Мама устроилась работать в Фонд Мира, к Раисе Максимовне, замглавой отдела по связям с общественностью. А Ольгу взяли на пятый курс МГИМО, зачтя тесты Амхерста.

Но студенческая жизнь тоже неприятно поразила. Клановое разделение было еще ярче и откровеннее. Парнишка, внук отставленного союзного министра был полным изгоем, которого топили и товарищи и преподаватели. Непонятный статус Ольги многих раздражал. А импортные дорогие шмотки бесили детей элиты. Сходив на дискотеку в честь дня первокурсника, она зареклась иметь дело с однокашниками по институту. Как говорит Петров — понты и высокомерие.

Папа на все эти ситуации смялся и советовал больше общаться. Приезжая больше чем на пару дней, таскал на всякие вечеринки и ужины. Где знакомил с разными людьми. К которым, они с мамой потом ездили в гости и просто так. Так у мамы появился хоть какой-то круг общения. А Ольга маялась.

Вдобавок ко всему, Ольге вдруг стало понятно, что родителям зачем то нужно выдать её замуж. На прямые вопросы мама отшучивалась, но не отвечала и не отрицала. И это Ольгу злило. Но каждый раз, когда они теперь ездили в гости, там оказывались один-два молодых человека, как принято говорить, из хороших семей.

И однажды, на даче Евгения Примакова, с женой которого приятельствовала мама, её познакомили с таким скользким типом, что она пришла в отчаяние. И придумала попросить проститутку о встрече. Как будто та старая подруга. Лишь бы уехать. Но все оказалось еще лучше.

Парень, которого она решила выдать за своего друга, её удивил. Сначала тем, что орал на охрану. Обычно москвичи тушевались, и старались не связываться. А этот, похоже, всерьез собирался их спустить с лестницы. Во-вторых, в его квартире играл джаз, и пахло яблоками и хорошими сигаретами. А в третьих в его глазах мелькнуло привычное Ольге восхищение. Но всего на миг. Она привыкла что мужчины, глядя на неё начинают пускать слюну. А тут, глянув ему в глаза второй раз, она подумала, что его и не было, восхищения. Равнодушная, снисходительная ирония. Она весь вечер сама не осознавая, старалась его спровоцировать. Но он не велся, отшучивался и высмеивал. Её! Хам.

Конечно же она специально оставила ему деньги. И номер телефона. Он не сможет не позвонить. И специально договорилась встретится с Брежневым в Клубе. Брежнев подумывал писать докторскую диссертацию. И ему требовались аспиранты. Вот обсудить её аспирантуру они и договорились. Но пришел Петров, и чуть не убил обоих.

— Нет, Ольга. Не нужна мне такая аспирантка. Он же будет раз в неделю приходить и руки ломать!

Потом он несколько раз созванивались, и она все ждала, когда же он пригласит на свидание? А он попросил о помощи. В переговорах. И снова при встрече она увидела во взгляде сначала восхищение, а потом иронию. Друг Петрова, Сережа Постников, хмурый спортивный брюнет с неожиданно приятной улыбкой. Когда он улыбался, было видно что он молодой еще человек, и нравится девушкам.

Обычные переговоры среднего уровня удивили её тем, что совсем молодые и неопытные парни вполне успешно загнали в угол прожженного международного спекулянта. И договорились, в общем то, на своих условиях. А потом Андрей её провожал. Показывал Москву, смешил, и читал стихи. А она, Ольга Мединская, млела и боялась, что он её так и не поцелует.

Она не знала, что он улетел на Камчатку. И очень обиделась. Мог бы хотя бы позвонить… Но на сердце сделалось очень тревожно. А Новый Год они с мамой отмечали в Петрово-Дальнем. И когда на танцах какой то Николай, с которым она танцевала пару раз, прижал её к стене, и попробовал целовать, она вырвалась, села в машину и попросила отвезти на Живописную. Ключ она оставила себе, даже не понимая почему. Но теперь решила там побыть в одиночестве. И пусть этот бурбон только что-нибудь скажет.

Но он не стал ничего говорить. Он просто её зацеловал. Она кричала, плакала и стонала. Она говорила, что даже не думала, что так может быть. Он отвечал, что суетливая возня, что вы все считаете сексом, ничего с ним общего не имеет. Потому что тебя нужно обожать, тобой нужно дышать, и даже питаться… ай, Андрюша, перестань же, ну пожаааалуйста….

Вечер что она провела с его друзьями первого января, был лучшим что у неё бывал в Москве. Очаровательная и милая Наташа. Красавчик Леонид. Петров рядом. Уже потом, болтая с Наташкой по телефону, та ей сказала, что по ней видно было, что они трахались всю ночь. Если даже Леня растекся, ты, Ольга, всех победила. И на концерте в МДМе это еще раз подтвердилось. Огромный и удивительно добрый Косичка. Смешной Адмирал. И все эти ребята больше всего напомнили ей что она студентка, девушка, и вообще жизнь прекрасна. А уж когда Андрей познакомился с папой.

Ольга перевернулась на живот и хихикнула. Папа обязательно знакомился с её парнями. Еще с детского сада в Звенигороде. И всегда парни пугались. Отношения с Джейкобом прекратились в том числе и из-за этого. Папа их морально уничтожал. Он так психологически давил, что Тэд, в сердцах сказал как то, что не знай он Ольгу, решил бы что её папа крупный мафиозо.

Но с её Петровым, у папы вышел сбой. Они скалили друга на друга зубы как два льва. Мама сказала, что она давно не помнит папу таким. Она очень не хотела, чтобы папа его унизил. А теперь поняла, что у него не получится. И что папа не пострадал, только потому, что он ЕЁ папа.

Когда Андрюшка сегодня днем сбежал, завидев папину машину, это было что угодно, но не испуг. Скорее всего он не хотел создавать ей неприятности. А папа, глядя вслед отъезжающей Вольво, проворчал только что много в Москве наглецов, но ты, дочь, нашла самого-самого.

А когда около одиннадцати пришла охрана с огромной охапкой белых роз, и рассказала, что приехала белая волга, и два грузина предали цветы для Ольги. Она знает от кого.

Папа, одеваясь в дорогу, сказал:

— Он ничего парень. Придурковат. Но, может, пройдет.

А мама, глядя в сторону, сказала, что знает мужчину, что в Помплоне полез с Питером в загон для быков, чтоб проверить, можно ли убить быка ударом кулаком в нос.

— Папа! Как же ты выжил?

А мама засмеялась.

А потом позвонил Андрюша и она вредничала, а он терпеливо слушал, что столько цветов дарить — моветон. И придется Петров заняться твоим воспитанием. Потому что даже папа сказал, что с мозгами плохо. А в остальном Петров ничего.

Жизнь устаканилась. Неспешная череда дней только укрепила меня в простой мысли. Если я и растоптал бабочку, то последствия настанут когда-нибудь сильно потом. Главные события в стране происходят так же, как и в прошлой жизни.

Во вторник, двадцать второго января, начался обмен крупных купюр на новые. Забавного в этом то, что за неделю до этого премьер-министр уверял, что никакого обмена не будет. Клялся, что отрежет себе правую руку, если врет.

Условия обмена были драконовскими, организовано все было ужасно, и сроку на все про все три дня. Любому внимательному наблюдателю было очевидно, что, так или иначе, этим властям конец. Потому что недовольны были все. Менты, бандиты, домохозяйки, работяги, исполкомовские чиновники, и журналисты. Бурление говн вышло на новый уровень. Было очевидно, что теперь-то Ельцин станет как минимум президентом РФ. Тем более что он отжигал не по-детски. На одном из митингов Ельцина спросили из толпы:

— Когда водка будет?

— Ее держит в руках центр. Надо забрать у него водку и Кремль, — сходу рубанул Ельцин.

А уж после этого унизительного обмена…

Заявление Павлова про отрезанные руки мы смотрели в Доме Отдыха Первого автокомбината, в Отрадном. Серега с Наташкой пригласили нас с Ольгой приятно отдохнуть. Хотя все было банально. Неженатых в один номер не селят. Поэтому, формально, в одном номере жили Ольга с Натальей. В другом, мы с Серегой. А я подумал, что будет клево покататься на лыжах, потому что Мединская требовала сводить её в Третьяковку, чего я старательно избегал. Ну её. Врубель никуда не денется.