– Проклятие, это была именно она! Тропы не растут на деревьях, только не в горах Дамона. – Он никогда не испытывал особого уважения к тем, кто выше по званию или положению.

– Значит, ты найдешь какую-нибудь другую, – просто откликнулся Мэт. – Говорят, ты можешь найти дорогу даже ночью с завязанными глазами. Значит, тебе это не составит никакого труда. – Немного лести никогда не повредит. Да и на самом деле об этом типе ходят такие слухи.

Ванин издал звук, словно проглотил собственный язык:

– Другую тропу? – проворчал он. – Другую тропу, говоришь. В таких горах, как эти, едва ли можно вот так взять и найти тропу. Так почему ты думаешь, что мне известна одна эта? – Он так возмутился, что незаметно для себя проговорился. До сих пор он твердил, что и про ту дорогу знает только понаслышке.

– К чему это ты? – переспросил Мэт, и Ванин объяснил. Причем весьма пространно, что для него не характерно.

– Вот что однажды мне рассказала одна Айз Седай. Понимаете, есть старые горы. Они существовали еще до Разлома, тогда, возможно, они находились на дне моря или еще где-то. В таких горах есть множество перевалов, троп, все они широкие и надежные. Нужно только знать направление и иметь достаточно припасов, и рано или поздно ты переберешься на другую сторону. А есть еще горы, которые возникли во времена Разлома. – Толстяк повернул голову и смачно сплюнул. – Так вот в них переходы и тропы узкие, извилистые, и порой оказываются не переходами и тропами вовсе. Отправившись туда, ты будешь блуждать, до тех пор, пока у тебя не иссякнут запасы еды, и даже тогда ты вряд ли сможешь найти выход. Если известная тропа по какой-то причине пропадает, то это очень сильно бьет по тем, кто занимается, как ты говоришь, незаконной торговлей. И многим предстоит погибнуть, прежде чем обнаружится новая тропа. Мы же отправимся в горы Дамона, где больше нет изведанной тропы. Так что мы вполне можем погибнуть. Особенно, если не будем смотреть в оба и потеряем даже ту дорогу, которая ведет назад.

Мэт оглядел Туон, Айз Седай, Олвера. Все они зависят от него, потому что он взялся доставить их в безопасное место. Но проверенного пути из Алтары больше не существует.

– Поехали, – сказал он. – Я должен подумать.

Проклятие, необходимо все это основательно обдумать, и приложить к этому мыслительному процессу все умственные силы.

Игрушка задал довольно быстрый темп, но Туон старалась держаться сразу за ним, – Селусия, конечно же, ехала рядом, – так что она спокойно могла слушать, о чем он беседует с Талманесом. В голове то и дело всплывали услышанные раньше слова, мешая прислушиваться к разговору. Так значит, он рос вместе с Возрожденным Драконом? А он еще так рьяно отрицал, что вообще о нем что-то знает! Это, пожалуй, единственный момент, где ей не удалось заподозрить ложь, а ведь она мастерски умеет определять лжет человек, или нет. В Синдаре не разоблаченная вовремя ложь может стать причиной смерти, либо помочь оказаться на торговой площади в качестве товара. Если бы она узнала об этом заранее, то вместо разрешения поцеловать ее Игрушка получил бы пощечину. Туон до сих пор пребывала в некотором потрясении. Селусия рассказывала о поцелуях с мужчиной, но на фоне действительности меркли все описания. Так, это все потом. Нужно слушать дальше.

– Ты оставил командовать Эстиана? – возмутился Игрушка так громко, что с низкорослого кустарника с жалобным курлыканьем сорвалась стайка серых голубей. – Он же болван!

– По крайней мере, он не настолько глуп, чтобы не прислушиваться к мнению Дайрида, – спокойно возразил Талманес. Он не похож на человека, который заводится с пол-оборота. Талманес непрерывно осматривал окрестности. И помимо всего прочего, временами поглядывал в небо, частично закрытое толстыми ветками деревьев. Он только слышал о существовании ракенов, и тем не менее считал своим долгом проверить, нет ли нападения с воздуха. Он говорил еще быстрее и невнятнее Игрушки, так что за его словами уследить было очень напросто. Как же все-таки быстро говорят эти люди! – Например, Карломин и Реймон – не дураки, Мэт. Ну, Реймон совершает, конечно, глупости время от времени. Но они не станут прислушиваться к советам простолюдина, пусть даже он куда лучше разбирается в военном деле. Есть еще Эдорион, который как раз станет, но я хотел оставить его при себе.

Красная Рука, этот символ, который носил Талманес, вызывал у Туон жгучий интерес. И даже больше. Куда больше. Значит, он из древнего и именитого рода? Но Игрушка тоже. Он помнит лицо Ястребиного Крыла. Пусть это и невозможно, однако все его попытки отрицать это были так же явны, как пятна на леопарде. Может быть, эта Красная Рука – герб Игрушки? А как же тогда его кольцо? Увидев его впервые, Туон едва не лишилась чувств. Ведь она оказалась так близко от него, как никогда со времен детства.

– Скоро все изменится, Талманес, – прорычал Игрушка. – Я слишком долго смотрел на это сквозь пальцы. Раз Реймон и остальные теперь командуют знаменами, они становятся Генералами Знамени. А ты – Генерал-Лейтенантом. Дайрид возглавляет пять знамен, и он – тоже Генерал-Лейтенант. Так что Реймон и остальные либо слушаются его приказов, либо отправляются по домам. Грядет Тармон Гай’дон, и я не желаю, чтобы мне проломили череп из-за того, что кто-то не считает нужным прислушиваться к словам того, у кого нет проклятых титулов.

Талманес повернул коня, чтобы объехать колючий кустарник, и вся вереница всадников последовала за ним. У тесно сплетенных растений оказались особо длинные колючки с крючками на концах.

– Мэт, им это не понравится. Но они не отправятся по домам. И ты отлично это знаешь. Ты уже придумал, как нам выбраться из Алтары?

– Как раз думаю над этим. Еще пока думаю, – пробормотал Игрушка. – Эти арбалетчики… – он вздохнул, – не самая удачная мысль, Талманес. С одной стороны, они все привыкли ходить пешком. Так что добрая половина из них будет тратить массу усилий, чтобы удержаться в седле, когда мы будем ехать быстро. А нам, судя по всему, придется. Они могут оказаться полезны на закрытых позициях, например, в таком лесу, как этот, или там, где удастся найти какое-то укрытие. Но на открытой местности, без копий, – их сомнут прежде, чем они успеют выстрелить дважды.

Где-то вдалеке прорычал лев. Рык донесся издали, но лошади все же занервничали, испуганно заржали и принялись обеспокоенно пританцовывать. Игрушка склонился к шее своего мерина и что-то тихонько шепнул ему на ухо. Животное тут же успокоилось. Ага. Значит, это не очередная сказка. Примечательно.

– Я отбирал тех, кто чувствует себя в седле уверенно, Мэт, – ответил Талманес, как только его гнедой перестал приплясывать. – И у них у всех есть новый натяжной механизм. – В его голосе появились восторженные нотки. Даже самые суровые мужчины с особой нежностью говорят про оружие. – Всего три поворота ворота, – он сделал вращательное движение рукой, словно показывая, как это делается, – и тетива натянута. Пару раз потренировавшись, ребята уже могут сделать семь или восемь выстрелов за минуту. Это из тяжелого арбалета.

Селусия поперхнулась. Неудивительно, что ее так поразило сказанное. Если Талманес говорит правду, а у него едва ли есть причины лгать, то им с Селусией просто необходимо заполучить такой чудесный механизм. Взяв его за образец, оружейники смогут изготовить еще. Лучники стреляют быстрее арбалетчиков, но перед этим их очень долго нужно обучать. Поэтому арбалетчиков всегда больше лучников.

– Семь раз? – недоверчиво переспросил Игрушка. – Вот это было бы действительно замечательно, но я о таком никогда не слышал. Никогда. – Он пробормотал это, будто в этих словах был какой-то особенный смысл, а потом тряхнул головой. – Где ты их взял?

– Семь или восемь. В Муранди нашелся один механик, который хотел доставить целый фургон всяких штуковин в Кэймлин. Там есть какая-то школа для ученых и изобретателей. У него не было денег на дорогу, и он изъявил желание обучить оружейников из Отряда делать такие шутки. Лучше поливать врага ливнями стрел и болтов. Лучше убивать неприятеля издалека, чем в рукопашной.