В это же время к приемному отделению подъехал удивительный агрегат. Иначе не скажешь. Специалист узнал бы в этом экипаже шведский джип Лапландер, только без брезентовой крыши. Что для февраля месяца несколько вызывающе. В джипе сидели пять байкеров. Точнее, четверо сидели, а один лежал. Его то и понесли в приемное отделение приехавшие.

Тут же к приемному покою подъехала Скорая Помощь. Из за руля которой вылез Андрей Петров. И скрылся внутри здания.

Немного спустя байкеры появились вчетвером. Уселись в джип, отъехали к главному входу, где запарковались. Вылезли, закурили, и принялись что то обсуждать оглашая окрестности громким ржанием и матом.

Минут через двадцать на крыльце приемного отделения появилась каталка с больным. Её толкали два санитара, сопровождали Светлана и Ольга Мединские и Петров. Санитары закатили носилки в РАФик, захлопнули заднюю дверь. Пожали Петрову руку. Женщины сели в салон микроавтобуса рядом с больным. Машина завелась и тронулась по направлению к выезду. На ходу попробовав сирену и включив синюю мигалку. Шлагбаум открылся метров за двести. Одновременно с этим тронулись красные Жигули, стоящие поодаль от входа. Но даже разогнаться они не успели, врезавшись в левый борт неизвестно откуда взявшегося шведского джипа с байкерами. Дверь пассажира Жигулей распахнулась, из машины выскочил моложавый, резкий субъект, и махнул красненькой корочкой.

— Милиция! Немедленно освободите проезд для преследования нарушителей!

Из джипа очень не торопясь вылезли четверо рослых байкеров. Самый рослый подошел к пассажиру жигулей и прищурился:

— Ты, чтоб от ДТП отмазаться, будешь ксивой махать?

— Ты сейчас договоришься! Я тебе пятнадцать суток мигом устрою. Быстро убрал свой хлам!

— Для начала вызови ГАИ, убогий. И пусть твоего водилу на алкоголь проверят. Потому что ему теперь мне борт по любому чинить и красить.

— Да ты совсем оборзел, урод? Мне что, оружие применить?

Из Жигулей вылезли еще трое. Байкеры, переглянувшись, разошлись в стороны. Самый большой из байкеров навис над пассажиром с ксивой.

— Не дай тебе бог начать стволом махать. Лучше вызывай ГАИ. Иначе все ровно вызовешь, но рожа долго болеть будет. Ну?!

Вокруг уже собралась изрядная толпа, с интересом слушающая перепалку. Пассажир оглянулся, и с трудом, но успокоился.

— Где здесь телефон?

Тем временем скорая помощь, проехав под дорогой, повернула направо, и выбралась на Новорижское шоссе в сторону Москвы. Через километр приняла вправо, и съехала к круговой развязке у Красногорска. У самого съезда мигал аварийкой на обочине японский праворульный джип. Пропустив РАФик, японец тронулся и поехал за ним. Опасно отрезав белые Жигули, что практически висели на заднем бампере у медицины. И в этом порядке они так и поехали по Ильинскому шоссе в сторону Архангельского, мимо Дворца Юсуповых и через Архангельский парк. Скорая помощь, японский джип, и Жигули.

Жигули несколько раз попытались обогнать джип. Но водитель джипа был из тех, что любит заставлять окружающих ездить по правилам. Пресекал обгон как с обочины, так и по встречной. И все время подтормаживал. Давая незаметно, но все больше, оторваться Скорой Помощи. На зимней, двухполосной дороге обгон проблематичен.

Спустя минут двадцать Скорая Помощь, миновав Ильинское, свернула с шоссе в сторону моста через Москва-реку. Возле моста озадачено пыхтел МАЗ-плитовоз, груженый панельными плитами. Грузоподъемность моста двенадцать тонн. Много меньше плитовоза. Поэтому, пропустив завывающую и мигающую Скорую помощь на мост, тягач резко приступил к развороту. Перекрыв и въезд и выезд на мост. А потом и заглох, видимо от порывистости. Лендкрузер остановился спустя минуту. За ним затормозили Жигули. Из них выскочил мужик в костюме, размахивающий ксивой.

— Немедленно убрать! Обеспечить проезд спецтранспорту! — орал он водиле плитовоза, задумчиво изучающему обочину.

— Щас, тут ведь и перевернутся можно, так что не суетись.

Мужик резко повернулся и направился к японской тачке.

— Документы! — Он показал удостоверение сотрудника МВД.

Водитель не торопясь закурил трубку, открыл дверь, вышел из машины и протянул права и документы.

— Почему препятствуете обгону?

— Я что-нибудь нарушил, простите, на рассмотрел звание?

Пассажир Жигулей с минуту очень нехорошо смотрел на бородача, спокойно затягивающегося трубкой. Потом не глядя, сунул ему его документы и сел в машину. Объехал джип и, набирая скорость, помчались по мосту в сторону Рублевского шоссе. Совершенно не обратив внимания не десяток легковушек столпившихся на мосту в сторону Красногорска. Третьим в этой колонне стоял Москвич-каблучок, совершенно банальный, зеленый, как и сотни таких же в Москве.

Скорую Помощь остановили на въезде в Москву на Рублевском шоссе. Кроме водителя Ухтомского в ней никого не было. Гаишник продержал его минут пятнадцать, пока не подъехали белые Жигули. Пассажир лишь мельком взглянул на Ухтомского, глянул документы, сказал гаишнику отпустить, и уехал. Но гаишник еще слупил с водителя Скорой Помощи половину штрафа за езду со спецсигналами без разрешения. И только потом отпустил.

Тем временем Маз с фурой, никому не интересный, не торопясь выехал с территории госпиталя. Проехал Красногорск, свернул на Волоколамку, в сторону области, и почти сразу же свернул на Путилковское шоссе, идущее параллельно МКАДу. Только совсем без постов ГАИ. Да и мобильные посты там редкость. Легендарный район Митино еще даже не в проекте. Через полчаса фура проехала Новые Химки и вырулила на Ленинградское шоссе. Еще двадцать мнут спустя Маз остановился у служебного въезда на летное поле Шереметьево-1. На пассажирское сидение влез Сергей Постников, и машина выехала на поле. По разметке доехала в дальний конец, что почти у ближнего привода. Там готовился ко взлету Ту-134. Возле трапа стояли несколько человек.

Из открытой фуры сначала выбросили с десяток тюков грязного белья Потом показался врач Слава и махнул рукой. Петров и Постников залезли в кузов и вынесли из него носилки. Врач держал капельницу. В другой руке стойку. С некоторым трудом затащили носилки в самолет и положили их на диван вдоль борта.

— Ну что? — сказал я. — давайте прощаться?

Похлопал по ладони Мединского. Пожал руку врачу Славе. А куда летим то? Не дрейфь, Слава, тут недалеко.

— Я, Андрей, если все нормально завтра буду. Ты там Наташку успокой.

— Да не торопись. Оттянись да погуляй. Первый раз, говорят, заграница оглушает.

Поцеловал руку Светлане Анатольевне. Обнял и вкусно поцеловал Олю. Вышел из самолета. За мной закрылась дверь. Спустился по трапу. Понаблюдал как хохол закидывает тюки обратно в фуру. Это же, блять, золотое дно, ктож так такие вещи выбрасывает, я ж это продам за пять минут… Сегодня не только у него удачный день. Прачечная фабрика в Алтуфьево, я думаю, после визита Адмирала будет неделю гулять.

— Ну что, поехали? — перекричал рев тронувшегося самолета Коля Полушкин, что возил нас на каблуке.

Пока мы ехали до моего дома, я еще как то отвлекался на беседу. А дома мне стало совсем тоскливо.

Судя по всему, мы больше не увидимся. Схожу-ка я в магазин. Прикуплю водочки. Или во «Встречу» заглянуть? А что мне мешает сделать и то, и другое?

Когда я вышел из подъезда, на стоянку заехал Лендкрузер Адмирала.

— Куда собрался? — спросил Косичка.

— Хочется выпить. Вы водку пьете?

— Ты, Пит, выбирай выражения. — сказал Адмирал. — я, все же, почти офицер, хоть и прапорщик. За инсинуация и пристрелить могу.

— Он переволновался, не бери в голову Андрюха. Мы с собой привезли, так что пошли.

После третьей, Косичка хлопнул меня по плечу.

— Ты зря думаешь, что все кончилось. Все только начинается.

— Вряд ли мы с ней еще увидимся. Разве случайно.

— Знаешь, Адмирал, почему я не волнуюсь за него?

— А ты волновался?

— Извелся весь. Но теперь то я вспомнил. Он нам должен. И пока не рассчитается — поживет.