Они с Бергитте по очереди почитали малышам. Из истории, само собой. Если Мелфани права, то Илэйн не хотела, чтобы они слушали всякие несерьезные рассказы. Однако отрывок попался жутко скучный. Полный мужчина в красно-белой ливрее играл на флейте жизнерадостную мелодию, а худая женщина аккомпанировала ему на двенадцатиструнном биттерне. Музыка слышалась, по крайней мере, в те моменты, когда ее не перекрывали раскаты грома. К сожалению, барды не растут на деревьях, а Бергитте не горела желанием пускать к Илэйн кого-то, помимо дворцовой прислуги. Однако госпожа Харфор отыскала несколько весьма искусных музыкантов, которые с радостью согласились облачиться в ливрею. Жалованье во дворце была значительно выше, чем в таверне, да и одежда выдавалась бесплатно. Илэйн подумывала, не нанять ли менестреля, и эта мысль напомнила ей о Томе. Не промок ли он под этими ужасными ливнями? Жив ли он вообще? Остается только лишь молиться. Свет, пусть с ним будет все хорошо. Пожалуйста.
Вошла госпожа Харфор и объявила о том, что прибыли Луан, Арателле и остальные. Илэйн надела диадему Дочери-Наследницы, – простой золотой обруч, украшенный розой, окруженной шипами. Когда она вместе с Бергитте и Эссанде покинули покои, Касейлле и еще восемь телохранительниц пристроились следом за ними. Их сапоги громыхали о плитки пола. Среди тех, кто погиб при ее спасении из лап Приспешниц Темного, оказалось девять телохранительниц, однако это будто бы сплотило женщин еще сильнее. По дороге к Большому Залу вся компания дважды благополучно заблудилась, но никто не стал даже перешептываться. Что такое меняющиеся коридоры, по сравнению с огненными шарами и молниями, созданными с помощью Силы? Двери высокой арки, ведущей в Большой зал, створки которых украшали крупные резные фигуры львов, были распахнуты настежь, и Касейлле выстроили женщин-Гвардейцев при входе, пропустив Илэйн, Бергитте и Эссанде внутрь.
Стрельчатые окна были темны от дождя, но их периодически освещали молнии. Однако зеркальные напольные светильники, расставленные вдоль стен и вокруг белых колонн, обрамлявших зал, разгоняли сумрак. По этому огромному помещению разносилось эхо падающих капель, которые звонко шлепались в весьма прозаичное деревянное ведро, стоявшее под одним из окон в потолке. В двадцати шагах над головой один из Белых Львов, стоящих на задних лапах, был покрыт бисеринками воды, поблескивавшими вдоль трещины, красовавшейся неподалеку от батальных сцен и портретов прежних королев Андора. Находясь в этом зале, Илэйн всегда чувствовала, что эти женщины оценивающе наблюдают за ней, пока она пересекает красно-белые плитки пола. Своим умом, кровью своих сыновей и мужей они выстроили Андор, начав с единственного города, и выплавили мощное государство из осколков империи Артура Ястребиное Крыло. У них есть право судить каждую женщину, восседающую на Львином Троне. Илэйн даже подозревала, что эти портреты поместили здесь специально, чтобы каждая королева чувствовала, что все ее деяния вынесены на суд истории.
Сам же трон, опиравшийся на ножки в виде львиных лап, возвышался на белом мраморном пьедестале в дальнем конце зала. Его покрывала резьба и позолота, и хотя он предназначался исключительно для женщин, тем не менее, выглядел достаточно массивным. На высокой спинке красовался Белый Лев, выложенный из лунных камней на поле из мерцающих рубинов, – это изображение всегда оказывалось над головой сидевшей на троне женщины, какой бы высокой она ни была. Дайлин уже стояла у ступеней пьедестала, наблюдая за тем, как Сильвейз беседует с Конайлом и Каталин, а Бранлет и Периваль внимательно их слушают. Периваль ерошил пятерней волосы и кивал. Быть может, Дайлин тоже мучили сомнения по поводу Сильвейз? Лир и Каринд стояли поодаль, причем отдельно друг от друга. Они даже не смотрели в сторону друг друга. В борьбе против Илэйн они были союзниками, и теперь не хотели, чтобы она решила, будто они снова замышляют что-то против нее. Эссанде присоединилась к остальным слугам в ливреях восьми Великих Домов, стоявших вокруг стола, который ломился под кувшинами с вином и чаем. В этом-то и заключалась неформальность встречи. Каждый участник был обязан привести с собой слугу, который будет его обслуживать. Если бы встреча была формальной, Илэйн должна была бы обеспечить всех слугами, а Большой Зал заполнился бы толпой дворян, которых удалось бы отыскать в Кэймлине или в лагере за городской стеной.
– Эллориен может начать тебя провоцировать, – повторила Дайлин, наверное, уже в пятый раз с тех пор, как впервые услышала просьбу об охранной грамоте. Внешне она казалась спокойной и невозмутимой, однако внутренне она, наверняка, сильно переживала. Об этом говорило то, что она постоянно разглаживала складки на искусно расшитых золотом юбках.
– Я не позволю ей сделать этого, – заверила ее Илэйн. – И хочу, чтобы никто другой не реагировал на ее нападки. Я говорю о тебе, Конайл, и о тебе, Лир.
Конайл, одетый в синий с золотом камзол, покраснел также быстро, как недавно Ханселле. Он набросился на наемника, который, по его мнению, неподобающим образом высказался по поводу Илэйн, и чуть его не убил. Закончилось все вполне удачно, потому что наемник успел вытащить меч первым. Даже наемники заслуживают справедливости, ведь это Андор, а не Тир, где дворяне безнаказанно убивают простолюдинов. Ну, так было до тех пор, пока Ранд не внес массу изменений в их законы. Чтоб ей сгореть, почему же Ранд все время Перемещается туда-сюда?
– Я поддержал тебя, Илэйн, и всегда буду тебя поддерживать, – спокойно отозвался Лир. Сейчас он выглядел, как настоящий придворный, в своем зеленом шелковом камзоле, расшитом серебряной нитью, к вороту которого была прикреплена брошь с Крылатым Молотом Дома Барин. Однако, вел он себя как-то чересчур покладисто. – Поэтому я буду держать себя в руках, что бы там ни наговорила Эллориен.
Узы принесли вспышку презрения. Пытаясь продемонстрировать, как он предан Илэйн, Лир уже трижды подрался с наемниками. И это всего за два дня. Чтобы добиться таких успехов, он, наверное, специально лез в драку.
– Если она станет нас подхлестывать, так зачем же нам тогда молчать? – спросила Каталин. Красное платье, по подолу и рукавам которого шли широкие золотые полосы, ее не очень красило, особенно сейчас, когда ее круглые щечки раскраснелись от гнева. Она высокомерно вздернула подбородок. Должно быть, она прикалывает большую эмалевую брошь с Голубым Медведем Дома Хевин слишком высоко, и поэтому ей приходится задирать подбородок и смотреть на всех сверху вниз. – Я никому не позволю безнаказанно оскорблять меня.
– Вол тоже отвечает на подхлестывания и делает то, что хочет от него волопас, – сухо проговорила Дайлин. – Так же и вы. Если станете отвечать на ее провокации, то Эллориен заставит вас плясать под ее дудку.
Щеки Каталин так и остались красными, но на сей раз причиной было смущение.
В проеме дверей появилась Рин Харфор.
– Миледи, – громко объявила она, ее голос эхом разнесся в полупустом зале. – Милорды.
Неформальная обстановка удобна тогда, когда встречаются две враждующие стороны и неизвестно, насколько далеки друг от друга их взгляды. Госпожа Харфор объявляла новоприбывших дворян в строго определенном порядке, хотя между Домами, которые здесь собрались, особой иерархической разницы не было. Луан Норвелин, – его лицо было сурово, к тому же он сильно поседел со времени их последней встречи с Илэйн. На нем был синий камзол без отделки, если не считать брошь с изображением Серебряного Лосося Дома Норвелин, скалывавшую высокий ворот.
Арателле Реншар, – ее лицо покрывали морщины, а седые пряди пробивались из-под каштановых волос. Ее красное платье для верховой езды было расшито золотом и украшено крупной брошью, усыпанной рубинами, которые служили фоном для трех Золотых Гончих. Пеливар Коулан, – чья темная шевелюра все больше и больше открывала лоб, создавалось впечатление, что он бреет переднюю часть головы на кайриэнский манер. Он облачился в голубой камзол с серебряным позументом, на вороте виднелись две красные розы – Розы Дома Коулан. Аймлин Каранд – полная дама в сером шелковом платье, рукава которого украшали три вышитые Золотые Стрелы, причем тот же символ красовался и на груди, так что обладательница наряда напоминала колчан со стрелами. Эллориен Траймане, – несмотря на то, что немного исхудала с тех пор, как Илэйн видела ее в последний раз, не потеряла привлекательности. Рукава ее синего платья с зелеными разрезами украшали белые олени с золочеными рогами – Белые Олени Дома Траймане. Абелль Пендар, – его угловатое лицо обрамляли седеющие волосы, – носил на воротнике своего темно-серого камзола три Золотые Звезды Дома Пендар. Все они вошли в Большой Зал вместе, их слуги следовали за ними. Однако Верховные Опоры Великих Домов появились отнюдь не в том порядке, в которых их объявляли. Эллориен и Абелль держались рядом с Луаном, а Пеливар и Аймлин – с Арателле, группы друг от друга отделяло несколько шагов. Так-так-так. Охранную грамоту они просили вместе, но на самом деле ни о каком единстве речи не идет. Следовательно, вряд ли они станут требовать от Илэйн сдать город. Порой даже непримиримые враги могут заключить в союз. Юбки и штаны вошедших поблескивали от влаги. Даже самый добротный плащ не сможет защитить от такого ливня. Скорее всего, сейчас они не в самом лучшем настроении.
