- Ублюдки! И они с честными лицами говорят нам, что все хорошо?! Лжецы и невежды! Зачем далеко ходить если можно взглянуть на проблему тех же, как их называют, Сверхлюдей (Overman– овермэн – сверхчеловек). Группа уродов с суперсилами, что считает, что они вершина эволюционной цепочки! И руководствуясь своими гнилыми идеями они считают, что они знают, как лучше для всех.

Мужчина смачно сплюнул на помост и растер его ботинком:

- Знаете, вся эта тема мне подозрительно напоминает некую другую. Как там это звучало на немецком: уберменш? Весёленькое дело я погляжу, согласны ли вы со мной? В прошлом мы уничтожили эту грязь, так она расцвела у нас под боком! Если они уберменши, то кто же тогда мы? А я скажу вам, кем они нас считают! Нас считают недолюдьми, то есть сраными унтерменшами! И я, раздери меня на десяток кусков, не собираюсь быть им из-за сраных фашистских ублюдков! Сраных оверов!

- Да! – Толпа в едином порыве вскинула вверх кулаки.

Оратор же яростно сверкая глазами и гневно потрясая ломом, продолжал: - Промышленность шатается, рабочих мест становится все меньше! Суперы, что видимо возомнили себя богами, делят территории, уничтожая дома и целые районы! Новый Орлеан, Сан-Диего, Чикаго! Я могу продолжать и продолжать. Почему они еще живы, я вас спрашиваю?! Где наша хваленная армия со всеми их самолетами и танками?! Дети боятся выйти на улицу, дабы случайно не попасть в разборки десятков и сотен расплодивших банд. Они делят территорию, пользуясь тем, что наверху никто ничего не делает! И если бы это происходило только у нас в Нью-йорке. Нет! Это происходит по всему миру! – Он перевел дух:

- Даже наше хваленное правительство сдалось перед этими ублюдками! Они покорно легли и раздвинули булки, готовые прогнуться перед тем, кто оказался сильнее! Перед теми, кто силой показал, что с ними стоит считаться! Видимо они посчитали, что американский народ должен склониться также! Так они ошибаются! - Он взглянул прямо в камеру: - Все еще есть те, кто не будут слоняться! И я! Карл Мэддокс призываю вас жителей нашей великой страны не сидеть сложа руки, позволяя сраным фашистам с суперсилами творить все, что вздумается, а действовать!

Он обвел руками развернувшуюся толпу, что также молча смотрела в кинокамеру, давая своему лидеру говорить: - Суперы злодеи! Супер герои! Суперы хрен пойми, что за суперы! К черту их! Если они не могут жить мирно, не мешая нормальным людям, то я первый возьму ствол и пущу им пулю в лоб! Не проймет пуля, возьму взрывчатку. Яд, бензин и огонь! Я призываю действовать! Пусть у них под ногами горит сама земля! Худшее, что вы можете сделать, это не сделать ничего! Я Карл Мэддокс начал действовать! Мной и моими людьми было записано это обращение к вам! Не подведите меня! Не подведите себя! Не подведите Америку!

Эфир прервался и по экрану пошли помехи. За столом царила мертвая тишина. Елене надо было бы выключить телевизор еще в самом начале, но она зачарованно смотрела всю запись, ничего не делая. Как и Алекс.

- Мам… - неуверенно начал он: - А суперы и впрямь такие плохие? – Парень волей-неволей задумывался над природой появляющегося монстра. Конечно, тот его не слушался. Но бывают же разные суперсилы.

«Могут ли они быть и у меня? Значит ли, что я угрожаю своей стране?»

- Нет. Конечно, нет. – Елена печально покачала головой: - Не все суперы такие плохие. Многие помогают людям. Работают в больницах или пожарными. Спасают людей от бандитов.

- А кто такие оверы?

Женщина тяжело вздохнула, аккуратно подбирая слова: - Это и впрямь плохие люди. Ты же знаешь Гитлера и вторую мировую?

- Да. Америка участвовала во второй мировой войне, и мы победили фашизм. Гитлер вроде застрелился.

- Почти верно. – Поправила его женщина: - Фашизм победили русские и американцы. Глупо пытаться принижать друг друга, когда обе стороны участвовали в той войне. Но идеи, что были посеяны в то время, живы до сих пор. Оверы – это те суперы, что считают, что они во всем лучше нас, обычных людей. Пока они просто говорят, но многие видя в них угрозу, сравнивают с той, старой Германией.

- Понятно. – Алекс загрустил. Он не хотел, чтобы его считали фашистом. Если он все же супер, то он уж точно не считает, что чем-то лучше.

«Скорее от его моих сил одни проблемы. А эти оверы те еще уроды, из-за них всех суперов будут считать плохими!»

Вот только жизнь достаточно коварная штука. Кошмары, что, казалось, отступили, вернулись с новой силой.

Погружаясь в беспамятство и просыпаясь с судорожно бьющимся сердцем, Алекс потерял чувство реальности и сна. Поэтому, в очередной раз, очутившись на ровной белой равнине мальчик несколько минут тупо смотрел вперед, надеясь вырубиться и поспать хоть чуть-чуть.

Но равнина и не думала пропадать, а мальчик все также продолжал сидеть на не холодном, но и не теплом нечто.

Сонная хмарь рассеивалась, и Алекс вскочил на ноги, судорожно оглядываясь.

«Неужели меня похитили? Но кто? И зачем?»

Выстрелом молнии пронеслась мысль о причастности знакомого монстра. И тем страшнее было получить от него ответ… В его полной невиновности. Более того, это непонятное создание было уверено, что это он, Алекс сам сюда пришел.

Алекс оглянулся и прямо у себя за спиной длинную фигуру старого знакомого. Несмотря на то, что он стоял невероятно близко, это ничуть не напугало парня. Он здраво рассудил, что если бы тот хотел его съесть, он бы это уже сделал.

- А… А почему ты здесь? – Алекс не нашелся спросить ничего умнее.

Ответ можно было охарактеризовать как смесь непонимания и безразличия. То есть монстру было плевать, где он, так он еще и сам не хотел куда-либо идти.

Алекс неожиданно почувствовал себя очень уставшим. Он вспомнил о том, что завтра его ждет учеба, а он тут общается с не пойми чем, в непонятно каком месте.

«Надо выбираться». - решил он.

Вот только путь, куда бы он ни шел, непонятным образом выводил его именно к монстру. Не было тумана или другой вещи, что скрывала вид вдали. Он просто шел вперед, и также внезапно понимал, что смотрит прямо на монстра. Сзади же все та же серая гладь до горизонта.

Наконец, когда Алексу надоело ходить туда-сюда он предпринял попытки общения с чудовищем. И чем больше он спотыкался об эти мысленные конструкции, тем сильнее чувствовал чуждость разума, стоявшего напротив него существа. Именно чувствовал, а не осознавал. Все же опыта для первого вариант у него было маловато.

Алекс интуитивно подстроился под стиль общения этого неведомого существа. И это сразу же дало плоды.

И если бы кто из психологов имел возможность длительное время наблюдать и общаться с ним, то они бы пришли к поразительному выводу.

В нашем понимании личности у этого монстра не было. Зато были невероятные, невообразимые способности к мимикрии и подражанию. Пристальное наблюдение за людьми, за их мыслями, чувствами, разговорами и поведением в самых разных обстоятельствах создали множество взаимосвязанных триггеров, активирующих то или иное поведение монстра. Своего рода самообучающийся искусственный интеллект, но двигающийся по странной логике в которой не было лишь двух, в лучшем случае трех констант, вроде нуля, единицы и отрицательной единицы. А имеющий еще парочку десятков неизвестных переменных.

Мальчик далеко не сразу, но смог понять, что чудовище не только не может нанести ему хоть какой-то вред. Более того, оно делать это абсолютно не хочет.

Мало-помалу страх был отброшен, и Алекс решил придумать имя для своего нового знакомого. Все же звать «Эй ты», было как-то невежливо.

По чести говоря, монстру это было также важно, как если бы подобное предложили табуретке. Тому, что могло лишь выдавать свои эмоции как слепки чужих, было откровенно все равно.

Но мальчику было нечем заняться, и он был полон энтузиазма.

Вначале ничего путного не выходило. Человеческие имена или клички животных не находили никакого отклика в душе чудовища. Если она, конечно, у него была. Однако под конец удача все же улыбнулась им обоим.