Хорошо бы научиться так жить. Стать смелой и честной. Постоять за себя и за своих близких, если в этом появится необходимость. Для Энни это кажется совершенно естественным. Интересно, возникают ли у нее сомнения? А если возникают, то как она с ними справляется? Можно ли этому научиться?

Возможно, нет. Возможно, надо родиться смелой.

Керри никогда не считала себя храброй. Она могла быть терпеливой, но это совсем другое.

Она вздохнула и принялась за уборку. Остатки краски – в пакет с мусором, газеты – в отдельный сверток, чтобы позже отправить на переработку, скребок и металлическую мочалку – в сумку с инструментами, которую утром надо вернуть Рори. Завтра надо будет еще спросить у него немного льняного масла, чтобы натереть шкаф, а пока он постоит так.

Керри снова тихонько включила магнитофон и пошла на кухню приготовить себе чашку травяного чая. Отсюда она не могла разобрать слов песни, но побоялась прибавить громкость, чтобы не потревожить никого из соседей. Приготовив чай, она вернулась в гостиную, перемотала пленку на начало, чтобы более внимательно прослушать завтра утром. Затем она погасила верхний свет и села у окна с чашкой в руке.

Керри так устала, что могла бы заснуть без всякой пилюли, если, конечно, не вернется вчерашняя гостья. Только это и удерживало ее в кресле. При одной мысли о прошлом визите грудь болезненно сжималась. Но к десяти часам чай был допит, а призраки прошлого так и не появились.

Оставив чашку на подоконнике, Керри прошла в спальню и разделась, не зажигая света. Пружинный матрац нравился ей своей плотностью, на нем можно было переворачиваться с боку на бок и не слышать никакого скрипа, поскольку он лежал прямо на полу.

– Спасибо за чудесный день, – прошептала Керри.

Если бы ее спросили, кому предназначена благодарность, она затруднилась бы ответить. Возможно, Керри просто разговаривала с ночью.

Она заснула быстрее, чем обычно. Гораздо позже, перед самым наступлением утра, когда край горизонта еще даже не посветлел, Керри пошевелилась, ощутив легкое прикосновение к руке.

– Ты опять скрипела зубами во сне, – послышался голос.

Без всякой тревоги Керри повернулась и плотнее уткнулась лицом в подушку.

– Ты не настоящая, – пробормотала она. – Ты никогда… не была настоящей.

Уже на пороге глубокого сна она услышала рядом с постелью тихий плач. Утром Керри смутно вспомнила этот эпизод, но он быстро растаял в ее памяти, как обычный сон.

Около трех часов того же самого утра Рэй стоял на газоне позади «Вороньего гнезда». Высокий рыжеволосый человек застыл совершенно неподвижно, и если не знать о его присутствии, увидеть его было невозможно. Взгляд его был устремлен через просвет в листве вяза к верхней части темного дома, лоб между рыжими бровями пересекала хмурая морщина. Рэй не слышал, как к нему приблизился еще один человек. Даже если бы он и оглянулся, он все равно никого бы не заметил, поскольку темный плащ и черная широкополая шляпа растворялись в ночной темноте. Но Рэй знал, что он там.

– Привет, Джек, – произнес он, не оборачиваясь. – Давненько не виделись.

– Ты вроде забрел на чужую территорию, – отозвался Джек, подходя ближе.

– Ты же нас знаешь, – пожал плечами Рэй. – Мне нравится высокогорье, но наша территория – это весь мир.

С губ Джека сорвалось неразборчивое бормотанье.

– Ты вроде не рад нашей встрече, – сказал Рэй.

– Ты шпионишь для Коди, а его появление неминуемо грозит неприятностями. Так чему я должен радоваться?

– Коди делает жизнь интереснее, – пожал плечами Рэй.

– Китайцы считают, что интерес никогда не доводит до добра, – возразил Джек.

– Но я не китаец. Я обожаю интересные времена.

Джек не смог удержаться от улыбки:

– У тебя, как и прежде, на все найдется ответ. Ты ничуть не изменился.

Рэй наконец повернулся, чтобы взглянуть на собеседника.

– А вот ты изменился, – сказал он. – Ты весь распух от своих историй.

Рэй знал, что Джек снова усмехнулся. Невозможно было без улыбки представить себе растолстевшей его худощавую фигуру. Рэй даже заметил белые зубы, сверкнувшие из-под широкополой шляпы, но в следующий момент опять вернулся к наблюдению за «Вороньим гнездом». Некоторое время они стояли молча, наблюдая и прислушиваясь, но настолько бесстрастно, словно были уже на пороге другого мира и видели окружающее боковым зрением.

– Коди не собирается никому причинять неприятностей, – сказал Рэй спустя несколько минут.

– Это я знаю. Но неприятности возникают сами, стоит ему только показаться поблизости.

– Да, Джек, раньше так частенько бывало. Но я разговаривал с Коди, и на этот раз он все хорошенько обдумал.

– Ты, кажется, в это веришь, – ответил Джек. – Но я должен тебя разочаровать.

Рэй не мог обижаться на Джека. Он и сам был так же скептично настроен, когда несколько недель назад повстречался с Коди.

– Послушай, – заговорил он. – Прежде все шло наперекосяк из-за того, что Коди пытался исправить свою первую ошибку. На этот раз он хочет все изменить и вернуться к прошлому. Коди хочет стереть все это с лица земли. – Рэй взмахнул рукой, показывая на город. – И тогда мы непременно вернемся в Далекое Прошлое, словно ничего и не было вовсе.

Джек так долго не отвечал, что Рэй даже повернулся в его сторону, чтобы проверить, не ушел ли тот. Оказалось, что Джек смотрит на него в упор из-под полей своей черной шляпы.

– А ты тоже этого хочешь? – наконец спросил он.

– А ты разве не хочешь?

– Что ж, – отозвался Джек. – Когда я вспоминаю о том, как они пытаются уничтожить наш мир, эта идея кажется мне привлекательной. Но дело в том, что у меня появилось здесь слишком много друзей и я не могу отказаться от них так вот запросто. – Джек щелкнул пальцами. – Да, я признаю, что некоторые из них ничуть не лучше кукушек и совершают подлости единственно из удовольствия. Но большая часть удивительно похожа на Коди, как бы он это ни отрицал. Ты понимаешь, о чем я? Они совершают разные глупости с самыми добрыми намерениями.

– Да, я понимаю.

– И еще кое-что, – добавил Джек. – Мне кажется, что тебе первому не придется по вкусу, если перевести стрелки часов назад.

– Что бы это значило?

– Ты думаешь, мне неизвестно, кто поселился в этом доме?

– Какая-то из родственниц, – ответил Рэй с напускным безразличием.

– Моя родственница, – кивнул Джек. – И твоя тоже.

Так вот почему Коди спровоцировал ее переезд в это гнездо! В ней течет кровь обоих заинтересованных семейств. Теперь ясно, почему Коди решил использовать именно ее.

– Итак?.. – спросил он, стараясь сохранить спокойствие.

Джек внимательно заглянул ему в лицо:

– Ты действительно ничего не знал?

Рэй вздохнул. Он ненавидел загадки.

– Чего я не знал?

– Пошли, – неожиданно предложил Джек, взял его за руку и попытался увести с газона. – Пошли со мной.

– Чего ради?

– Я хочу рассказать тебе историю, – пояснил Джек. – Но она слишком длинная. Вот я и подумал, что нам лучше отыскать более уютное место, может, ты даже угостишь меня кофе, просто чтобы горло не пересохло.

Рэй колебался. Он снова перевел взгляд на окна, и ему почудилось, что со второго этажа, как раз сквозь прогалину в листве, на них кто-то смотрит. Он не мог разглядеть рыжих волос, но что-то подсказывало, что лицо покажется ему смутно знакомым.

– Всем известно, как долго ты болтался по лесам вокруг Хазарда, – продолжал Джек. – Наверно, ты помогал местным девчонкам справиться с их одиночеством.

В окне уже никого не было видно. Рэй отвернулся и позволил Джеку увести себя в глубину двора, где тень от дерева была еще гуще. При упоминании названия города его мысли вернулись в прошлое этого шахтерского городка.

– К чему ты клонишь? – поинтересовался Рэй.

– К тому, что там в желтом домике жила одинокая вдова по имени Эдна Бин. У нее родилась дочка, которую окрестили Анеттой, но чаще звали Нетти, и эта девочка нам обоим не просто дальняя родственница.