С нетипичным для себя смирением он спросил офицера, куда направилась французская армия, и внимательно прислушивался к ответу. Французский Росса был плох, офицер же говорил бегло, но с заметным акцентом.

— Вы говорите по-английски? — спросил Росс.

Офицер ощупал пистолет и огляделся. Единственными живыми существами поблизости оказались две пасущиеся козы. На повороте дороги стоял дом.

— А вам какое дело? Что вам угодно?

Сделав такой ход, не было смысла увиливать.

— На самом деле я англичанин. Это правда, я иду на север, но надеюсь избежать встречи с французами и присоединиться к армии Союзников. Мундир под вашим плащом очень напоминает британский. Могу ли я узнать, я прав?

— Позвольте спросить, как ваше имя?

— Полдарк. Я англичанин, служил при британском посольстве в Париже. Но когда вернулся Бонапарт, меня арестовали как шпиона и держали в Вердене.

— И выпустили на свободу?

— Нет-нет. В воскресенье я сбежал.

Незнакомцу было лет тридцать пять. Худое лицо, цепкий взгляд темных глаз и губы, при случае готовые растянуться в улыбке.

— Кому вы подчинялись в британском посольстве?

— Главным образом лорду Фицрою Сомерсету.

— Какую должность он занимал?

— Полномочного представителя, когда герцог Веллингтон покинул Париж.

— Что у вас за задание?

— Граф Ливерпуль отправил меня во Францию, чтобы докладывать ему о настроениях во французской армии.

Мужчина саркастически улыбнулся. 

— По-моему, теперь мы о них знаем. Кто еще служил в посольстве?

— Чарльз Багот. Йен Маккензи.

На секунду установилось молчание. В безоблачном небе пели жаворонки.

— Вас выдала лошадь.

— Да.

— Она выглядит усталой. Много проехали за сегодня?

— Ехал из Шарлевиля-Мезьера.

Офицер спрятал пистолет в кобуру.

— Я еду на север. Нам по пути.

В пятницу, 9 июня, «Королева Шарлотта» под командованием капитана Роберта Бюллера отправилась в первый после окончания войны рейс в Нью-Йорк. На судне плыл и Эндрю Блейми, восстановленный в должности против воли (как он заявил, чтобы повыделываться перед друзьями, но, разумеется, не перед капитаном Бюллером, не самым приятным человеком). Однако в глубине души Эндрю был рад, что вернулся, с удовольствием сообщил об этом Томасин и нежно с ней попрощался.

Из-за этого Клоуэнс вновь подобрела к Стивену, а через два дня они воссоединились, и она подавила другие тревоги.

Вооруженный до зубов «Адольфус» отчалил в воскресенье вечером. Стивен был доволен четырьмя длинными шестифунтовыми пушками. Оружейники в порту пытались продать ему девятифунтовые карронады, но Стивен стрелял из таких орудий и знал, что дальность у них небольшая, отдача непредсказуемая, и временами они даже опрокидываются при перегреве. Четыре надежные шестифунтовки нагонят страху на потенциальную добычу.

Стивен понял, что предупреждение капитана Бюллера имело под собой почву. Больше половины людей из экипажа были закаленными моряками, хотели сбежать от вербовщиков и стремились к быстрой наживе, остальные — в основном сборище безработных шахтеров. Он утешал себя мыслью, что большинство шахтеров имеют представление о море, занимаясь в свободное время контрабандой или ловлей рыбы, да и в драке им нет равных. Не каждый зарядит ружье, но зато все умеют обращаться с абордажной саблей.

Погода все еще стояла ненастная, дул порывистый ветер, но для плавания условия вполне подходящие. Стоя рядом со сгорающим от нетерпения сыном, Стивен взял курс на юго-восток, в направлении Шербура.

— Так как вас зовут?

— Полдарк.

— Кажется, я слышал это имя. Меня зовут Кохун Грант.

— Я тоже слышал это имя, если только таких офицеров не двое.

— Точно, чертов однофамилец.

— Не вы ли воевали в Буссако?

— Именно я. А вы?

Росс рассказал. Грант посмеялся, потом хмыкнул.

— Вот где я слышал ваше имя. Его светлость считал вас недружелюбным соглядатаем.

— Но вы… разве вы не главный офицер связи Веллингтона?

— Офицер разведки. Да.

— Мы не знакомы, — сказал Росс. — Но ваше имя хорошо известно в армии. Разве это не форма 11-го пехотного полка?

— Она самая. Несомненно, вам интересно, зачем я так вырядился, находясь в самом центре вражеских позиций.

— Такая мысль приходила мне в голову.

— Поскольку я офицер разведки, то предпочитаю носить собственный мундир. Всегда так делаю. Само собой, угроза опознания и поимки усиливается, но если схватят, то хотя бы не повесят или не расстреляют как шпиона. Как, несомненно, поступят с вами, Полдарк, если схватят в такой одежде.

— Благодарю вас, — ответил Росс. — Но пока что меня никто не побеспокоил.

Грант поднял взгляд на угасающее солнце.

— От Рокруа нам лучше держаться подальше. Сегодня утром там собралось много французских драгун. Не думаю, что они уже пересекли границу.

— Так значит, мы недалеко от границы?

— О да. Но боюсь, это не гарантирует вам безопасность.

— Я пытаюсь добраться до безопасного места, это верно. Но если в переломный момент понадобится моя помощь, то я ее предоставлю.

Грант посмотрел на него. 

— Переломный момент как раз настал. Сегодня Бонапарт присоединился к своей армии к югу от Бомона, примерно в тридцати километрах на северо-запад от нас с вами. Осталось выяснить, когда и куда он двинется.

— У вас есть агенты?

— Есть. Не всегда самые надежные. В Испании все было иначе. — Росс промолчал, и Грант добавил: — Многие бельгийцы разочаровались в перемирии. Им пообещали независимость, а вместо этого передали под власть Голландии и ее наместника… Вечером я встречаюсь с надежным человеком, поздно вечером, когда скроется луна. Чертова луна.

Они скакали еще минут двадцать, а затем Кохун Грант съехал с дороги, в заросли шиповника и папоротника.

— Дальше лучше пока не ехать. Повсюду французские войска. Я с утра ничего не ел, так что перекушу сейчас. С радостью поделюсь с вами, если желаете, Полдарк.

— Благодарю. Составлю вам компанию. У меня есть хлеб, сыр и пол-литра вина.

Они спешились и расседлали лошадей, привязали на поляне с густой травой. Грант снял плащ и уселся прямо в мундире, как будто в офицерской столовой, вот только сидел он на корточках, да к тому же в лесу.

— Вы служили в армии? — спросил он Росса.

— Давным-давно. Когда Америка воевала за независимость. Кажется, прошли века.

— Но вы отлично разбираетесь в военных вопросах. Вы майор?

— Капитан. Мой кузен — майор, а при Буссако был капитаном, но потом вышел в отставку.

— Я так понимаю, вы член парламента?

— Верно.

— Что ж, капитан Полдарк, предлагаю два варианта. Поздно ночью я могу перевести вас через границу в направлении Шимэ. Если двинетесь оттуда на северо-запад, к Монсу, то избежите встречи с французской армией, которая вам точно по пути не попадется. От Монса поезжайте в Гент, где сейчас двор Бурбонов — те, кто еще не сбежал. Оттуда не составит труда добраться до Брюгге и Остенде. Но предупреждаю, первой отрезок опасен. И настоятельно прошу, как только пересечете границу, переоденьтесь, во избежание недопонимания с обеих сторон.

Сыр уже попахивал, но Росс проголодался. Он заел его хлебом, чтобы смягчить вкус.

— А второй вариант, полковник Грант?

— Пойти со мной. Через пару-тройку дней, в зависимости от ситуации, я присоединюсь к Веллингтону. Раз Наполеон провозгласил себя императором, то отпадает нужда в разведке в тылу противника. Но я бы не советовал действовать таким образом. Предстоит схватка не на жизнь, а на смерть, и если вы попадетесь прежде, чем доберетесь до своих, то, скорее всего, вас вздернут на виселице.

— Предпочитаю рискнуть… Но вряд ли моей лошади под силу угнаться за вашей.

— Это точно. — Грант вытащил из кармана карту и попытался разглядеть ее в тусклом свете луны. — Видит Бог, ваша помощь мне бы не помешала. Если дело в этом, найдем вам другую лошадь. Вечером узнаю, что там у Андре за новости. У нас есть друзья.