И этот второй, маньячина светящийся, решил что будет замечательной идеей отомстить своему братцу за неведомые обиды с моей помощью, устроив показательное изнасилование моей несчастной персоны. И плевать, что я к их разборкам не имею ровным счетом никакого отношения.

И теперь вот бесполезно дергаю руки и ноги на своей собственной кровати, безрезультатно пытаясь рассмотреть, чем же они прикованы. Меня словно снегом обсыпает штукатуркой с потолка, перед глазами все плывет и уже совершенно непонятно, что я вижу на самом деле, а что лишь в своем воображении. От страха, боли и нестерпимого зуда по всему телу, хочется выть и кататься по полу. Но до этого пола еще надо добраться.

Где-то совсем близко снова что-то взрывается, и надо мной проносится нечто похожее на шаровую молнию, врезаясь в стену над кроватью, заставив меня взвизгнуть от ужаса и дернуться прочь, выворачивая руки, а в следующий миг из коридора в спальню вваливаются двое сцепившихся мужчин. Светящихся мужчин.

Я даже не могу разобрать, кто из них кто, так быстро все происходит. Они движутся с такой звериной скоростью и мощью, что порой кажутся размытыми пятнами, а их драка схваткой двух стихий, грозной, неумолимой и беспощадной. К окружающим беспощадной.

От напряжения, искрящего в воздухе мне уже даже дышать больно, и я, кажется, чувствую, как из носа кровь течет.

Один из мужчин внезапно бросается ко мне, я даже успеваю рассмотреть лицо захватившего меня психа, но в следующий миг его отбрасывает обратно, со всего маху приложив об стену. А Рошад внезапно швыряет что-то светящееся в мою сторону. Неужели решил прибить свидетельницу?

Сжавшись от ужаса я даже зажмуриваюсь, ожидая удара, или еще чего-то подобного, но внезапно вместо этого чувствую, что мои руки и ноги свободны.

— Мышка, беги, — приказывает он едва узнаваемым рокочущим, как гром, голосом, вынуждая меня молнией скатиться с кровати.

Приземлившись на четвереньки, я на подламывающихся конечностях пытаюсь последовать его приказу, но рядом со мной в пол неожиданно бьет разряд, обсыпая меня обжигающими искрами, заставляя испуганно замереть.

— Не так быстро, — слышу я язвительный голос Рошадового брата и, вскинув голову, вижу, как тот поднимается с пола, морщась и зло усмехаясь. — Моя новая игрушка останется здесь. Для нее уготована особая роль, которую ей не терпится сыграть. Не так ли, Мишель?

— Пошел ты, — сплевываю я, раздумывая, как бы улизнуть «с линии огня». Вот только что-то ничего не придумывается.

Можно, конечно, под кровать попытаться заползти, но сомневаюсь, что это безопасно. Они еще на меня ее уронят.

— Норовистую ты на этот раз выбрал. Мне нравится, — тянет псих. — Правда, тебе, Роши, она не достанется, как и первая твоя фуэнта.

— Тебе тоже, Хас, — чеканит мой босс, незаметно двигаясь в мою сторону, но при этом пристально следя за своим противником.

— Я так не думаю, — качает головой тот. — Тебе не одолеть меня, братишка. Признаю, ты заматерел и набрался сил за эти годы. Даже почти сумел обойти мои ловушки, чего я не ожидал. Но все равно ты серьезно ранен, остался один, и благородно будешь защищать от меня девчонку. Знаешь, чем все это закончится? Я тебя убью, Роши, и заберу ее себе. Пожалуй, даже не буду спешить со слиянием, сначала приручу эту чувственную кошечку, буду трахать ее, как мне заблагорассудится. День за днем. Заставлю ее привыкнуть ко мне и моей энергии, чтобы в результате все-таки привязать. Нашел ты, а пользоваться буду я. С огромнейшим удовольствием.

С каждым его словом лицо Рошада все больше темнеет, черты яростно заостряются, а пылающие глаза становятся черными жуткими провалами.

А я, пользуясь тем, что оба противника поглощены друг другом и на меня не смотрят, медленно пячусь назад. Не знаю, что мне это даст, но хоть дальше от них буду. И еще меня тревожит утверждение этого Хаса, что Рошад серьезно ранен. По нему и не скажешь, но мало ли какие возможности у этих иномирцев.

— Ты, Хас, смотрю уже совсем крышей поехал, если думаешь, что тебе позволят жить после того, что ты устроил, — презрительно роняет мой босс. — Если до этого на тебя охотился лишь я со своими союзниками и эмиссарами Высшего суда, то после того, как ты поставил под угрозу тайну нашего присутствия на Земле, за тобой начнут охоту ведомства всех стран Ильмондара.

Говоря, он еще немного приближается ко мне, явно что-то замыслив. Правда и его противник тоже на месте не стоит. Размяв плечи, он поднимает ладони, на которых тут же начинают искрить такие же молнии, как та, что уже пролетала надо мной.

— Спорное утверждение. К тому же людишек всегда можно заставить поверить во что угодно, — скалится Хас. — Но даже если так, тебе то что с того? Ты же будешь мертв.

И он запускает эти свои электрические снаряды в Рошада. Тот вскидывает руку, на которой словно прозрачный щит образуется, поглощая атаку.

— Как всегда, излишне самонадеян, — качает головой. — Я предлагаю тебе сдаться, Хас. Принять свой приговор с честью, как подобает истинному Лаймарэ, и не порочить больше имя нашего рода. Отец был бы очень огорчен твоими деяниями.

— Как занятно. И это говорит бывший наемник, — презрительно кривится его брат. — Отцу было плевать на мои деяния при жизни, а сейчас и подавно. Как и мне плевать на имя рода, который предал меня. Хватит зубы заговаривать, Рошад. Отойди от девчонки подальше, если не хочешь чтобы я ее случайно поджарил до хрустящей корочки. И умри, как мужчина.

— Не сегодня, — гаркает мой босс, внезапно выбросив в мою сторону руку, чтобы уже через миг вокруг меня образовался странный полупрозрачный купол. Теперь я вообще почти ничего не вижу и не слышу. Только нарастающий гул и дрожь пола подо мной. А потом яркие вспышки и особо громкие взрывы и грохот.

Кажется, они опять дерутся. А мне только и остается, что свернуться калачиком под своим щитом, вздрагивая каждый раз, когда что-то врезается в него, и ждать... ждать... ждать... Снова сгорая изнутри, сходя с ума от действия наркотика. И всем сердцем болея за Рошада.

К тому моменту, как купол надо мной, вспыхнув, исчезает, я уже чувствую себя едва живой, так сильно меня колотит. Кажется, что еще чуть-чуть, и я буквально воспламенюсь, как живая спичка. И даже воздух кажется горячим, обжигая мои легкие.

— Мишель, — как сквозь вату, доносится до меня голос Рошада. — Малыш, что с тобой?

Он победил, или меня глючит? Как понять, что реально, а что нет?

— Я реален, маленькая, — меня подхватывают сильные руки, и это прикосновение отзывается во всем моем теле мучительной жаждой.

Низко застонав, я цепляюсь непослушными руками за мужские плечи. И мои пальцы буквально сводит болезненным спазмом, вынуждая впиваться в его тело ногтями.

— Рош-ша-а-ад, помоги мне, — выдыхаю, запрокидывая голову.

— Что с тобой, Мишель? — моего лба касается горячая ладонь.

— М-м-м, — я поворачиваю голову, прижимаясь к этой ладони лицом, закатывая глаза от того, как ослепительно хорошо это прикосновение ощущается.

Почувствовав рядом столь вожделенного мужчину, я всем телом льну к нему, стремясь оказаться еще ближе, касаться, целовать, ластиться, ощутить его на себе... в себе. Но Рошад жестоко отнимает у меня свою ладонь, снова водружая ее мне на лоб. Правда, я тут же обнаруживаю, что могу ртом достать до его запястья. Прикусить... и лизнуть.

Насладиться его прерывистым вздохом.

Съела бы.

— Как она? — появляется откуда-то новый голос. Незнакомый. Низкий такой, пробирающий до дрожи, но не неприятный. Посмотреть бы, кто это... но потом. Меня сейчас только один мужчина интересует.

— Не знаю, — хрипло отвечает незнакомцу Рошад. Такой серьезный бука. — Она вся горит. И энергия странная. Это похоже на возбуждение, но какое-то... неправильное. Ты вернулся, значит, я так понимаю, Хасмиер опять ушел?

— Да, — с досадой роняет его собеседник в ответ. — Как всегда приготовил себе путь для отступления. Хитрая сволочь. Наши прочесывают квартал и заодно работают с людьми, заметая следы. Тебе нужно было подождать меня. Знал же, что ловушка.