Мэт обглодал остатки мяса с задней кроличьей лапы и бросил косточку под ноги. Лопин тотчас бросился за ней, от ужаса поглаживая бороду, и положил ее в яму, которую они с Неримом вырыли. Лесные животные все равно раскопают ее уже через полчаса после их отъезда. Мэт собрался было вытереть руки о штаны, но Туон, которая сидела напротив него по ту сторону костерка и аккуратно доедала ножку куропатки, одарила его строгим взором, выгнула брови и, шевельнув пальцами свободной руки в сторону Селусии, трудившейся над второй половиной куропатки. Пышногрудая женщина ничего не сказала, но громко фыркнула. Очень громко. Встретив пристальный взгляд Туон, он нарочно вытер руки о штаны. Кончено, можно было бы сходить к ручейку, где мыли руки Айз Седай, но с другой стороны, к моменту прибытия в Муранди вся их одежда едва ли будет сверкать первозданной чистотой. Кроме того, эта женщина вечно называет его Игрушкой, так что лучше воспользоваться случаем и показать, что никакая он не игрушка. Туон покачала головой и снова шевельнула пальцами. На этот раз Селусия засмеялась, и Мэт почувствовал, как краска хлынула к щекам. Он без особого труда мог представить, что же она такого сказала, и не испытывал ни малейшего желания это услышать.
Сеталль, сидевшая на другом конце его бревна, судя по всему, решила, что это все же необходимо донести до его ушей. Договор, заключенный им с бывшей Айз Седай, не изменил ее отношения ни на йоту.
– Возможно, она сказала, что все мужчины – свиньи, – проговорила женщина, не поднимая глаз от пялец, – или только ты свинья. – У ее темно-серого платья для верховой езды был высокий воротник, но она все равно надела узкое ожерелье с брачным кинжалом. – А быть может, что ты невоспитанный деревенщина с грязными ушами и соломой в волосах. Или же…
– Думаю, я понял ход ваших мыслей, – процедил он сквозь зубы. Туон хихикнула, но в следующую секунду ее лицо снова превратилось в неумолимую маску палача.
Мэт извлек из кармана отделанную серебром трубку и кисет из козлиной кожи и, набив чашку трубки табаком, снял крышку с коробки чиркалок. Каждый раз он зачарованно наблюдал, как в тот момент, когда проводишь красно-белой палочкой по шероховатой поверхности коробочки, в разные стороны разлетаются жгучие брызги и рождается пламя. Он подождал, пока прогорит вся сера, и только после этого раскурил трубку. Ему хватило одного раза, когда вместе с ароматным дымом он втянул в себя едкий серный запах. Мэт бросил догорающую палочку на землю и наступил на нее сапогом. Земля была еще влажной после вчерашнего дождя, но в лесу лучше с огнем не баловаться. В Двуречье лесные пожары прибегали тушить люди со всей округи. И даже в таком случае выгорали огромные лесные массивы.
– Не стоит так бездумно расходовать чиркалки, – сказала Алудра, оторвав взгляд от маленькой доски для игры в камни, установленной на соседнем пне. Том, поглаживая свои длинные белые усы, внимательно изучал сетку поля. Он редко проигрывал в камни, но с тех пор, как они покинули цирк, женщина сумела выиграть у него две партии. Две из дюжины или даже больше, но Том чрезвычайно пристально следил за каждым, кто выигрывал у него хотя бы одну. Она отбросила свои украшенные бусинками косички за спину:
– Чтобы сделать еще таких мне потребуется провести пару дней на одном месте. Мужчины всегда придумают, как бы прибавить женщине работы, верно?
Мэт выдохнул дым, и если не с наслаждением, то с определенной долей удовольствия. Женщины! На них приятно смотреть, и приятно быть с ними рядом. Пока они не начинают искать способы втереть тебе в шкуру соль. Шесть раз в одну сторону, шесть раз в другую. Так и есть.
Большая часть их отряда уже покончила с едой. Еще две едва тронутые куропатки и один кролик висели на вертеле над костром, – это предполагается завернуть в салфетку и взять с собой. Утренняя охота выдалась удачной, но кто знает, повезет ли им так же вечером, а сушеный хлеб и бобы едва ли можно называть достойным ужином. Те, кто завершил трапезу, теперь занимались своими делами, а Краснорукие проверяли стреноженных вьючных лошадей. Животных было около шестидесяти, так что их разделили на четыре группы. Приобрести такое количество лошадей в Мадерине – удовольствие не из дешевых. Однако Люка тотчас помчался в город, чтобы лично заняться скупкой, едва только прослышал о гибели купца. Ради того, чтобы избавится от Мэта, он был почти готов – почти, но не совсем, – отдать тех вьючных лошадей, что принадлежали цирку. В основном тяжеловозы были нагружены причиндалами и инструментами Алудры. В свою очередь, Люка заполучил себе в карман большую часть золота Мэта. На прощание Мэт вручил увесистый кошель Петра и Кларин, но это был чисто дружеский жест. Он хотел помочь им приобрести ту гостиницу, о которой они мечтали, чуть пораньше. Того, что осталось у него в седельных сумках вполне хватало на то, чтобы ни в чем себе не отказывать по прибытию в Муранди, и тем более что пополнить свой запас он мог в любой таверне, где играли в кости.
Лильвин, чью грудь стягивала перевязь, на которой висел изогнутый меч, и Домон, способный похвастаться коротким мечом и обшитой металлом дубинкой, тоже сидели на бревне и болтали с Джуилином и Аматерой. Лильвин – Мэту пришлось смириться с этим именем, потому как, похоже, это единственное имя, которое женщина переваривала, – приняла решение больше не избегать общества Туон и Селусии и не опускать глаза при встречи, однако было ясно, что это стоит ей огромных усилий. Джуилин подвернул манжеты своей куртки – верный признак того, что он считал окружающих друзьями, или, по крайней мере, людьми, которым можно доверять. Бывшая Панарх Тарабона продолжала цепляться за руку Ловца Воров, но уже смотрела в глаза Лильвин практически без дрожи. Наоборот, она часто пристально наблюдала за ней едва ли не с благоговением.
Сидя, скрестив ноги, прямо на земле и не обращая внимания на сырость, Ноэл играл с Олвером в «змей и лисиц» и вещал что-то абсолютно неправдоподобное о землях, лежащих за Аийльской Пустыней. Будто бы там существует прибрежный город, который чужеземцам позволено покидать только на корабле, а жителям и вовсе запрещено уезжать из него любыми способами. Мэту очень хотелось, чтобы они нашли себе какую-нибудь другую игру. Каждый раз, когда они доставали этот красный лоскут с начерченной на нем паутиной, он вспоминал об обещании, данном Тому, и о том, что у него в голове засели проклятые Илфин, а быть может и распроклятые Элфин тоже. От ручья вернулись Айз Седай, и Джолин остановилась переговорить с Блериком и Феном. Бетамин и Сита, следовавшие за ней по пятам, топтались на месте, пока Зеленая жестом не отправила их к бревну, на разные концы которого, отгородившись друг от друга сучками и веткам, уселись Теслин и Эдесина, тотчас погрузившись в маленькие книжечки, извлеченные из поясных кошелей. И Бетамин и Сита встали позади Эдесины.
Светловолосая сул’дам, в конце концов, сдалась, причем процесс оказался весьма драматичным и болезненным. Болезненным как для нее самой, так и для Сестер. Когда она вчера за ужином впервые неуверенно попросила их учить ее, они отказались. Они обучали Бетамин потому, что та уже начала направлять. Сита была слишком старой, чтобы стать послушницей, и все тут. И тогда сул’дам каким-то немыслимым образом повторила то, что делала Бетамин, из-за чего все три Айз Седай с дикими воплями принялись носиться вокруг костра и визжать под дождем из искр до тех пор, пока она умудрялась удерживать Силу. И тогда они согласились. По крайней мере, Джолин и Эдесина. Теслин по-прежнему отказывалась иметь что-либо общее с сул’дам, и не важно, бывшая она или до сих пор таковой остается. После случившегося все три сестры задали шончанке знатную порку, из-за которой Сите все утро было не очень удобно сидеть в седле. Такое ощущение, что она до сих пор побаивалась то ли Единой Силы, то ли Айз Седай, но, как ни странно, выглядела… вполне довольной. Это было за пределами понимания Мэта.
Ему самому впору быть довольным. Он расправился с напавшим на него отрядом, не полез в ловушку, организованную Шончан, чтобы убить Туон, и основательно оторвался от голама. Тот явно пойдет по следу труппы Люка, о чем хозяина цирка предупредили, хотя к лучшему это или к худшему – пока не ясно. А сам Мэт уже через пару недель перевалит через горы и окажется в Муранди. Там перед ним встанет задача, как безопасно переправить Туон обратно в Эбу Дар, что в текущих обстоятельствах не так-то просто, ведь помимо всего прочего, ему предстоит оберегать ее еще и от Айз Седай, которые тоже не прочь заполучить ее. Однако, все это означает, что он еще некоторое время сможет любоваться ее личиком. И пытаться разгадать, что же творится в глубине этих прекрасных глаз. Проклятие, да он должен быть счастлив, как козел в амбаре с кукурузой! Только вот что-то он не испытывает такого всепоглощающего счастья.
