Немного подумав, ответил:

— Хорошо, иди, сынок.

— Разрешите и мне. И я пойду с Николаем, — попросил Леонид Савощик, друг Коли.

На этом и порешили.

Коля с другом пересекли лес, луг, прошли полем, снова лесом. Из-под носа выпорхнула какая-то птичка, чирикнула.

— Вот жаль, разбудили бедную, — проговорил Коля.

Потом пошел теплый апрельский дождь. А вот лес кончился, и впереди показалась железнодорожная насыпь. Постояли, огляделись по сторонам, залегли. Вокруг тишина. Пахнет первой травкой и смолистой хвоей. Вдруг тишину нарушил приглушенный выстрел, и в воздух взлетела ракета. Затем вторая, третья. Заблестели рельсы, осветились кусты. До прихода поезда оставалось полчаса, и фашисты вели усиленное наблюдение за путями.

А тут, за три километра от станции, у деревни Михновичи лежат два юных мстителя и пристально всматриваются в сторону железной дороги. Нет, не пройдет поезд, фашисты найдут здесь могилу.

Хлопцы тихонько начали ползти к полотну. И снова проклятая ракета. Снова друзья припадают к земле, срастаются с ней.

Вот уже и последний кустик. Дальше открытое место. А ракеты все взлетают и взлетают. И слышно, как по насыпи ходят патрули.

— Леня, вот-вот будет поезд. Уже скоро три часа. Вдвоем мы не сможем пройти к пути. Заметят. Я попробую один, — шепчет Коля. — Ты меня прикроешь, когда буду возвращаться.

И он бросился вперед. Вот он уже у насыпи. Когда очередная ракета полетела в воздух, он лежал внизу, у самого откоса. И совсем близко от него прошли два фашиста, держа наизготовку автоматы. Что же делать? А со стороны Нехачева уже мчался поезд. Лязгали на стыках колеса. Ближе, ближе. Сильно бьется сердце у Коли. Он поднимается во весь рост и карабкается по насыпи. «Может, успею». Но что это? Выстрел, второй. Это патрули заметили его. «Не подложу мину, — мелькнула мысль, — не успею». А поезд уже в десяти метрах.

И Коля бросился с миной на путь. Оглушительный взрыв потряс окрестность.

С грохотом, скрежетом полетели под откос вражеские танки и орудия. Враг не прошел. Это был восьмой эшелон, взорванный Николаем Гойшиком.

Назавтра на лесной поляне собралось 450 комсомольцев — делегатов конференции. Не было только здесь их боевого друга, их любимого побратима Гойшика. В суровом молчании склонили комсомольцы головы, чтя память героя.

Советское правительство посмертно наградило Николая Гойшика орденом Отечественной войны I степени.

В Ивацевичах, на улице, которая носит имя сына, живет мать Николая Гойшика Ольга Андреевна. Со всех концов страны идут сюда письма от пионеров и школьников. Они просят рассказать о жизни и подвиге юного героя-партизана. И каждое письмо начинается словами:

«Дорогая наша мамочка!..»

В. ШИМУК

(Перевод Б. Бурьяна)

С Валей Перегудом я познакомился совсем неожиданно. Возвращаясь однажды с охоты с пустой сумкой, попал я в окружение ребят.

— Где утки? — спросили ребята. Они почему-то считали главным трофеем охотника — уток.

Я машинально ответил:

— Там остались.

— А почему вы оставили их?

— Эх вы, горе-охотники! Вам только подавай уток, — сказал им с упреком. — Убитого медведя в сумку не положишь.

Сразу наступила мертвая тишина. Глазами, полными удивления, смотрели на меня ребята.

Только Валя Перегуд — двенадцатилетний мальчуган — хитро улыбался. Я понял, что он разгадал мою шутку.

После этой встречи Валя бывал со мной несколько раз на охоте в окрестностях Могилева. Первый раз мы с ним возвратились с охоты, как говорят, без пуха и пера, усталые и голодные. Я думал, что это разочарует мальчишку и у него пропадет всякий интерес к охоте, но ошибся.

В следующий мой выход в поле он снова настойчиво просил взять его с собой.

Но недолгой была наша дружба. На четыре года оторвала меня война от ребят, а когда я возвратился из армии в Могилев — никого из них не нашел. Одни эвакуировались с родителями в глубокий тыл, другие погибли.

А вот как сложилась судьба Вали Перегуда. Его отец с первых дней войны ушел на фронт, мать умерла от сыпного тифа, и он жил с тетей Лелей, которая к тому времени установила связь с партизанами. В этом ответственном и опасном деле начал ей помогать Валя. Незаметно пробираясь через заставы и посты немцев, он отлично выполнял задания партизан. Из него со временем получился настоящий разведчик. Валя работал под самым носом у немцев. Днем он вместе с ребятами проводил разведку, а ночью передавал сведения партизанам. Так продолжалось около года, пока провокатор не выдал Валю гитлеровцам.

Сколько нечеловеческих мук и пыток вынес этот юный герой! Но ничего не открыл фашистам, хотя и знал о многом.

Никакие посулы фашистов не могли подкупить его чистое сердце и поколебать твердость воли.

Гитлеровцы подозревали о связи его тетки с партизанами, но у них не было прямых улик, а допрос ничего не дал. Тогда они устроили очную ставку.

Двое фашистов ввели под руки Валю, который едва держался на ногах от голода и побоев, в кабинет следователя.

Его недавно веселое, со светлой улыбкой лицо было изувечено до неузнаваемости. Перебитая правая рука висела как плеть. Губы высохли и почернели. Глаза лихорадочно блестели.

На все вопросы следователя Валя отвечал упрямым молчанием. Он понял, что от тетки гитлеровцы ничего не добились и теперь надеются на очную ставку. Она должна решить судьбу его тетки. Собственно говоря, его судьба была уже решена. Он знал об этом. Взбешенный его молчанием, фашист выбежал из-за стола и, подскочив вплотную к Вале, стал жестоко избивать его. Ни звука не издал Валя.

— Я тебя заставлю, заставлю, заставлю отвечать, щенок! — люто кричал фашист, продолжая топтать ногами уже неживое тело Вали.

Нечеловеческий крик отвлек внимание фашиста. На полу, потеряв сознание, лежала тетя Леля.

Когда она пришла в себя, Вали в кабинете уже не было.

Так погиб юный герой — Валя Перегуд.

До сих пор вспоминаю я слова, сказанные им однажды на охоте, как раз накануне войны:

— Когда я вырасту большим, обязательно стану настоящим охотником…

Я. МИРОНКОВ

(Перевод Б. Бурьяна)

Солнце еще где-то далеко за горизонтом, а невидимые лучи его уже начинают окрашивать небосвод в голубые тона. Миколка переступает босыми ногами по росной траве, старается не отставать от Бронислава. Старший брат шагает размашисто, споро. Миколка пробует идти по следам брата, но это, оказывается, не так просто: Миколкин шаг еще очень короток…

Впереди грохнуло. Миколка удивленно оглядывается по сторонам: неужели гроза? Значит, снова с рыбалкой не повезет. Как и на прошлой неделе, придется мокнуть под дождем…

Едва подошли к реке, как снова загремело. Миколка заметил, что глаза у брата стали какие-то удивленные: гром был не совсем обычный. Собрался было Миколка спросить брата, почему этот гром без туч гремит, но тут вдруг с запада другие звуки послышались — моторы самолетов загудели.

Тотчас забыл Миколка о рыбалке, весь превратился в слух. Гул моторов приближался. И вот уже над лесом появились черные силуэты самолетов. Мальчишка запрыгал на одной ноге. Как и все его сверстники, он мечтал о полетах.

Миколка прыгал, хлопал в ладоши. Самолеты приближались. И когда, казалось, мальчишка готов был как всегда крикнуть: «Возьми меня, летчик, с собою!», они резко повернули в сторону и клином пошли на поселок, что стоял на противоположном берегу реки. И тут Миколка услышал, как старший брат проговорил: «Фашисты!» На крыльях белели кресты…

Донесся леденящий душу вой, и десятки темных точек отделились от самолетов. Поселок мгновенно превратился в море огня, дыма, грохота…