— Магия питается эмоциями, раньше исключительно моими, а сейчас почему-то и твоими тоже!

— То есть, во время занятий любовью, она…

— Не только, ей нравится все, что ты чувствуешь: радость, любовь, ну и, конечно, возбуждение и удовольствие.

— Так мне не показалось! Ты знаешь, что я чувствую в тот или иной момент! — произнесла она шокировано.

— Я всегда это знаю! — уточнил, чтобы не осталось недомолвок.

— Но так ведь не честно, а вдруг я захочу что-нибудь скрыть? — посмотрели на меня возмущенно.

— А что ты от меня скрывать собралась? Мне уже начинать тебя ревновать? — закипел я от одной мысли об этом.

— Но ты знаешь, как я тебя люблю, а я, как ты меня — нет!

— Во-первых, я буду тебе об этом говорить! Во-вторых, постоянно доказывать! И, в-третьих, я смогу тебе показать, но не часто, это магически тяжело — много энергии высасывает!

— Хорошо! Тогда покажи сейчас! Или я опять зареву! — вот ведь, шантажистка мелкая!

— Ты уверена? — опрокинул я ее на спину и, прижав своим телом, посмотрел в глаза. — Для этого нам надо заняться кое-чем интересным… — прошептал в приоткрытые губки.

— Я только за! — ответила она, обвивая мою шею руками, и сама приникла поцелуем. Отвечая на него, сплел наши энергетические каналы воедино, позволяя ей ощутить мои эмоции.

ШЭРЭЛИНА.

В грудь неожиданно ударили чужие чувства: трепетная, щемящая нежность, возбуждение, восторг, желание обладать и защищать — в равных долях, восхищение и удовольствие! Это было так необычно и великолепно! Прикусив его губу, я внутри себя почувствовала, как его возбуждение усилилось! Полное ощущение, что мы стали единым целым и испытываем сейчас одни эмоции на двоих! И любовь! Да, я почувствовала его любовь ко мне, такую дикую, страстную, горячую, что от нее перехватывало дыхание и возникало желание ответить тем же! Я и отвечала, скользя по широким плечам ладонями, сплетаясь своим языком с его, обхватив ногами торс, потерлась об натянувший брюки орган, сама же задыхаясь от накрывшего его удовольствия.

— Алан, а мы точно выживем после такого? — прошептала, отрываясь от его губ. Так как отчетливо поняла, что чем больше удовольствия получает партнер, тем сильнее оно возвращается и, усиливаясь, уходит обратно, просто бесконечный круговорот наслаждения, возрастающий с каждым новым витком.

— Не знаю, мышонок! Что-то сейчас я в этом не уверен, но отступать поздно, идем до конца, родная! — выдохнул он в ответ и со стоном снова приник к губам. Вещи полетели в разных направлениях, с жадностью сдираемые нетерпеливыми руками, чувства, бьющие по оголенным нервам, полностью отключили восприятие мира, сократив его до нас двоих.

Стеснение, неловкость — все улетело к чертям! Хотелось ощутить друг друга еще больше, еще полнее! Опрокинув любимого на спину, заскользила губами по мускулистому торсу, прокладывая по нему влажные дорожки языком, иногда кусая, задыхаясь от наслаждения, его или своего — уже было не разобрать. Нашего! Очертив каждый кубик, украшающий каменный пресс, прошлась по самому низу живота, случайно зацепившись подбородком за напряженно подрагивающий орган, тут же содрогнулась от ударившего в живот дикого желания, и я точно знала, что должна дальше сделать с возбужденной деталью мужского организма, и вот тут с уверенностью могу сказать, кто именно из нас этого хотел! Посмотрев в внимательно следящие за мной лавовые глаза, улыбнулась и, спустившись ниже, провела языком по вздувшейся венке, обвивающей напряженный член, застонав от накрывшего волной блаженства. Обхватив головку губами, заскользила к основанию, пропуская его в свое горло, Алан с рыком толкнулся навстречу, а я жалобно всхлипнула и отстранилась, прошептав:

— Я не выдержу, мой тигр, это слишком сильно, восхитительно, безумно! — он рывком сел, впиваясь в мои губы поцелуем, оторвавшись от них, рыкнул:

— На колени, мышонок! — от этого приказа тело просто скрутило желанием, прижимаясь щекой к матрасу, я уже ничего не соображала от раздирающих изнутри чувств. Резкий толчок, заполнивший изнывающее пространство, заставил заскулить, выгибаясь в попытке прижаться плотнее. Сильные, ровные удары, возносили все выше и выше, вырывая из горла всхлипы и стоны, бьющиеся об попку мужские бедра вынуждали ритмично двигаться им навстречу. Оргазм разбил сознание на осколки, причем обоим, закричав от переполнившего наслаждения, я забилась, сжимаясь на разгоряченном члене, что содрогаясь излился, орошая нежные стеночки.

Обмякнув, рухнула на кровать, тяжело дыша и пытаясь вернуться на грешную землю. Любимый упал рядом и, сгребая меня в объятья, зарылся носом в волосы на макушке.

— Ты как, моя сладкая? — прошептал он, стоило немного отдышаться.

— Кажется, живая, но с уверенностью утверждать не могу! — пробубнила ему в грудь. — Мы будем делать это не чаще раза в год! А остальное время настраиваться и готовиться! — улыбнувшись, подняла к нему лицо.

— Согласен! Даже для меня это оказалось слишком! Какой же ты у меня вкусный мышонок! — чмокнул он меня в нос.

— Алан, а лава в глазах без белков — теперь всегда будет?

— А что, была? — спросил он удивленно и, увидев согласный кивок, проворчал, прижимая меня плотнее. — Ну вот, еще не хватало в отца превратиться, одно дело когда ты самовлюбленная сволочь, и совсем другое, когда при этом еще и бешеная! — рассмеявшись, я поцеловала его в щеку.

— Ладно уж, какая бы ни была, все равно любимая! — прошептала, утыкаясь в его шею и засыпая.

АЛАН.

Лежа в ночи, зарываясь пальцами в шелковистые пряди волос спящей на моем плече девушки, перебирал в голове события прошедшего дня. Начиная с того, как пошел за Шэр, дальше отец со своими новостями о похищении «Поглотителя», лабиринт, где чуть не свихнулся от собственных страхов. Надо же, я и не думал, что у меня их так много!

Как ни странно, боялся я вовсе не за себя: за отца с этим покушением на источник! Смотреть на его смерть оказалось нереально жутко и больно! Я не могу представить, что случится со всеми нами без него. Он всегда был той самой несокрушимой стеной, за которой мы все припеваючи жили, не задумываясь ни о каких проблемах, а зачем, если есть он? Тот, кто все решит, исправит, вернет в прежнее русло!

Опять же мама, она без него не выживет, это всем известный факт! Такую любовь как у родителей еще поискать! Уже больше ста пятидесяти лет вместе, правители целого мира, а дворец своими сексуальными играми до сих пор как подростки разносят!

Орших — его смерть напрямую связана с жизнью Кэт. Я, конечно, люблю близнецов, но сестра значит для меня нечто большее. Моя двойняшка, иногда казалось, что мы понимаем друг друга без слов. Особенно в детстве, когда напакостив, не сговариваясь, врали одно и тоже, будь это мама или вечно нянчившийся с нами Орших.

Тогда еще не знающая о его роли в своей жизни, сестренка, не стесняясь, могла приклеить его к стулу или поджечь пятую точку. Хм, а может, как раз догадывалась, потому-то и страдал от нее исключительно зад грозного палача?

Но глядя на их смерти я еще терпел, уговаривая себя, что это лишь иллюзия, а вот истерзанное тело мышки сорвало мою хваленую выдержку. Тут уже не помогли никакие уговоры! Безотчетный ужас и боль, разрывающая на куски, не то что сердце — все тело!

Да без нее я точно сдохну — в маленьком храбром мышонке теперь вся моя жизнь! Неудивительно, что от такого зрелища сила вышла из-под контроля, по приказу замутненного иллюзией мозга, защищая свое сокровище, или, скорее уже, мстя за него!

Мысли перескочили к ее истерике. Когда, обнимая Эль, почувствовал боль Шэр, чуть сам себе подзатыльник не отвесил, вот о чем, спрашивается, думал, придурок, тиская при любимой девушке другую?

Да, я к ней отношусь как к другу, но мышка-то откуда должна это знать? Говорю же: идиот!

Хотя, мне кажется, ее слезы не только из-за детки. На нее тоже свалилось слишком много за последние сутки. И она — молодец! Все стойко перенесла, сорвавшись лишь под конец дня.