Но при решении задач, которые стояли сейчас перед Арнольдом, от крика не было никакого толка. Компьютеру было абсолютно все равно, кричат на него или нет. И силовой сети тоже. Технологические сети оставались совершенно равнодушны к взрывам человеческих эмоций. Если уж на то пошло, от крика был один только вред, ведь Арнольд уже не сомневался, что Недри вряд ли появиться, а значит, ему, Арнольду, предстояло войти в программу и попытаться выяснить, что там не так. Это была кропотливая работа, требовавшая спокойствия и сосредоточения.

– Вы бы спустились в кафетерий, – сказал Арнольд, – и выпили бы кофейку. Мы вас позовем, как только у нас будут новости.

– Мне не нужен здесь эффект Малкольма, – заявил Хэммонд.

– Об этом не беспокойтесь, – заверил его Арнольд. – Но, может быть, вы дадите мне поработать?

– Черт бы вас побрал! – пробурчал Хэммонд.

– Я вас позову, сэр, когда у меня будут новости от Малдуна, – сказал Арнольд.

Он нажал несколько клавиш на пульте и увидел, что привычная картинка на экране изменилась.

Арнольд уже не управлял компьютером. Он собирался просмотреть программы – методично, строчка за строчкой просмотреть все инструкции, которые указывали компьютеру, что делать. Арнольд с тоской думал, что в программе Парка юрского периода больше полумиллиона строк, причем в основном незадокументированные, без пояснений.

Ву выступил вперед:

– Что вы делаете, Джон?

– Проверяю программу.

– Просматривая каждую строчку? Да вы будете заниматься этим целую вечность!

– Ладно, – отмахнулся Арнольд. – Рассказывайте!

Малдун резво вошел в поворот «джип» заскользил по грязи. Сидевший рядом с ним Дженнаро сжал кулаки. Они неслись по дороге, которая шла вдоль скал, высоко над рекой, терявшейся внизу, в темноте. Малдун мчался вперед. Лицо его было напряжено.

– Далеко еще? – спросил Дженнаро.

– Еще три, может быть, четыре с половиной километра.

Элли и Хардинг остались в гостинице. Дженнаро попросился поехать вместе с Малдуном. Машина вильнула.

– Уже целый час, – сказал Малдун, – целый час от пассажиров ни слова.

– Но у них же есть рации, – сказал Дженнаро.

– Мы не смогли с ними связаться, – объяснил Малдун.

Дженнаро нахмурился:

– Если бы я битый час просидел в машине под дождем, я бы наверняка попробовал связаться с кем-нибудь по рации.

– Я тоже, – откликнулся Малдун. Дженнаро покачал головой:

– Вы действительно думаете, что с ними случилось что-то неладное?

– Вполне возможно, – сказал Малдун, – что с ними все в порядке, но мне будет спокойнее, если я их увижу. Это может произойти сейчас в любую минуту.

Дорога повернула и пошла в гору. У подножия Дженнаро заметил какой-то белый предмет, лежавший в зарослях папоротника на обочине.

– Погодите, – сказал Дженнаро, и Малдун нажал на тормоз.

Дженнаро выскочил из «джипа» и побежал вперед, чтобы посмотреть при свете фар на лежащий предмет. Он думал, что это какая-то одежда, но оказалось…

Дженнаро остановился.

Даже с расстояния в шесть футов было прекрасно видно, что это такое. Дженнаро пошел медленней.

Малдун выглянул из машины и спросил:

– Что там?

– Нога, – ответил Дженнаро.

Нога была бледно-голубоватой, а на месте колена виднелся окровавленный огрызок. Дженнаро увидел на ноге белый носок и коричневый мужской ботинок. Такие ботинки носил Эд Реджис.

К тому времени Малдун уже вышел из машины и, пробежав мимо Дженнаро, склонился над ногой.

– О Господи!

Малдун вытащил ногу из зарослей, поднес ее к свету, и на руки ему хлынула кровь. Дженнаро был еще в метре от него, но поспешно нагнулся, уперся руками в колени, зажмурился и начал глубоко дышать, борясь с тошнотой.

– Дженнаро! – Голос Малдуна звучал резко.

– Что?

– Отодвиньтесь. Вы мне загораживаете свет. Дженнаро сделал глубокий вдох и отодвинулся.

А когда открыл глаза, увидел, что Малдун придирчиво осматривает откушенную кость.

– Разрез по сухожилию, – сказал Малдун. – Он не кусал: просто повернул ногу и отрезал своими зубами. Да, просто отрезал – и все тут!

Малдун встал, держа обрубок окровавленным местом вниз, чтобы оставшаяся кровь стекала на папоротник. Когда он схватился за щиколотку, то перепачкал в крови белый носок. Дженнаро опять почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота.

– Насчет того, что тут случилось, вопросов нет, – сказал Малдун. – Его прикончил тиранозавр. – Малдун посмотрел на холм, потом перевел взгляд на Дженнаро. – Как вы себя чувствуете? Вы можете ходить?

Малдун двинулся обратно к «джипу», неся в руках обрубок ноги.

– Пожалуй, это следует захватить с собой, – сказал он. – Нехорошо ее тут оставлять. Господи, да она мне перепачкает всю машину! Поглядите, там сзади нет ничего типа пленки или газеты?..

Дженнаро открыл заднюю дверь и заглянул под сиденье. Он был рад подумать сейчас о чем-то другом. Теперь его целиком занимал вопрос: во что завернуть изуродованную ногу? Никаких других мыслей не осталось. Под сиденьем оказался холщовый мешок с инструментами, колесный диск, коробка из-под карт и…

– Два куска пленки, – сказал Дженнаро. Пленка была аккуратно сложена в несколько раз.

– Дайте мне один, – попросил Малдун, все еще стоя возле машины.

Он завернул ногу в пленку и протянул бесформенный сверток Дженнаро. Держа его в руках, Дженнаро удивился: до чего же он тяжелый!

– Положите ее назад, – велел Малдун. – И если есть чем загородить, то загородите, чтобы она не скатилась на пол…

– Хорошо.

Дженнаро положил сверток, и Малдун сел за руль. Он нажал на газ, колеса сперва прокручивались по грязи, но потом машина пошла. «Джип» помчался вверх по холму, на какой-то момент фары еще выхватывали из темноты кустарник, но затем скользнули вниз, и Дженнаро увидел перед машиной дорогу.

– О Господи! – ахнул Малдун.

Дженнаро увидел электромобиль, лежавший на боку посередине дороги. Второй машины вообще не было видно.

– А где вторая машина? – спросил Дженнаро. Малдун быстро огляделся и указал налево.

– Там.

Второй электромобиль валялся в двадцати футах от первого, у подножия дерева.

– А что она там делает?

– Ее туда забросил тиранозавр.

– Забросил? – переспросил Дженнаро. Малдун был мрачен.

– Давайте-ка поскорее с этим разделаемся, – сказал он и вышел из «джипа».

Они поспешно приблизились к электромобилю, шаря в темноте фонарями.

Подойдя поближе, Дженнаро увидел, что машина страшно покалечена.

Он предусмотрительно дал Малдуну заглянуть в нее первым.

– Я бы на вашем месте не тревожился, – сказал Малдун. – Вряд ли мы там кого-нибудь обнаружим.

– Да?

– Да.

Малдун объяснил, что, живя в Африке, он много раз оказывался на месте нападения животного на человека. Скажем, леопард ночью пропорол когтями палатку и унес трехлетнего ребенка. Или взять нападение буйвола на людей в Амбосели, или два случая нападения львов, или ту историю, когда крокодил напал на людей на севере Африки, возле Меру. Всякий раз оставалось удивительно мало следов.

Неопытные люди полагают, что после атаки животного должны оставаться всякие кошмарные свидетельства: оторванные конечности, валяющиеся возле палатки, кровавые следы, уводящие в лес, окровавленная одежда где-нибудь неподалеку от лагеря… Но, по правде сказать, обычно не остается ничего, особенно если жертва маленькая – младенец или ребенок чуть постарше. Человек просто исчезает, словно он ушел в заросли и никогда больше не возвращался. Хищник может убить ребенка, хорошенько встряхнув его, перекусив ему шею. Как правило, при этом не проливается ни капли крови.

И в большинстве случаев вы не найдете останков жертв. Разве что порой вам удастся отыскать пуговицу от рубашки или кусочек подметки. Но в основном не остается ровным счетом ничего.