации (Эдип). С психоанализом произошла та же история, что и с политической экономией в понимании Маркса: Адам Смит и Рикардо правильно усматривали сущность богатства в производящем его труде и в то же время отчуждали его своими представлениями о собственности. Осуществляемое психоанализом наложение желания на семейную сцену бьет мимо психоза и даже в случае невроза дает интерпретацию, которая искажает продуктивность бессознательного”

Квалифицируя шизоанализ (“активистский анализ, анализ либидинально- экономический, либидинально-полити- ческий”) как в качестве одной из форм микрополитической практики, так и как достаточно эффективное средство макросоциальной прогностики, Г. обращал особое внимание на “фашистские инвестиции” как “на уровне желания”, так и “на уровне социального поля” Согласно Г. “...или революционная машина проявит себя способной овладеть желанием и феноменами желания, или желанием будут манипулировать силы угнетения, репрессии, угрожающие — в том числе изнутри — революционным машинам”

Анализируя вероятность тех или иных сценариев общественно-экономических трансформаций, Г полагал, что революция, отвечающая чаяниям угнетенных классов, неосуществима, если само желание не заняло революционную позицию, оказывающую воздействие на бессознательные образования. По его мысли, “революционным аппаратам постоянно угрожает то, что они разделяют пуританскую концепцию интересов, которые реализуемы лишь в пользу части угнетенного класса, так что последняя вновь образует касту и иерархию угнетения. Этому фашизму власти мы противопоставляем активные и позитивные линии ускользания, которые ведут к желанию, к машинам желания и к организации социального поля желания”

Стремясь реконструировать мыслимые процедуры обновленческих общественных трансформаций с учетом распространения и укрепления институтов “демократического капитализма” вкупе с материальными стандартами “общества изобилия”, Г в 1972 утверждал, что “нынешний уровень потребления недостаточен, что никогда интересы не станут на сторону революции, если линии желания не достигнут такой точки, в которой желание и машина совпадут... и обратятся против так называемой естественности капиталистического общества. Нет ничего легче, нежели достичь этой точки, потому что она составляет часть мельчайшего желания, но нет и ничего труднее, потому что она втягивает в себя все бессознательные инвестиции”

Модифицируя ряд традиционалистских подходов философии языка 20 в., Г Делёз весьма радикально характеризовали удельный вес и значение различных компонентов системы “Означаемое — Означающее” стремясь оттенить “диффузность” этого понятия, “списывающего все на обветшалую машину письма” В контексте их концепции, по утверждению Г очевидно, что “принудительная и исключительная оппозиция означающего и означаемого одержима империализмом Означающего, возникающего с появлением машины письма. В таком случае все по праву приводится к букве. Таков закон деспотического перекодирования” Г полагал, что означающее правомерно понимать как “знак великого Деспота (эпохи письма)”, который, “исчезая, оставляет отмель, разложимую на минимальные элементы и на упорядоченные отношения между ними” Акцентируя в этом аспекте “тиранический, террористический, кастрирующий характер означающего”, а также высказывая сомнение в том, “работает ли означающее в языке”, Г делал вывод, что само по себе Означающее — “колоссальный архаизм, уводящий к великим империям”, и подлежит замене моделью Ельмслева, в границах которой “потоки, содержание и форма” обходятся без означаемого. Целью таковых интеллектуальных поисков у Г Делёза являлся поиск “линий абстрактного декодирования, противостоящих культуре” Г совместно с Делёзом, принадлежит авторство “ризомной” концепции (см. Ризома).

Принимая активное участие в различных акциях левого движения (“в двадцать пять лет я был вполне счастлив, будучи одновременно троцкистом, анархистом, фрейдистом, последователем Лакана и плюс к тому еще и марксистом”), Г. “ускользнул” (полностью в соответствии с духом собственного миропонимания. — Л. Г.) от какой бы то ни было организационно-идеологической ангажированности в ипостаси взаимных симпатий с руководством

ФКП или СССР (по мнению Г “оплотом бюрократизма”).

См. также: “Что такое философия” (Делёз, Гваттари), Шизоанализ.

- см. “НИЦШЕ, ГЕНЕАЛОГИЯ, ИСТОРИЯ” (ФУКО).

— метафора, введенная в философский оборот Ж. Делёзом (см.) и Ф. Гваттари (см.) в границах сформулированного ими концепта но- мадологии (см.) для обозначения источника принудительной внешней детерминации.

В качестве “Г.”, согласно Делёзу и Гваттари, могут рассматриваться:

1) внешняя причина сама по себе;

2) смысловой или “силовой” центр системы (включая ее периферию), главной функцией которого является их принудительная детерминация;

3) субъект, Автор, занимающий позицию транс-дискурсивности (см.) применительно к той или иной тенденции движения дискурса (см.): так, в контексте шизоанализа (см.) слово “Г.” использовалось Делёзом и Гваттари для характеристики положения 3. Фрейда: “свобода маневра в психоанализе очень ограничена. Есть Генерал, старший как в психоанализе, так и в его объекте (генерал Фрейд)”

Понятие “Г.” обрело особую распространенность в рамках постмодернистских подходов Делёза и Гваттари, призванных обосновать тезис об автохтонном и спонтанном активизме процессуально- сти. По их убеждению, “выход без Генерала найден в нецентрированной множественности”, как отметили Делёз и Гваттари: “нужен ли Генерал для того, чтобы N-ные индивиды в одно и то же время выстрелили?” Процессуальность осуществляется, согласно шизоаналити- ческой модели, “без кальки (см.

А. Г.), без копирования центрального порядка” По оценке Делёза и Гваттари, “такая (в виде ризомы (см.). — А. Г.) множественность... отбрасывает как несоциального чужака любой автомат-централизатор (“Г.” — А. Г.)”

- термины из понятийного ряда постмодернистской стратегии текстового анализа (см.), введенные в философский оборот Ю. Кристевой (см.) в исследовании “Семиотика” (1969). Позднее проблема “Г./Ф.” стала предметом более детального осмысления в ее докторской диссертации “ Революция поэтического языка” (1974).

По мысли Кристевой, значение (см. Смысл и Значение) необходимо рассматривать не в качестве определенной системной совокупности знаков, но как результат процесса означивания (см.), находящегося в непосредственной взаимосвязи с самим его осуществлением. Согласно Кристевой, текст (см.) необходимо “динамизировать” т. е. исполнить процедуры дифференциации, стратификации и конфронтации, которые неизбывно встроены в самодвижение языка. Такой “динамизированный” текст и выступает, с точки зрения Кристевой, объектом семанализа (см.). Означивание как исходная интерпретационная стратегия происходит вдоль линии водораздела между Ф. и Г