- По дороге расскажу! - весело рассмеялась Сол, оценив, надо полагать, то выражение, что появилось у меня на лице. И, взяв за руку, потянула за собой из шатра шамана.

Сопротивляться той я не стала, не видела пока смысла. Чем скорее мне удастся исполнить данное божеству зарифов слово, тем быстрее смогу вернуться к Эреллу. И пусть он пребывает без сознания, а отношения наши далеки от тёплых дружеских, но уж лучше этот мужчина рядом, чем местные с их странными традициями и обычаями.

Покинув шатер шамана кочевого народа следом за Сол и оказавшись на улице, я мгновенно ощутила, насколько там было жарко. Воздух оказался сухим и горячим, отчего в горле мгновенно запершило, но проблема с дыханием отошла на задний план, стоило только мне осмотреться.

Я отлично помнила, что рухнули мы с Эреллом среди песков, где даже намека на какую-либо растительность поблизости не было, а сейчас моему взору предстал пусть и небольшой, но самый настоящий оазис.

С одной стороны, от него были горы (по-видимому те самые, которые мы пересекли с потомком ледяных драконов прежде, чем упасть), а с остальных этот райский зеленый уголок окружали высокие песчаные барханы, кажущиеся в лучах заходящего солнца золотыми. Центром же оазиса было небольшое озерцо с изумрудно-зеленой водой, вокруг которого буйно росла разнообразная зелень.

На шатры зарифов, разбивших свой лагерь посреди этого великолепия, я поначалу даже не обратила внимания, ибо на данный момент меня интересовали не они, а окружающий вид. Но полюбоваться им и оценить в полной мере не получилось. Мне не дала этого сделать Сол, вновь потянув за руку:

- Идем скорее, Рори, тебя не должны видеть раньше времени!

- Почему? – не поняла я, заметив невдалеке самые настоящие пальмы.

- Потому, что закат, предвещающий Долгую ночь, уже начался, и незамужних девушек, до самого начала празднеств, не должен видеть никто из мужчин. Это традиция!

- Что? Ещё одна?

- Угу, в череде многих! Так что не отставай!

- Постараюсь, - вырвался у меня из груди тяжкий вздох. - Скажешь, куда мы идём?

- На женскую половину, конечно же, куда мужчинам хода нет! - обернувшись, подмигнула мне зарифка, и свернула к группе аляповато-ярких шатров.

Оказавшись внутри одного из таких передвижных "домов", что выделялся среди прочих своими внушительными размерами, я ощутила себя так, словно попала в восточную сказку. Пёстрые ковры на полу, задрапированные яркими тканями стены, многочисленные подушки и подушечки повсюду, низкие столики со всевозможными фруктами, сладостями и прохладительными напитками - все говорило в пользу этого. А единственное, что смутило - количество собравшихся в шатре женщин. Тут были и маленькие девочки, начиная с четырёх-пяти лет, и глубокие старухи. Одни бегали играли, другие болтали, собравшись группками, а более старшее поколение было занято различным рукоделием.

На большинстве дам, как я успела отметить, присутствовала столь же закрытая одежда, что и на мне с Сол, однако назвать ее скромной или некрасивой было нельзя. Богатство оттенков тканей, искусная вышивка драгоценными камнями и бисером, превращала простой с виду наряд практически в произведение искусства.

С трудом оторвавшись от рассматривания многообразия этнических костюмов, я обратила свой взор на тех женщин, которые оказались облачены в одежды весьма схожие своим кроем с нарядами восточных танцовщиц. Но они были именно схожи, потому как открытые руки и живот, которые на Земле исполнительнице гаремного танца не пришло бы и в голову спрятать от чужих взоров, здесь скрывали при помощи очень тонкой, полупрозрачной ткани в тон основному костюму. Это, на мой взгляд, смотрелось достаточно мило и целомудренно, а вот по меркам местных жителей наверняка являлось чем-то откровенным и побуждало мужские умы развивать воображение.

Мысленно пофыркав на эту тему и попытавшись представить себе как должны выглядеть местные танцы, я переключила своё внимание с молодых женщин-танцовщиц на восьмерых совсем еще юных девушек, вокруг которых хлопотали несколько зрелых дам. Тех самых потенциальных невест, которым впервые предстояло заявить о себе покровителю пустынного народа этой ночью. И тем, что сразу бросилось мне в глаза, стоило только присмотреться к дебютанткам, стал цвет их одежды. Чёрный! В то время как больше ни на одной из присутствующих в шатре танцовщиц не то, что черного, а даже ни одного из темных оттенков не наблюдалось!

Однако, несмотря на мрачноватый цвет, наряды девушек не выглядели траурными. Наоборот. Богатая серебряная вышивка, комбинирование черного шелка с черным же шифоном и яркие, разноцветные пояса, расшитые драгоценными камнями, создавали в итоге весьма эффектный образ.

На лицах прелестных "невест" присутствовал яркий макияж, отчего девочки (возраст которых едва достигал восемнадцати лет) казались значительно старше. Но застывшее выражение в широко распахнутых, подведенных черной краской глазах, не давало возможности ошибиться относительно небольшого количества прожитых ими на свете лет. Волнение, радость, трепет, нетерпение и гордость – вот что читалось во взглядах юных зарифок.

Однако больше всего меня поразил даже не их внешний вид и боевая раскраска, а то количество серебряных украшений, что были надеты на дебютантках. Наверное, каждая из них, сделав шаг, должна будет звенеть как хорошая погремушка (не говоря уже о том, что носить на себе такое количество этого металла наверняка ужасно тяжело).

И вот пока я с изумлением разглядывала юных дев, те, как и все присутствующие в шатре дамы, обратили своё внимание на мою персону, резко прекратив свои разговоры. Но молчание это продлилось совсем недолго, потому что сопровождавшая меня Сол вдруг хлопнула в ладоши и большинство женщин тут же засуетились, поспешно покидая помещение.

И совсем скоро в шатре, кроме той зарифки, что меня сюда привела, осталось четыре дамы в летах да те самые восемь молоденьких девушек, с подготовкой которых к предстоящему празднику было, по всей видимости, покончено.

Под оценивающими и какими-то нетерпеливыми взглядами старших женщин мне стало резко не по себе, потому что совсем не хотелось, чтобы меня превратили в некое подобие дебютанток. А те, скучковавшись в сторонке, принялись настороженно присматриваться к новенькой в моём лице и тихонько перешептываться.

- Интересно! - протянула одна из почтенных матрон, нарушив этим всеобщее молчание. – Онор сказал, что ты будешь танцевать для покровителя народа зарифов этой ночью, хотя являешься чужачкой!

- Таково было пожелание вашего божества, - пожала я в ответ плечами, спокойно встретив её взгляд. И совершенно при этом не ожидая, что мои слова вызовут такую волну изумления у местных дам, которая прокатилась по шатру, стоило только замолчать.

- Ты его видела? – после первой зарифки, взяла слово самая старшая из присутствующих здесь женщин, а ее острый взгляд скользнул по мне подобно лезвию.

- И видела, и даже говорила, а танец - это моя плата ему за оказанную помощь.

- Почему он выбрал тебя? – едва я успела договорить, резанул воздух звонкий, девичий голос, принадлежащий одной из восьми юных танцовщиц. И стоило мне обратить свой взор в их сторону, выступила вперёд, сверкая вызовом в глазах.

Девочка была красива и отлично знала об этом. Тонкая, гибкая, словно ивовый прутик, с идеальной, оливкового оттенка кожей, большущими чёрными глазами, глубину которых подчеркивала черная же подводка, и густыми тёмными волосами, шелковым водопадом ниспадавшими до самых бедер, красавица стояла, гордо задрав подбородок, и вид у нее при этом был весьма воинственным.

- Аза, сядь! – скомандовала Сол, но та даже и не подумала подчиниться приказу.

Брюнетка лишь еще выше вскинула подбородок, расправила плечи, и даже руки на груди скрестила: тем самым безмолвно заявляя, что пока не получит ответа на свой вопрос, с места не сдвинется.