Подводя итог этой части своего анализа, Фуко отмечает: “Дискурсивная формация это отнюдь не идеальный текст, протяженный и гладкий, протекающий в свете разнообразных противоречий и разрешающий их в спокойном единстве упорядоченной мысли; это и не поверхность, в которой отражается в тысяче разных видов противоречие, отступающее всегда на второй план и в то же время доминирующее. Это скорее пространство множества разногласий; это единство различных противоположностей, для которых можно выделить и уровни и роли” Горизонт, который рассматривает А. 3. “это не сама по себе наука, мышление, менталитет или культура; это скрещение интерпозитивностей, чьи пределы и точки пересечения могут быть мгновенно обозначены. Археология сравнительный анализ, предназначенный не для того, чтобы редуцировать многообразие дискурсов и отображать единство, долженствующее их суммировать, а для того, чтобы разделить их разнообразие на отдельные фигуры”

Следствие археологического сравнения, по мысли Фуко, — не объединение, но разделение. Оно стремится “в специфике разграниченных между собой дискурсивных формаций установить игру аналогий и различий такими, какими они предстают перед нами на уровне правил формации” Оно должно выявить: археологический изоморфизм, археологическую модель, археологическую изотопию, археологические расхождения, археологические корреляции в каждой из обнаруживаемых формаций. Археология раскрывает также связи между дискурсивными формациями и недискурсивными областями. Наконец, еще одной ее задачей является исследование изменений и трансформаций позитивностей, в которых она особо фиксирует ситуации возникающих разрывов и феномены сдвигов внутри дискурсивных формаций.

А.3. исследует именно позитивности дискурсивных формаций, а не описывает дисциплины первые далеко выходят за пределы вторых. По Фуко, “дискурсивные формы это не будущие науки, находящиеся на той стадии развития, когда, еще не осознанные “внутри себя” они выглядят уже вполне сформированными. Они действительно не подлежат телеологической субординации по отношению к ортогенезу наук”. Анализ позитивностей имеет своей целью показать, “по каким правилам дискурсивная практика может образовывать группы объектов, совокупности актов высказываний, игры концептов, последовательности теоретических предпочтений”

Эту совокупность закономерно возникающих элементов Фуко предлагает обозначать термином “знание” “Знание это то, о чем можно говорить в дискурсивной практике, которая тем самым специфицируется: область, образованная различными объектами, которые приобретут или не приобретут научный статус... это пространство, в котором субъект может занять позицию и говорить об объектах, с которыми он имеет дело в своем дискурсе” Знание следует определять и как “поле координаций и субординаций высказываний, в котором определяются, появляются, применяются и трансформируются концепты” Кроме того, оно “определяется возможностями использования и присвоения, установленными данным дискурсом”

Ряду “сознание — познание — наука” А. 3. у Фуко противопоставляет ряд “практика — знание наука” Тем самым им провозглашается необходимость разграничивать научные области и археологические территории. В этом аспекте можно говорить о том, что “науки появляются в элементе дискурсивной формации и на основе знания” Наука локализуется в поле знания. Таким образом, по мысли Фуко, наука не отказывает в определенных притязаниях донаучным уровням знания: она основывается на всем объеме познавательного материала, изначальную расчлененность и структурированность которого реконструирует А. 3.

Подробно о содержании и дискурсе работы “А. 3. см. также: Фуко.

— фундаментальный принцип философии постмодернизма, базирующийся на радикальном преодолении классических представлений о структурности пространственной и семантической среды, а также провозглашающий отказ от признания существования приоритетных (как в топологическом, так и в ценностном отношениях) точек и осей.

Согласно Ж. Деррида (см.), “регулярным образом центр получал различные формы и названия. История метафизики, как и история Запада, является историей этих метафор и метонимий... Все эти названия связаны с фундаментальными понятиями, с первоначалами или с центром, который всегда обозначал константу наличия эйдос, архэ, те- лос, энергейя, у сия (сущность, субстанция, субъект), алетейя, трансцендентально стъ, сознание или совесть, Бог, человек и так далее” По выражению М. Фуко (см.), проинтерпретированному Ж. Делёзом (см.), “мы (носители классического западного типа рациональности. — А. Г.) ищем центральную комнату в страхе, что таковой нет”. Согласно Делёзу, при нома- дической (см. Номадология) организации среды “центральная комната... остается пустой, хотя человек заселяет ее Здесь, в этой зоне субъективации, человек становится... хозяином своих молекул и сингулярностей”

Аналогичен принципу А. “новый дискурс среды”, предложенный Ж. Бод- рийяром (см.) еще в его книге “Система вещей” (см.). Анализируя оформляющийся тип организации жилой среды, он отметил, что “предметы обстановки сделались подвижными элементами в децентрализованном пространстве” Если в классическом интерьере “стол знаменовал собой центр, доминирующий над остальным пространством” то теперь “стулья уже не тяготеют к столу” В децентрированном пространстве теряется избранность любых пространственных точек, оно перестает восприниматься как “система мест”: по Бодрийяру, “нет больше кроватей, на которых лежат, нет больше стульев, на которых сидят, есть лишь функи,ио- налъные сиденья, вольно синтезирующие всевозможные позы (а тем самым и всевозможные отношения между людьми)”

Постмодернизм трактует пространственные среды как лишенные не только центра, но и любых приоритетных осей и точек: “власть без трона” у М. Фуко “находится везде” и “исходит отовсюду” Согласно Ж. Деррида, “всегда считалось, что центр... представляет собой в структуре именно то, что управляет этой структурой” и на протяжении всей истории метафизики “функцией этого центра было... гарантировать, чтобы организующий принцип структуры ограничивал то, что мы можем назвать свободной игрой структуры” В этом контексте феномен центра метафорически фиксируется номадологией в семантической фигуре “Генерала” (см.). По мнению Делёза и Гваттари, если традиционные для классической философии “системы это иерархические системы, которые включают в себя центры значения и субъективации” то ризома являет собой “не центрированную, не иерархическую... систему без Генерала... без центрального автомата” Классическим примером, демонстрирующим постмодернистскую установку на А. может служить ее концепция культурной среды, принципиально ацентричной как в ценностном, так и в идеологическом смыслах. Как отмечал Ж.-Ф. Лиотар (см.), в постмодернистской культуре “все прежние центры притяжения, образуемые национальными государствами, партиями, профессиями, институциями и историческими традициями, теряют свою силу” В силу этого, по оценке Р Рорти (см.), из осуществляющихся в постмодернистском социуме стратегий “ни одна... не обладает привилегиями перед другими” Культура постмодерна пафосно не дифференцируется на культурный центр (ортодоксию в самом широком смысле этого слова) и так называемую периферию (инакомыслие, ереси и т. п.).

А. А. Грицанов

- французский литературовед и философ. Основатель Центра по изучению массовых коммуникаций (1960), профессор Практической школы высших знаний

1962) ,руководитель кафедры литературной семиологии в Коллеж де Франс (с 1977). Погиб в автокатастрофе.

Основные работы: “Нулевая степень письма” (1953); “Мифологии” (1957); “Литература и метаязык” (1957), “О Расине” (1963); “Две критики”