— Я еще дом тебе покупаю. Приедешь?

— Нет конечно.

— Куплю сарай.

— Ты, Андрей, страшно закомлексован. Поэтому мой дом будет лучше твоего, в несбыточной твоей надежде, что мне будет неудобно. Бгггг… Что я тебя, не знаю?

— То есть не приедешь?

— Андрюх, ну некогда. И вообще, кончай там прохлаждаться. Бери Ольгу и возвращайся. Боря криком кричит, где Петров?

— Ладно-ладно. Раз так — о нашем визите вас уведомят. Готовьтесь. Привет там всем.

Дом, что нам подобрала фрау Мюллер всем хорош. В черте города, на берегу озера, построен в прошлом веке, и соответственно обставлен. Нам очень понравился. Но Ольга на меня шипела и плевалась ядом.

— Три детские? С ума сошел?

— Ну, если пять, то потом переселимся.

— Одна девочка! В бантиках, милая и славная. Понял?

— Хе-хе. Три мальчика. На харлеях.

— Какие харлеи?

— Может ты и права. На поршах.

— Зачем?

— Детей нужно баловать, только тогда из них вырастают настоящие разбойники.

— Что, прямо сразу? — в её глазах ширилась паника..

— Ну зачем же? Тебе еще нужно выйти замуж. Справить свадьбу. Доучиться наконец. Кому ты нужна, без образования?

— Господи! За что?!

В самолете Женева-Москва, она в очередной раз меня удивила. Просто рассказала мне тему дипломной работы. Юридические аспекты процессинга банковских карт, и их унификация в разных странах. Кажется так. Минут сорок рассказывала какое это интересное занятие международная юриспруденция, и задрыхла, положив мне голову на колени. Оставив меня мучатся комплексами и пониманием, что кажется я влип гораздо больше чем даже мог предположить.

19 августа 1991 г. 12 ч.15 мин.

— Телевидения не дают, радио не дают — раздраженно говорил Ельцин — зачитаю так.

Минуту назад он вышел из Белого Дома и залез на танк. На танке его подхватили Коржаков и Золотов. Вокруг Белого дома стоят танки, БТР, и собирается толпа.

— Так, ну-ка быстро встала сюда! — я взял Ольгу за руку, и поставил так, чтобы с ней на фото попали и танк, и Ельцин, и Коржаков, и толпа.

В субботу мы вернулись с Камчатки. Подписание документов мы приурочили к возможности свозить туда девушек, и полетели всем кагалом. Неделю полюбовавшись красотами, в ночь на субботу улетели обратно.

Остаток дня и всю ночь Ольга бессовестно дрыхла, и требовала оставить её в покое. В воскресение мы ходили в гости к Наташке с Серегой. Кажется, сегодня она собиралась досыпать. Но я это пресек. Как не было жаль, я, в девять утра, вытащил её из постели и на руках отнес в душ.

— Пойми, Олик. Ты мало того что меня соблазнила. Ты лишила меня главного способа самоуважения, главного мужского кайфа — возможности выпендриваться и хвастаться достижениями перед своей девушкой. Ничем тебя не удивишь, все тебе не чересчур. Снизошла, понимаешь, в трехкомнатную конуру на Беговой. Но я дам тебе возможность защитить демократию в России! А это тебе не то…

Она отбивалась и пробовала кусаться. Орала что пусть демократия сама защищается. Чего стоит эта демократия если люди хотят спать? Ну, в общем, мы все-таки успели, хотя и впритык.

Ельцин вещал телекамерам и толпе. Я смотрел по сторонам. По набережной едут по своим делам машины. Какие то люди стоят в очереди в магазин неподалеку. Толпа интуристов у гостиницы щелкает фотоаппаратами. Погода намекает на дождь. Нет ни ощущения вселенской катастрофы, ни даже революции. Хотя толпа начала скандировать Ельцин-Ельцин.

— Вот они! Попались! — это Толик с Иркой. После энергичных созвонов мы решили сегодня сказать хунте «Нет!», утроить забастовку протеста, и встретится возле Белого Дома. Судя по всему, где то четверть Москвы решила так же. Хотя толпа у БД небольшая, но народу на улицах дофига.

— Значит фрондерствуете? — Не смолкал Толик. Ольга с Иркой немедленно зацепились языками, и напрочь забыли о демократии в опасности.

Вернувшись в Москву, мы с Ольгой решил не жить в особняке на Кропоткинской. И вообще, не интересовались имуществом её родителей. Она снова меня удивила, согласившись пока пожить на Живописной. Ничего, Андрюш, займусь квартирой на Беговой.

У меня, конечно, был запасной план снять номер в Метрополе. Но она, как то не напрягаясь, вписалась в квест «принцесса в шалаше туземного охотника». И мы откровенно там кайфовали. Правда недолго. Потому что Ольга связалась с Натальей, а потом с Иркой. Стремительно организовали банду. Толик тоже купил квартиру, где собирался прожить с Иркой до самой смерти. Эта банда занялась вопросами обстановки квартир. В неё оказались вовлечены Львович, Лахман, Директор Центрального рынка, и Директор ресторана «Бега». Все эти уважаемые люди помогали трем пигалицам доставать мебель, и ремонтировать и обставлять квартиры.

Параллельно Ольга ездила в МГИМО, договаривалась и защищала диплом. Получение диплома мы мило отпраздновали. А Наташка в это время готовила свадьбу.

Так что девушки были заняты. Это позволило решить несколько крайне важных проблем. Главную — мы наконец то встретились и договорились с комсомольцами. И Боря даже поучаствовал в легендарной комсомольской конференции, на которой отбросив все эфемизмы комсомольцы и примкнувшие, договаривались о том, кто с какой отраслью, или предприятием работает. Боре милостиво нарезали один НПЗ, и сеть заправок. Суть была в том, что остальные участники на это не претендуют. И эта договоренность продержалась почти год. Казалось бы — ну что за фигня! Но состав участников… Авен, Абрамович, Березовский, Фридман, Гусинский, Мордашов, Бунич, Потанин, Усманов, Сафин (отец Алсу), и пр. и пр.

Ну а мы с Серегой пару раз встретились с Кручиной, да слетали несколько раз в Цюрих.

Николай Ефимович были строги и раздражены. Не нами впрочем. Вызвал нас на конспиративную квартиру на Полянке, где потребовал соответствовать организации, где мы теперь работаем.

— Вы еще не поняли, но вам придется принимать по настоящему серьезных людей. И квартирка на Беговой, не говоря о Тушино — это просто неправильно. Ты, Петров, выделываешься. Я не осуждаю, но это глупо. Но пусть так. Однако — извольте заселиться.

Он протянул нам по папке. Там лежали документы на дома в Серебряном Бору. Все как положено, выписка из решения Моссовета, ордер, и пр.

Потом последовал инструктаж, суть которого — зарабатывайте. Удивите меня. И не ухмыляйся Андрей Владимирович. Ваши копейки, что вы цедите из нефтебазы — это неплохой старт, но вот вам ресурсы, покажите что можете.

Кому какой дом бросили на пальцах. Мне достался бывший дом Ворошилова. А Сереге — Ягоды. Засада была в том, что Серега мог въехать сразу. А мой дом был на ремонте. Вчера мы и ходили с Ольгой смотреть, как они там устроились. Олик задирала нос, и рассказывала, что хорошо что у нас ремонт. Сразу сделаем как нужно. И вообще, роль моей жены ей страшно нравилась. Она искренне упивалась, когда рисовала обстановку дома.

— Смотри-ка ты! — появились Серега с Наташкой, и Постников был весел — И не боятся ничего! Вдруг кровавая гэбня винтить начнет?

— Сергей! Народ смотрит видео непрерывно, а там иногда показывают секс-шопы. Народ увидел садо-мазо отделы. После них подвалы Лубянки выглядят санаториями.

Толпа у БД все прибывала. Народ подходил по одиночке и организованными колоннами. Развевались триколоры. Возраст протестантов был в основном где то наш, или немного постарше. Честно говоря, народ вокруг был приятный. Даже слегка накрапывающий дождь не портил настроение в массах. Наши девушки пользовались повышенным вниманием. Это выражалось в том, что с ними на танках уже сфотографировалось куча народу. И к нам пару раз подходили суровые парни со словами — увели бы вы их, если стрельба начнется, такой замес выйдет, жалко. Потусовались еще часа три, наслушались душераздирающих сообщений что полк десантников получил приказ штурмовать БД. Что вертолетная дивизия, из Волочка, летит полным составом, чтобы бомбить Москву вообще, и особенно Ельцина. Ну и ушли. По Калининскому, он же Новый Арбат, на Старый Арбат. У Лёни эпохальное событие. Он продал свой бизнес по продаже матрешек. Решено это отметить в ресторане Старая Арба. Бюджет мероприятия, кажется, превышает стоимость бизнеса. Но Лёню не остановить.