— Какая ты у меня красивая, Эльза! Куда только парни смотрят в нынешнее время?! — сказала Анна Львовна.

— Не знаю, — пожала плечами.

— На автобусе или такси?

Я даже адреса их не знаю! Вот это упущение! Собралась в гости, сама не знаю куда!

— За мной заедут.

— Это хорошо.

На улице мороз, а обратно добираться буду неизвестно на чем, поэтому колготки сто двадцать ден, теплый удлиненный пуховик по колено и шапка с шарфом.

Успела только примерить пуховик, как позвонили в домофон, и спустя несколько минут уже на пороге стоял Эдуард Шмидт и улыбался Анне Львовне, после знакомства обещая вернуть меня в целости и сохранности.

Стоило только сесть в машину, он сказал:

— Мы только в одно место заедем по пути.

— Хорошо.

Хотя от моего мнения ничего не зависело, меня просто информировали о своих планах. И мы поехали в новую для меня часть города. Машина остановилась у огражденной территории нового жилого комплекса с квартирами улучшенной планировки и поподъезным отоплением, о котором было столько разговоров.

«Интересно, а насколько улучшенная планировка?» — думала я.

— Я только проверю, как строители исправили недочеты. Хочешь со мной? — сказал Эдуард.

Хочу!

— А можно? — мне было очень любопытно.

— Можно.

Мы зашли в светлый и чистый подъезд, в котором пахло строительными материалами, поднялись на третий этаж пешком, кабину лифта я не заметила. Он открыл дверь, за которой оказался большой тамбур на двоих соседей, затем еще одну — уже в квартиру.

— Прошу, — сделал приглашающий жест.

Я только посмотрела вниз, на пол, на котором не было никакого покрытия, одна строительная стяжка, и сделала шаг в просторный полутемный коридор. Позади щелкнул выключателем Эдуард, пространство оказалось огромным, а потолки высокими. Если коридор тут такой, то какие же комнаты? Квартира Анны Львовны как раз размером с этот коридор.

Комнат оказалось немного, все стены уже зашпаклеваны. Большое пространство в стиле лофт, было кухней-гостиной, судя по подводе труб в углу комнаты, один проем в этой комнате вел в небольшую комнату с лоджией, скорее всего будущая спальня. В коридоре, как открытые рты, стояли три темных дверных проема. Стоило услышать шаги за спиной, повернулась.

— Вроде, все как и должно быть. Теперь дело за дизайнером. В каких цветах ты видишь квартиру? — задал он мне вопрос, глядя в глаза.

В мягких полутонах и… с единорогами! Шучу!

— Тебе в ней жить, решай сам, — ответила, не отводя глаз.

— Мне интересно услышать твое мнение, — сказал он улыбнувшись.

Я еще раз посмотрела на него с ног до головы. «Дом — это ведь отражение внутреннего мира, а комнаты это проекции разных сторон личности?» Передо мной стоял красивый, уверенный в себе мужчина-блондин в черном. Любитель контрастов?

— Я бы сыграла на контрастах: белый, серый, черный, может, добавила капельку бирюзового.

Его брови взлетаю вверх, а губы слегка поджимаются. Не понравилась моя идея? Что ж и такое бывает.

— Я тоже о таком варианте думал, только мрачновато получалось. Спасибо, за идею.

— Не за что, обращайся.

— Пойдем?

Я кивнула, и мы покинули квартиру, а через пять минут уже стояли перед другим аналогичным жилым комплексом, с облагороженным участком, на котором росли зеленые туи. Это вам не каштан с карагачем во дворе, и не тополь с гнездами ворон! Ничто на голову не упадет, когда выходишь из подъезда!

Эдуард

Как только мы въехали на территорию многоквартирного дома родителей, Эльза вся сжалась. Такое чувство, что вот-вот убежит, сверкая пятками, или растворится прямо в салоне авто, но она этого не сделала. Шла рядом со мной до второго этажа, как маленький котенок, не проронив ни слова.

Стоило зайти в квартиру, где нас встретили у порога родители, она будто уменьшилась после приветствия. Хм. Она сняла сапоги на каблуках и теперь едва доставала мне до груди.

— Проходите, с папой пока посидите в зале. Я сейчас, — сказала мама, окидывая фигуру Эльзы и ушла на кухню, откуда разлетались слюнопускательные запахи домашней еды.

Папа скрылся за дверями зала-гостиной, а Эльза спросила тихо:

— А где можно руки помыть?

— Идем за мной, — сказал я.

Эльза все больше напоминала маленького котенка, который попал в огромную квартиру, старалась держаться со мной рядом, семеня своими маленькими ножками. Тридцать пятый размер обуви, не больше! Она такая малышка!

Она так тщательно мыла руки, не моргая, когда закончила, стала их вытирать. Я тоже мыл руки и наблюдал за ней, решил сделать детскую шалость и брызнул ей в лицо водой.

— Одуванчик, я тебя теряю!?

— Нет. Тебе повезло, что я почти не пользуюсь косметикой, а то перед тобой стояла бы уже панда, — сказала она, вытирая лицо полотенцем.

Как всегда, свежа и естественна! Что она подразумевала под почти?

— Все равно бы осталась Одуванчиком! Тебя площадь квартиры напугала?

— Скорее впечатлила. Не ожидала такое увидеть, — призналась она.

Мы зашли в зал светлый и просторный, где нас ждал папа со старыми альбомами она присела на краешек дивана. Папа вопросительно смотрит на меня, я ему жестами отвечаю: «Откуда я знаю?».

— Эльза, садись ближе я тебя не съем, — сказал отец, рассматривая гостью.

Она садится ближе, отец открывает альбом и начинает нам экскурс в прошлое, а сажусь с другой стороны от нее.

В начале шли черно-белые фотографии родителей во времена учебы, их роспись, заем фотографии втроем со мной иногда появлялась бабушка, даже на парочке кадров и дед мелькнул. Все фотографии сопровождаются подробными комментариями от отца, который очень сдержан по жизни и лишнего слова из него не вытянешь. Замечаю маму в проеме и такой внезапный вопрос от папы:

— Эльза, напомни, а сколько тебе уже лет? — спрашивает отец невзначай, между комментариями.

— В конце весны будет двадцать семь, — так просто отвечает она.

— Не подумал бы, глядя на тебя. Выглядишь как девочка — студентка.

Замечаю румянец на её щеках и пристальный взгляд папы на нее.

— Пап, она и есть студентка, только заочница. Я даже у нее преподавал в этом году.

Замечаю ее вспыхнувшие уши. Что же она такая стеснительная?

— Как интересно?! Это тот самый поток, из которого выйдет только пара толковых юристов? — уточняет отец.

Она молчит, такое чувство, что хочет слиться с обивкой дивана.

— Да. Одна из них Эльза, а вторая её подруга. Отличницы.

— Хм. Если нужно будет на практику, обращайся, — сказал отец.

— У меня все готово! — обозначила себя мама. — Прошу к столу! Фотографии потом досмотрите, а то все остынет.

Стол ломится от еды, нас четверо, а накрыто на десятерых как минимум. Придется помочь маме, а то зря она, что ли, переводила продукты. Все расселись, получилось, что папа во главе, а мама напротив нас с Эльзой.

— Не стесняйся, Эльза, я приготовила маульташен, — располагающе сказала мама. — Эдуард, поухаживай за гостьей.

— Вина? — предложил папа.

— Нет, спасибо. Меня могут вызвать на работу. Лучше просто воды, — ответил одуванчик.

— Я за рулем.

— Как знаете, — сказал отец, разливая по двум фужерам красную жидкость.

Обед будет незабываемым, если маму прорвет! Нас ожидает что-то типа «следствие ведут колобки». Я положил одуванчику мои любимые большие пельмешки, после третьей она тихо поблагодарила и попросила остановиться. Я посмотрел на маму, которая просто умирала от любопытства, как хотела задать вопрос Эльзе.

— Эльза, а где ты работаешь? — спросила она, пригубив вина.

— Акушеркой в перинатальном центре.

— Оу! — мамины брови взлетели вверх. — У тебя первое образование медицинское, получается?

— Да. Училище закончила.

— А почему не пошла дальше учиться на врача?

— Все дело в возможностях. Я свои реально оцениваю.