Впрочем, обращать уже и не на что. Буркнув что-то невразумительное, Ярик к этому моменту уже благополучно скрылся назад в своей лаборатории, еще и замок в двери, кажется, провернул.

— Точно? — вскидывается недоверчиво темная бровь Рошада. При этом глазами он внимательно буравит ту самую дверь, будто прислушивается к чему-то... и запоминает.

— Точно. Спасибо. И эм-м-м... можете меня отпустить? — спрашиваю, уже отчаявшись выбраться из его рук самостоятельно.

Услышав мою просьбу, мужчина поворачивает голову ко мне, заглядывая в глаза. Несколько секунд изучает меня, заставляя все ощутимей нервничать.

— Ну если ты просишь, — дергает уголком губ в обольстительной улыбке и лишь после этого наконец убирает свою лапищу.

— Спасибо, — киваю с облегчением, отходя от него на пару шагов. — Послушайте, давайте поговорим о вашем предложении здесь.

Что-то мне не по себе рядом с ним. Никогда еще не встречала никого, кто бы меня настолько нервировал, даже пугал немного, и одновременно с этим привлекал.

— Здесь? — он иронично обводит глазами коридор, посреди которого мы стоим.

Да уж, под дверью Яриковой лаборатории ничего важного точно обсуждать не стоит.

— Я хотела сказать, в институте. Можем выйти на улицу, или вернуться в лабораторию, — киваю назад. — Я очень благодарна вам за предложение отвезти меня, но в этом нет никакой необходимости. Мне не сложно самой добраться.

— А мне не сложно подвезти девушку домой, чтобы она не ехала уставшая общественным транспортом, — сузив глаза, веско произносит Рошад, даже не пытаясь скрывать, что мое предложение ему не понравилось. — К тому же это сэкономит нам обоим время. Или ты боишься меня?

И смотрит так выжидательно, можно сказать с вызовом.

— Вы сейчас попытались взять меня на слабо, — хмыкаю скептично. — И признаюсь честно, аргумент со временем был более удачным. А что касается вашего вопроса... нет, я вас не боюсь. Но и для доверия причин пока не вижу.

Как и для столь фамильярного обращения, хочется мне сказать. Но после того, как он одним взглядом заставил убраться Ярика, об этом из благодарности решаю умолчать. Пусть. От меня не убудет.

— Потрясающе умная и столь же красивая. Я покорен, — широко улыбается мой собеседник в ответ, снова заставив меня почувствовать зарождающийся в крови жар. — Что ж, признаю, что немного не с того начал наше знакомство, Мишель. Я теперь еще больше заинтересован в том, чтобы ты работала на меня вместе с профессором. И приглашаю тебя позавтракать вместе где-нибудь, чтобы познакомиться ближе и обсудить этот вопрос.

И вот мне бы отказаться. Ведь вижу, что заинтересовала его не только, как научный сотрудник. Но внезапно ловлю себя на том, что уже согласно киваю.

— Хорошо, — тяну со вздохом.

И вот как меня угораздило?

Завтракать Рошад привез меня в небольшой уютный ресторанчик в центре. И по дороге успел устроить мне целый допрос на тему моей учебы, диплома, участия в исследованиях Геннадия Матвеевича, словом заставив в полной мере почувствовать, что я действительно прохожу собеседование.

Честно говоря, поначалу, дав столь неожиданное для меня согласие на совместный завтрак и шагая гулкими коридорами рядом с довольно ухмыляющимся чему-то мужчиной, я до самых дверей института думала, есть ли способ красиво увильнуть от этого самого завтрака. Но мы вышли на крыльцо. И к крыльцу подъехала черная тесла «родстер», гостеприимно открыв нам свои двери.

И я честно забыла обо всем, что хотела сказать. Потому что... ну разве можно отказаться от возможности покататься на своей мечте? Эта чумовая ляля в моей личной шкале недостижимых хотелок уступает только разве что тесле «родстер», которую еще даже не выпустили.

В общем... села я к Рошаду в машину. Притом, добровольно, приплясывая от нетерпения, чуть ли слюни не пуская от детского восторга, и забрасывая его кучей вопросов об этой прелести. Мужчина посмеивался и на вопросы отвечал.

А потом, когда мои восторги немного поутихли, вопросы начал задавать он. Очень умело, с глубоким знанием дела, надо сказать. И как-то так само собой получилось, что помимо рабочих моментов я внезапно выложила Рошаду значительно больше информации о себе, чем нужно говорить работодателю.

Вот зачем ему, например, знать, одна я живу, или нет, какая у меня семья, и нет ли у меня серьезных отношений?

Хотя кто их знает этих чудаковатых миллионеров, или даже миллиардеров, которые нанимают еще более чудаковатых профессоров, чтобы те искали для них порталы в другие миры. Вон Илон Маск на Марс хочет улететь. А этот, может, в другой мир мечтает отправиться? И ему нужно быть уверенным, что нанимаемые им сотрудники все силы сконцентрируют на задачах, поставленных перед ними?

И вот теперь мы сидим в ресторане. Столик Рошад выбрал уединенный, в отдельной уютной кабинке. Нам уже подали кофе. Но еще не принесли остальной заказ. И я понимаю, что до сих пор пока не знаю ничего о предлагаемой мне должности помимо того, что уже озвучил Геннадий Матвеевич. И надо собирать свои сонные мысли в кучу, пока не согласилась неведомо на что.

Но, как со мной часто бывает, подобрать слова и сформулировать правильно то, что крутится в голове, мне очень сложно. Особенно, если ситуация для меня новая, человек малознаком, и я не готовилась к этому заранее. А тут все один к одному. И на собеседованиях я раньше не бывала, и собеседника своего знаю всего пару часов.

Вот и пью свой кофе, поглядывая задумчиво на своего потенциального работодателя и крутя фразы в голове так и эдак, чтобы сложить этот пазл и задать наконец нужные вопросы.

— Тебя наверняка интересуют мои требования к тебе, как кандидату на эту должность, и условия, которые я тебе предлагаю? — первым нарушает воцарившееся молчание Рошад.

И в глазах его почему-то пляшут смешинки. Он находит меня забавной? Ладно. Пусть. Могу только догадываться, как выгляжу сейчас. Сомневаюсь, что презентабельно.

— Да, — киваю с облегчением. — Действительно интересуют.

— Первое и самое важное требование, это полная конфиденциальность, — строго смотрит он мне в глаза, разом становясь предельно серьезным и даже немного пугающим. — Ты, как и профессор Березович, должна будешь подписать договор о неразглашении. Это касается всей информации относительно моей компании, лаборатории, где ты будешь работать, ее сотрудников, и находящихся в разработке проектов. И надеюсь, ты понимаешь, что независимо от твоего решения, ваше с профессором исследование тоже не стоит ни с кем обсуждать?

Он говорит, а у меня волосы на голове шевелиться начинают, так внезапно страшно становится. И возникает отчетливое осознание, что нарушь я это условие даже ненароком и проблемы буду иметь очень-очень большие. А мне такое счастье не надо.

— Я понимаю, — выдавливаю из себя, поставив чашку на блюдечко. — Но и вы учтите, что о нашей с Геннадием Матвеевичем работе в общих чертах известно многим в институте, и в моем университете, где я при всей кафедре защищала диплом, написанный в ее рамках. И моя дипломная работа там же находится. Поэтому ваше требование как минимум звучит странно и невыполнимо. Я не собираюсь нести ответственность за то, что уже разглашено.

— Об этом не беспокойся, — усмехается Рошад. — Ни в институте, ни в твоем университете, информация об этом проекте больше не всплывет. Об этом я позабочусь сам. Твоя задача молчать о нем, начиная с этого момента. Договорились?

И под его пристальным тяжелым взглядом я опять киваю, не находя в себе силы воспротивиться.

— Отлично. Теперь пойдем дальше, — снова улыбается мужчина, словно не он только что меня напугал до дрожащих коленок и потеющих ладоней. — Во всем, что касается твоих профессиональных и личных качеств ты мне полностью подходишь.

На этом ему приходится прерваться, потому что наконец появляется официант с нашим заказом. И пока молодой парнишка деловито расставляет на столе блюда, я пытаюсь переварить все услышанное.