Желудок после сна требовал еды, а часы показывали третий час дня. Хорошо поспала!

Прошла на кухню, Эдуард последовал за мной, я включила чайник, цветы поставила в воду, заглянула в пакет и увидела красивый тортик, украшенный сверху фруктами. Перспектива позднего обеда выглядела очень заманчиво.

Достала презент из пакета и чуть не выронила от увиденного, на дне в прозрачной коробке лежал медвежонок. Тот самый, который был почти на всех детских фотографиях Эдуарда рядом со мной.

— Мой Эди!!! — сказала я, положила торт на столешницу, быстро расправилась с упаковкой и повернулась к Эдуарду.

А потом поняла, как это двусмысленно прозвучало. Кажется, я одновременно покраснела и улыбнулась, хотелось заплакать и задушить в дружеских объятиях Эдуарда.

— Твой, мой Одуванчик. И готов принимать благодарности.

Я посмотрела на мужчину, который устроился в нашей кухне, потом повернулась к торту, примеряясь, как его отрезать.

— Тебе кусочек с чем положить?

— С поцелуем Одуванчика!

Ну, вот теперь к красному лицу присоединились горящие уши.

Отрезала ему четвертину торта и подала на тарелке, решила поднять глаза, а он пальцем указал на щеку.

— Хорошо.

Наклоняться не пришлось, просто сделала шаг и приложилась — «чмок». Отстранилась и сказала:

— Спасибо за Эди, Эдуард.

Он опять улыбнулся, и, может, мне показалось, что совсем не как другу.

Я только успела положить в рот две ложки торта, как зазвонил телефон, лежащий рядом. Даже не успела ответить на вопрос Эдуарда: «Какие планы на вечер?»

«Конечно, учеба!» — крутилось на языке.

Звонила Ульяна.

Я встала и подошла к окну, где стояла ваза с моим первым букетом, подаренным мужчиной, пусть и другом детства, и ответила:

— Привет.

— С праздником, Эльза!

— И тебя тоже.

— Приходи сегодня ко мне. Устроим праздник-девичник у меня, я только с Макаром. Муж на работе. Мне скучно!

— Ты себя как чувствуешь?

— Достаточно хорошо, чтобы повидаться и поболтать с вами перед великим днем.

— А кто еще будет?

— Кира с тортом, Лиза и ты. Наташа на сохранении лежит в стационаре.

— Во сколько? Что захватить?

— Часам к шести. Фруктов немного.

— Хорошо, буду.

— Пока. Жду.

— Пока.

Разговаривала с Ульяной и гладила бархатистые лепестки роз. Как же приятно!

Посмотрела на Эдуарда, который уже справился со своим куском торта и внимательно на меня смотрел.

— И куда собрался мой одуванчик?

— Уши греешь?

— Беспокоюсь. Ты не ответила на мой первый вопрос.

— В гости к подружке.

— К какой подружке?

Он мне муж, что ли?

— К самой обычной «немножко» беременной.

— Еще одна любительница ЗОЖ?

— Почти, если закрыть глаза на её любовь к сладкому, — сказала и отправила очередную ложку с тортом в рот.

— И во сколько тебе надо быть у подруги?

Бедная его жена, я ей искренне сочувствую!

— К шести.

— Могу отвезти.

— Заманчиво, конечно, но мне еще в магазин, и время только три дня.

До Ули на автобусе час пути, двадцать минут, если на такси. До приличного супермаркета еще полчаса пешком, полчаса на выбор и покупку фруктов и игрушки, получается, что уже пора выдвигаться.

— Я никуда не тороплюсь, могу составить компанию.

А почему бы и нет?! У меня будет целый час свободного времени, можно посвятить учебе. А Эдуард? Предложить посмотреть телевизор?

— Хорошо, только я планировала заняться уроками за второй семестр. Можешь пока телевизор посмотреть.

Желательно на кухне.

— А фотографии есть?

— Есть, но мало.

— Показывай.

Достала свою коробку с десятком фотографий: три из прошлого и семь из новой жизни.

— Негусто, — сел он напротив меня за стол-книжку.

— Что есть, — ответила, включая ноутбук и раскладывая книги с закладками.

Спустя пару минут он задал первый вопрос:

— Это твои подруги? — показал на одну фотографию.

Наше знакомство с Наташей. Кира, Лиза, Уля, Наташа и я на фото, снимок сделан в тот момент, когда Уля рассказала нам про курьез на работе. Улыбки у всех широкие, только Уля успела прикрыть рот ладошкой правой руки.

— Да.

— И к кому из них ты идешь?

Что это? Муж ведет допрос?

— К брюнетке с голубыми глазами, устраивает ответ?

— Замужем, — сказал он тихо, скорее для себя. — Устраивает. Давно дружите?

Я честно пыталась сосредоточиться и составить план работы, но это было невозможно.

— Около пяти лет. Можешь меня не отвлекать полчаса? А вопросы записывать на листочке, я позже отвечу, — подвинула ему блокнот с ручкой.

— Нет, так неинтересно.

— Пожалуйста, я просто разрываюсь от нехватки времени. А сданные в срок контрольные и курсовые обеспечат мне оплачиваемый отпуск.

— Я тебя услышал.

Полчаса тишины позволили погрузиться в учебу, несмотря на присутствие Эдуарда.

— Ты часто встречаешься с подругами? — спросил он ровно через тридцать минут.

Он невыносим! Ровно полчаса?!

Я посмотрела на мужчину, заметила в его руках фотографию со дня рождения Киры, мое знакомство с Улей и Лизой. Улыбнулась. Мы, как четыре мушкетера, стояли с шампурами румяного шашлыка, скрещивая их.

— Иногда по полгода не получается встретиться. Раз-два в месяц для меня шикарно, только с Кирой.

— А что так редко?

— Работа и семейные обстоятельства.

— У тебя времени должно быть больше, ты же посменно работаешь?

— Так и есть, поэтому у меня их две, посменно.

— Ты хоть спать успеваешь?

— Стараюсь.

Посмотрела на время внизу экрана, пора собираться и выходить.

— А семейные обстоятельства у тебя какие могут быть?

— Я обещала помогать Анне Львовне и свое слово держу. Пора выходить, нам еще в магазин, — сказала, выключая технику и складывая книги.

— Как скажешь, одуванчик.

Я быстро переоделась в ванной в джинсы и ажурную вязаную кофточку, Эдуард внимательно на меня посмотрел, но ничего не сказал. Мы вышли к машине и поехали в супермаркет.

В городе стали открываться приличные магазины, где можно было купить все: от свежего хлеба до игрушки.

— Я быстро. Ты со мной?

— А как же!

— Мне только фрукты и игрушку для ребенка купить.

— Зачем игрушка, если ребенок еще не родился?

— Для старшего сына подруги.

— А сколько ему?

— Пять.

— Ясно.

Мы быстро набрали и взвесили фрукты в четыре руки, пошли за игрушкой.

— Смотри, какой симпатичный заяц! — сказал Эдуард, показывая мне пушистый пылесборник.

— Симпатичный. Но у меня с Макаром последние два года традиция с игрушкой.

— Какая?

— Я ему дарю модель машины.

— Отлично, сейчас подберем хороший вариант.

— Ага.

— Белый BMW? — показал он мне коробочку с машинкой.

— Синий Audi?

— Тогда уж лучше Jeep.

— Пожалуй, остановлюсь на «Ладе-Приоре», у нее еще и багажник открывается.

— Зачем ему этот тазик? Надо прививать вкус к хорошему авто с детства.

— Ты это его папе скажи. Он на шестерке ездит.

— Суровый мужчина.

— Обычный, семейный.

— Хм.

Назвала адрес Ули, и мы поехали в новый микрорайон, где дворы напоминают автостоянку с небольшими островками зелени и детской площадкой.

— Второй подъезд, справа.

— Понял.

Проехал он дальше и припарковал машину на освободившемся месте.

— Спасибо, — сказала и покинула салон.

Открыла заднюю дверь, забрала пакет, повернулась и врезалась в Эдуарда, наступив ему на носок ботинка.

— Donner wetter![1]

Повторяется!

У него не ноги, а ласты!

— Извини.

— Я тебя провожу до двери, — сказал и взял пакет из моих рук.

Я даже не знала, что ответить. Чувствовала себя как под конвоем ревнивого мужа. Но стоило увидеть Улю и её улыбку, меня отпустило.

— Привет! — сказала я.

— Привет! — получила в ответ.