Что он должен был подумать? Что Натали и Зак ушли, бросили то место, куда стремились на протяжении стольких недель?

“Или это лишь мера предосторожности!”

На тот случай если бы Захарии каким-то чудом удалось выбраться с крыши. Позади раздается шорох и вновь повторяющееся: “Нэт! Где она?”

- Пришел в себя?

Он ломает последний деревянный стул, бросая в только что родившийся огонь разорванные части книги, останавливается, так и замерев, но потом машет рукой. Жизнь человека важнее! Алекс, она бы точно это поняла и не стала бы обижаться за испорченный подарок.

- Где Нэт? Ты нашел ее?

- Нет, - Джейк оглядывается на него.

Взгляд человека блуждает по комнате, потолку, не останавливаясь, не фокусируясь ни на чем. Он очень плох и похож на того, кто вот-вот умрет, перед этим впав в предсмертную агонию.

- Зак, давай же! - Джейк двигает диван к открытому огню. - Все только начинается!

Мальчик не слушает его и вновь проваливается в забытье.

Ему следовало сразу пойти к Карен. Удивительно, что она так быстро пришла в себя.

“Собралась из дерьма!”

Его одолевает злость. Ярость и рядом не стоит с этой захватывающей, отмораживающей все остальное эмоцией. Она затмевает все мысли об Алекс.

Джейк не смирился. Он узнает правду, чего бы это ему не стоило, задаст все вопросы, которые его интересуют, но сначала сделает это.

“Я убью и будь что будет! Наплевать на то, что случится потом!”

Однако отель тоже пуст. Выглядит он не в пример хуже, чем его дом. Карен та еще хозяйка, вместо того чтобы убирать за собой, она просто занимала новые, более чистые этажи и скорее всего сделала тоже самое с этим зданием.

Джейк ошибся.

- Твою мать! - он идет вперед, несмотря на то, что открывшееся зрелище пугает его.

Он понял это, стоило ему заглянуть в другие комнаты. Здесь нет монстров, одни лишь трупы. Они маленькие, худые, безжизненные, почерневшие. Их все еще сдерживают цепи, но не они, а свернутые шеи не позволили детям превратиться в жутких тварей, орущих по ночам.

“Сделать этот мир еще кошмарнее!”

Холод сохранил их тела, лица, не тронул глаза. Еще одна картинка что будет преследовать его в жутких кошмарах. Среди существ Нью-Йорка не было таких маленьких ростом, хоть чем-то напоминающих детей. Последних Джейк всегда видел живыми, а мертвыми, до этого момента, никогда.

“Ты думаешь мне все равно?”

Карен обманула его, но правильнее было сказать, что Джейк дал обмануть себя. Просто он закрыл глаза на всё, из двух зол он выбрал большее.

“Я выбрал свое счастье.”

Сестра никогда и ни о ком не заботилась по-настоящему. Только о себе, о собственных интересах, о Дереке и о нем. Но и у этой заботы есть свои темные стороны. Одна практическая, ведь он пообещал ей, что не бросит ее, защитит, не оставит в одиночестве, а другая - мерзкая, окрашенная в тошнотворный оттенок инцеста.

- Наконец-то! - выдохнул Джейк, склонившись к коленям.

У него, как и у Алекс когда-то, закололо в боку. Он конечно же не знал об этом сходстве. Ему было жарко, хотелось пить и да, впервые за все время сбилось дыхание. Несколько дней тому назад, будучи в Майами, Джейк думал о безумии в русле всё непрекращающегося движения. Он изменил свое мнение - тогда было просто путешествие, а сейчас реально преследование.

“Она не лгала! Не врала! Все время говорила правду!”

В этот раз у него не было ни карт, ни точных адресов, ни следов, ни запахов. Одно лишь наитие и он рад, что в этот раз оно не обмануло его.

“Это были другие люди! - Захария отшатывается от него, но вовсе не потому что испугался - он бредит. - Совсем такие, как ты!”

Зак выживет. Он еще пару дней проваляется в кровати, отпаиваясь всевозможными лекарствами, горячим чаем и бульоном из прессованного концентрата, а потом встанет на ноги. Молодой организм вытянет, справится с любой дрянью. Иначе этот мир не для него.

“Он сказал, - мальчишке не по себе, он крупно вздрагивает, в светлых глазах отражается страх, вместе с горячечным блеском - я слышал, когда бежал наверх, чтобы они тащили ее в лабораторию!”

Где могла быть эта лаборатория как не здесь? Дерек давно пережил те времена, когда он предавался служению науке, склонившись над тиглями и ретортами в крохотной комнатушке, граничащей с кухней, одновременно служащей ему и кабинетом, и приемной, и операционной.

“Нынешний мир прекрасен не только благами цивилизации, высокоточными приборами, дорогими и полезными игрушками.”

Джейк очень хорошо помнит то Рождество. Впервые за несколько лет он и Дерек столкнулись за одной барной стойкой. От Дерека веяло долгой дорогой, дальними краями, теплым и одновременно влажным климатом. Тем не менее это и резкий парфюм не смогли заглушить аромат медикаментов, а из кармана вечно светлой, такой не практичной одежды виднеется билет авиакомпании.

“Чем же еще?”

Джейк далек от трезвости, но еще не выпил столько, чтобы вести речи о спасении человечества. Говорить о работе круглые сутки - невероятно скучно, нудно, лень! Рождество ведь на дворе! Самое время для веселья, пунша, одиноких и красивых дамочек, ожидающих наступления чуда.

“Я же сказал, - Дерек пьяно удивляется, - вещи стали дороже людей.”

Он показывает бармену на свой стакан.

“Два раза по два.”

“Так было всегда!”

Тот качает головой, развернувшись на стуле к веселящейся публике.

“Нет. Я знаю о чем говорю. Поверь мне.”

Он пьет, а потом поворачивается к нему и, чуть подавшись вперед, говорит:

“Раньше они не были трусами! Да, они продавали себя и свое молчание за пару монет, но они не давали твориться бесчинствам...”

Джейк только хмыкает на это. Такие люди были всегда и везде, а Дерек, судя по всему, изрядно пьян и ему уже достаточно. Пора домой. К Карен.

“...стремились к справедливости и вчерашний продавшийся все равно шел к свету, старался очистить свою совесть…”

Дерек ставит стакан, раскуривая обрубок сигары, делает несколько затяжек, выпускает кольца дыма, поднимается и встает рядом с ним, раскачиваясь.

“Сейчас, все они, - он тычет рукой в зал, - такие, как я.”

Он хочет сказать еще что-то. Джейк протягивает ему его шляпу.

“Всем важны вещи, которые они не смогут взять с собой, и совсем не нужна душа, в существование которой теперь никто не верит.”

Джейк никогда не был в Атланте. Все время предпочитал другим штатам, как бы ни было в них красиво, спокойно, тепло, холодно или безлюдно, - Нью-Йорк. Как-то не представлял свою жизнь в другом городе. В нем он никогда не был один, вокруг всегда были люди, занятия, пища. Однако сейчас Джейк подумал о том, что это его и погубило, запустило цепь теперь уже необратимых событий.

“Быть подальше от Кари!”

Ему нужно было уехать куда-то, сбежать вглубь страны или на окраину, в какой-нибудь глухой, забытый Богом уголок.

“Не знать ничего, не видеть, жить своей жизнью отдельной от нее.”

Он бы не встретил Алекс. Это вообще была бы совершенно другая история. Но ему не в чем было бы винить себя. Алекс справилась бы и без него. Она доказала это. Карен не была бы привязана к нему больной любовью. Эти люди и дети. Их судьба не была бы связана с его.

“Теперь уже ничего не поделаешь!”

Надо пробовать исправить то, что в его силах. Какая карта в этом мире перебивает все остальные?

Новая жизнь.

Удивительно видеть в темном, лишенном красок и жизни городе здание сверху донизу наполненное огнями. Монстры скачут вокруг него, покойники бродят стадами, но ни те, ни другие не способны преодолеть высокую ограду с частоколом из острых пик.

“Все самые крутые игрушки здесь! Это ведь военный объект, кто бы и чтобы не утверждал до этого.”

Не думал Джейк что центр контроля заболеваний похож на тюрьму, деловой центр и замок Франкенштейна одновременно.