В мае 1934 года, возвращаясь к событиям десятилетней давности, Антонов-Овсеенко писал:

«В оппозиции 23–27 годов я был примиренцем, а не активным фракционером. Старался примирить Троцкого и Сталина („уговаривал“ их). Защищал Троцкого, ибо опасался раскола партии (в чем искал опоры в так называемом „Завещании Ленина“)»[69].

Почему соратники Ленина не выполнили завет покойного вождя?

22 мая 1924 года, накануне открытия XIII съезда партии во Владимирском зале Кремля собрался пленум ЦК. Предстояло решить ряд организационных вопросов: наметить состав президиума съезда, комиссий и пр.

Первой взяла слово Крупская. Она принесла письмо Ленина, которое вошло в историю как Завещание вождя. Ленин просил зачитать письмо еще при жизни, на XII съезде партии. Это не было сделано. Волю покойного вождя надо выполнить завтра, на первом заседании съезда. Николай Крыленко внес другое предложение — опубликовать Завещание немедленно. Против этого высказались Зиновьев, Каменев, Сталин.

Пленум принял предложение Крупской, только члены ЦК пожелали предварительно ознакомиться с текстом.

Крупская начала читать. Голос у нее был тихий, читала она невнятно, сказывалось волнение.

Кто-то предложил: — Пусть читает Евдокимов.

Представитель Ленинградского комитета, член ЦК Евдокимов был наделен сильным голосом, звучной дикцией. Он дочитал Завещание до конца. Ленин дал краткие характеристики возможным преемникам — Троцкому, Зиновьеву, Бухарину и особо предостерег партию относительно Сталина. Сейчас эти лица занимали места за столом президиума.

Текущие вопросы пришлось срочно свернуть. Документ оказался столь значительным, что все почувствовали надобность прочитать его лично. Пленум поручил президиуму размножить текст для членов ЦК, а пока устроить перерыв.

Через несколько часов заседание возобновилось, всем раздали текст ленинского письма. Кто-то внес предложение — зачитать Завещание перед открытием съезда по партийным делегациям, в присутствии представителей ЦК.

Тут же утвердили список ответственных членов ЦК.

Не впервые ЦК нарушал волю вождя. То, что произошло на предсъездовском пленуме, похоже на политический экспромт. Пленум быстро пропустил все вопросы повестки дня съезда, и участники разъехались по домам, иногородние отправились в гостиницы. Было уже поздно, все нуждались в отдыхе.

Но кому-то было не до сна. Тишину московской ночи взрезал рокот автомобильных моторов. Это агенты ГПУ объезжали квартиры членов ЦК и гостиницы. Назвавшись курьерами ЦК, они отбирали листы с опасным Завещанием и предлагали расписываться в специальном реестре.

В ту майскую ночь партия вступила в новую эру.

Сам ли генсек поторопился или согласовал свои действия с другими членами ПБ, теперь уж не установить. Это ведь можно было сделать в «рабочем порядке», опросив членов ПБ поодиночке. (Какая же это все-таки бесконечно удобная форма — опрос!..) Как бы то ни было, в той ночной акции чувствовалась чья-то твердая рука.

Сталина ленинское Завещание чуть не выбило из седла. Но проклятиями делу не поможешь. Генсек начал копать под этот документ еще при жизни автора. В апреле двадцать третьего года Сталин за кулисами XII партсъезда пустил слух — будто приписка к Завещанию, где Ленин, имея в виду взаимоотношения генсека с Троцким, говорит об опасности раскола партии, сделана после инцидента с Крупской. Сталин хотел бросить тень на больного, а, следовательно, раздраженного человека.

В действительности Ленин продиктовал эти строки 25 декабря 1922 года, еще не ведая об оскорблении жены, и до ознакомления с материалами по «грузинскому делу». По свидетельству Марии Иоффе, вдовы известного дипломата, Ленин не раз жаловался товарищам на грубость и нелояльность Сталина («слишком груб» — напишет он в Завещании).

Однако по-настоящему генсека напугало то место в Завещании, где говорится, что он «сосредоточил в своих руках необъятную власть». Ленин предлагает «обдумать» способ перемещения Сталина с этого места…[70]

Это пишет человек, столько раз рисковавший жизнью в борьбе с царем и Керенским, революционер неукротимой отваги!

«Обдумать»…

Афина просто отобрала у силена Марсия флейту. Решительная была женщина.

Сталин долго ждал смерти вождя. Теперь он мог себе позволить некоторые «вольности». Во время чтения Завещания на собрании делегатов Московской организации представитель ЦК Сталин бросил злобно:

— Нэ мог умэреть как чэстный вождь!..[71]

Но вот XIII съезд партии, первый съезд без Ленина, закрылся. Предстоял пленум ЦК. Какой фортель приготовил генсек? На заседании пленума Сталин, расставив предварительно по местам своих людей, свою цековскую клаку, встал в позу обиженного:

«Если товарищи считают, что Завещание является таким документом, который лишает меня всякого политического доверия, я уйду с поста генсека…»

Одной ногой Коба уже стоял над ямой. Спас его Зиновьев. Он заверил всех, что Сталин осознал свои ошибки и полностью воспринял критику Ленина, что он на деле доказал готовность соблюдать товарищеские, подлинно партийные отношения.

И товарищи отговорили Кобу. Они, идеологи партии, не хотели нести бремя административной работы. Сталин как организатор и распорядитель уже приобрел основательный опыт, а вождем-диктатором ему не сделаться вовек: не те кондиции…

Спустя четырнадцать лет Коба щедро отплатит своим спасителям — тем, кто не пожалел слов, и тем, кто поддержал его своим молчанием.

Итак, Завещание, вопреки воле Ленина, на партийном съезде не зачитано и не опубликовано. Сталин остался генеральным секретарем, ему выражено доверие на съезде партии и на пленуме ЦК.

Чего же более?

Люди, наделенные партией высшей властью, революционеры, прошедшие подполье, тюрьмы, смерть, — эти люди в год смерти Ленина растерялись. В Сталине они увидели нового Вождя, решительного, не ведающего сомнений.

Свою ошибку они осознают не скоро, некоторые — лишь в пыточных камерах Лубянки.

Там некоторым из них доведется встретиться с «врагами народа», сохранившими копии крамольного Завещания. За одно упоминание ленинского Завещания в тридцатые годы судили по статье 58 пункты 10, 11, как за антисоветскую агитацию. И давали 10 лет лагерей. Расстрел тоже давали.

Смерть за ленинское письмо — чего же более?..

Только в 1956 году, спустя 32 года после кончины Ленина, будет впервые опубликовано его Завещание.

Мне кажется, оно не утратило актуальности и в наши дни.

Как это ему удалось?

Сколько томов написано на эту тему, сколько еще будет написано… Мои скромные заметки ни в коей мере не претендуют на полноту. Можно сделать первые обобщения о тактике, применявшейся Сталиным в борьбе за власть.

В деле Султан-Галиева, при решении национального вопроса или обсуждении организационной структуры ЦК он запугивал (политические ярлыки, исключение из партии, арест), применял «подсадки», использовал мотивы личной вражды, манипулировал марксистскими догмами, пускал демагогические турусы на псевдоленинских колесах… При всем при том, его ни на минуту не покидала наглая самоуверенность.

Завидная черта…

Шовинист самой твердой пробы, Сталин на XII съезде обвинил группу Мдивани-Махарадзе в том, что они якобы выступают против… армян, азербайджанцев, аджарцев. Он разражается яростной филиппикой против русских шовинистов, местных националистов и — заодно — нарушителей партдисциплины.

…Сталинскую фракцию обвиняют в термидорианском перерождении? Но это же глупые домыслы, клевета! Откуда идет опасность перерождения? От оппозиции, только от нее, — заявит Сталин в 1927 году[72].