— Мама? Ты что тут делаешь? — с удивлением спросил я, проходя на кухню и доставая из холодильника холодной воды.

Она же, скрестив руки на груди, не сводила с меня глаз. Мне бы испугаться, да только я разучился это делать с тех самых пор, как она разрушила мою жизнь. С того времени, как я развёлся с Дариной.

Конечно же, в моей семье все её знали. И пусть сама бывшая не была с ними знакома, но они… От них ничего не удавалось скрыть.

— Сегодня была в компании, — проговорила мать. — А потом решила заглянуть к тебе. Ты же сам не проведываешь нас.

Под последним она имела в виду сестру и её семью, а ещё тётю с племянниками. Я терпеть не мог их общества. И ещё не мог понять, как только Егор за всё время не рехнулся в царившем дома дурдоме. «Бедняга, ему приходится терпеть подобное ради жены», — размышлял я, смотря на мать, а затем отвечая:

— Извини, у меня совсем нет на это времени.

И быстро прошёл мимо неё, проскакивая в свою комнату. Когда же вернулся, то она уже хозяйничала на кухне.

— Вчера видела твою Леру. Так она даже не стала со мной здороваться.

— Правильно сделала, незачем ей знаться с вами.

— Захар! — громко воскликнула мать, сверкая глазами.

— Что Захар? Я уже тридцать лет, как Захар.

— Хорошо, — смирилась та с тем, что я всё равно её не слышал. — Хватит уже с тебя. Достаточно наигрался в холостяка и бабника. Пора уже за ум взяться и жениться. Я нашла тебя достойную неве…

— Не нужно мне никого искать! Я уже был женат. Надеюсь, ты не забыла?

— Выбрось ты её из головы, Захар. Сколько ещё будешь напоминать мне о ней? Она не была тебе ровней и не стала бы нас принимать, когда узнала бы, кто мы!

— Вы! — поправил я её. — Не я, а вы, Станислава Тарасовна, вы! Я ушёл из вашей семьи, отказался от компании и всего другого, что хоть как-то связывало меня с вашей семейкой! Но ты… Ты не захотела смириться с этим! Ты угрожала, поэтому мне пришлось под давлением оставить жену. Это не она, а я не был ей ровней. Это я был недостоин её!

— Сынок… — начала мать, и я почувствовал, что та начала действовать мне на нервы.

Она попыталась применить тяжёлую артиллерию в виде слёз, но меня было ими уже не тронуть. Именно из-за неё я потерял любимую женщину.

— Я хочу нянчить внуков, — продолжала мать сквозь слёзы. — Хочу нянчить твоих наследников.

— Делай это с детьми брата и сестры, а в мою жизнь даже не пытайся вмешиваться. Я сделал так, как ты и хотела! А если не хочешь, чтобы семья Муратовых вообще потеряла всё, что имеет, то просто закрой рот.

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать? Я твоя мать! Я тебя родила! Я носила тебя под сердцем девять месяцев!

— Не стоило вообще давать мне жизнь, раз я такой неблагодарный!

— Ты такой же, как и твой отец! Такой же бессердечный и жестокий!

Я прикрыл глаза. Последнее, что мне хотелось услышать, так это сравнение меня и отца. Я вообще никогда не любил, когда она делала подобное. И эта женщина прекрасно обо всём знала, пытаясь на мне отыграться. Она вообще любила давить на самое больное, обожая контролировать чужие жизни. Старшему брату еле удалось сбежать из этого дурдома в другую страну, а я вот остался. Остался и теперь расхлёбывал всё это.

Хлопнула входная дверь, ведь мать всё же ушла. Уставившись в одну точку, я выдохнул и задумался. Если бы шесть лет назад мне удалось настоять на своём и послать её, то моя жизнь играла бы совсем другими красками. Возможно, у нас с Дариной уже были бы дети. Её же дочь запросто могла быть нашей.

Мне всегда хотелось троих детей. Причём их пол до встречи с бывшей совершенно не имел для меня значения, но с тех пор, как я влюбился в неё, то хотел только девочек. Одного сына мне бы вполне хватило, а вот дочерей хотелось минимум двух. Чтобы они были такими же красивыми, как и она. Чтобы они называли меня папой.

Глубоко уйдя в мысли, я и не заметил, как вновь провалился в воспоминания…

Я прекрасно понимал, что Дарина сказала про белого коня в шутку, но хотел удивить её. Поэтому и договорился с приятелем, чтобы одолжить на день лошадь из его конюшни. Выбрать же кольцо мне помогла одна знакомая, которая знала толк в таких делах.

— Эх, жаль, что я не смогу увидеть этого зрелища. — Улыбнулся тогда брат, искренне желая мне счастья.

Мы всю ночь с ним разговаривали по Скайпу. Мне было немного страшно, ведь не каждый день я делал предложение руки и сердца! Я вообще никогда его не делал. До появлений Дарины в моей скучной и серой жизни всё было очень неопределённо. Она же изменила буквально всё.

— Даже представить не смогу, как ты это устроишь, — подначивал меня брат после того, как услышал план действий.

Дождавшись Дарину после работы, я, как только заметил её, направился к ней верхом на коне. Она застыла на месте, а её глаза изумлённо расширились.

— Захар?

Ловок спешившись, я широко улыбнулся. Прохожие с восторгом, а некоторые и с завистью косились в нашу сторону. Кто-то даже принялся снимать всё на камеру в телефоне. Что до Дарины же, то она тихо и как-то по-детски заплакала.

— Тш-ш-ш! Маленькая, ты чего? — Взяв её лицо в ладони, я стёр ей пальцами слёзы.

От них у меня сердце обливалось кровью.

— Й-а… Я же пошутила тогда, — произнесла та шёпотом, прикрывая руками рот.

— Пошутила она, — повторил я и засмеялся, с волнением вытаскивая из кармана бархатную коробочку с кольцом, после чего встал на одно колено. — Дарина Кудрявцева, ты выйдешь за меня замуж?

— Да, — чуть слышно проговорила та, а потом куда смелее и громче крикнула: — Да! Конечно выйду, дурачок!

Встав с колена, я надел ей кольцо на безымянный палец и, подхватив её на руки, закружил. Мы были так счастливы. Нам предстояла целая жизнь впереди.

По крайней мере, так тогда думал я, Захар Муратов, влюблённый мальчишка, который оставался уверен, что никто не помешает ему быть счастливым.

Дарина

— Дарина Алексеевна? Это Роза Константиновна, воспитательница из детского садика, — прозвучало из динамика телефона.

Я затаила дыхание, и плохое предчувствие накрыло меня с головой.

— Да? С Мариной что-то случилось?

— У неё поднялась температура. Вы можете её сейчас забрать?

Выдохнув, я посмотрела на время. До окончания рабочего дня оставалось ещё два часа. Я не могла сорваться и всё бросить, но и оставлять дочь одну не желала. Подумав, решила попросить тётю забрать её. Та охотно согласилась с ней посидеть, пока я была занята.

— Вот не стоило её сегодня отводить в садик, — сокрушалась она.

Выслушивая это по мобильной связи, я тяжело вздохнула. «Лиза права, правда не стоило. Нужно было попросить выходной у начальства и побыть с Маринкой», — определила про себя, оставаясь в душном офисе и ощущая чувство вины.

Вечером же сбежать домой по-тихому не получилось. Вениамину Ивановичу понадобилась моя помощь.

— Но у меня дома дочка болеет, — попробовала я отказаться.

— Ничего, посидишь немного, а потом я тебя отпущу.

— Моё присутствие так важно? — обречённо спросила в ответ, смотря на наручные часы.

Разговор с тётей состоялся около получаса назад, но мне, по всей видимости, требовалось предупредить её о задержке.

Когда мы пришли в ресторан, в котором я была с Матвеем ещё в прошлый раз, стало ясно, что встречи с Захаром не избежать. Начальник быстро нашёл столик, где сидели Муратов с его помощником, и сразу же направился в их сторону.

— Добрый вечер, Захар Юрьевич. Мы немного опоздали, — промолвил он извиняющимся голосом.

Бывший лишь сдержанно кивнул ему, бросая в мою сторону короткий взгляд.

Сев рядом с шефом, я вскоре заметила, что помощник Муратова не сводил с меня взора. Он смотрел на меня с мягкой улыбкой и, как мне показалось, даже с интересом. «Как же его зовут? Кажется, Егор или Игорь», — припомнила я, приподнимая брови.

— Документы будут готовы уже на этой неделе, Захар Юрьевич, — продолжил Вениамин Иванович. — И мы сможем подписать их.