— Мне тут уже очень нравится.

— Хорошо. И мы оторвемся тут по полной. Денег жалеть не будем.

Я улыбаюсь ему и кладу голову на плечо. Мне кажется, что если мне и в самом деле суждено умереть, то я, по крайней мере, должна быть благодарной за то, что я умру, будучи счастливой.

— Следующая остановка — наша, — говорит Ли некоторое время спустя.

Он берет наши чемоданы и подает мне руку, когда я схожу с речного трамвая, дрожа при этом от холода.

— Первое, что мы сделаем, так это купим тебе подходящую куртку, — говорит Ли. — Я говорил тебе, что тут будет прохладно.

— Я помню. Я просто никак не думала, что тут будет холоднее, чем в Лидсе.

— Не переживай, — говорит он. — Отсюда до отеля — пять минут ходьбы.

Он ведет меня по улице. Мы сворачиваем налево, проходим по маленькому мосту и поворачиваем направо.

— Ну вот мы и пришли, — говорит Ли, показывая рукой на противоположную часть улицы.

Швейцар в униформе здоровается с нами на итальянском и зовет носильщика, чтобы тот взял наши чемоданы. Я слышу, как Ли говорит ему, что мы поселяемся в номер полулюкс. Затем я иду вслед за Ли к стойке дежурного администратора. В холле стоит рояль. Ничего себе — рояль! Да уж, такая обстановка для меня явно непривычная. Все, что я способна сейчас сделать, — так это остановиться с разинутым ртом.

Когда я иду по мраморному полу, мои ботинки слегка скрипят. Я кошусь на Ли. Он улыбается и берет меня за руку.

— Подожди, ты еще номер не видела, — шепчет он.

Женщина за стойкой дежурного администратора улыбается нам, и Ли обращается к ней по имени. Пару минут спустя носильщик возвращается и, уводя нас вверх по лестнице, открывает перед нами деревянную дверь. Ли показывает мне жестом, чтобы я вошла в номер. Я захожу. Первое, что я вижу, — это стоящая на мраморном полу посреди комнаты огромная круглая кровать, застеленная белыми простынями, на которых лежат золотистые подушки, и низко висящий над ней красный абажур. У потолка — темные деревянные балки. Стена позади кровати выкрашена в пестрый золотистый цвет. На ней висят позолоченные рамы для картин. С другой стороны — красивые стеклянные двери с золотистым декором. Двери эти выходят на балкон, с которого открывается великолепный вид на канал.

— О господи!.. — шепчу я. — Это все на самом деле?

— Да. Это твое жилье на ближайшую неделю.

— Ого!.. Вообще-то меня вполне устроил бы отель и попроще.

— Нет уж, ты заслуживаешь лучшего, — улыбается Ли. — Кроме того, если уж приезжаешь в Венецию в первый раз, нужно делать это стильно.

Носильщик уходит, но лишь после того, как Ли дает ему чаевые.

Я замечаю на письменном столе электронный планшет.

— Если бы это было в Лидсе, кто-нибудь стибрил бы эту штуковину уже через пять минут, — говорю я.

— У них тут, между прочим, есть мой адрес, — отвечает Ли. — Тебе, кстати, ничего подобного на этой неделе не понадобится. Ты ведь помнишь, что это будет отдых, свободный от компьютеров и телефонов?

Он сказал мне еще в самолете, что это его единственное правило во время всех его отпусков. Я с таким правилом согласилась. Честно говоря, я даже почувствовала облегчение.

— Да. Я свой телефон уже выключила.

— Хорошо. — Ли садится на постель и гладит ее. — Иди сюда. Пришло время дать волю чувствам.

— Ты сказал, что покажешь мне достопримечательности.

— Но только не в наш первый день здесь.

Я улыбаюсь и сажусь на кровать рядом с ним. Он берется за мой левый ботинок и стаскивает его. Затем он стаскивает и правый ботинок и начинает меня целовать.

— Я никогда не делала этого на круглой кровати, — шепчу я. — Я, наверное, с нее свалюсь.

— Ну, если ты свалишься, я свалюсь вместе с тобой.

Он целует мою шею и начинает расстегивать мою рубашку. Его взгляд снова становится очень пристальным. Он всегда смотрит на меня так, когда мы вот-вот начнем заниматься сексом. Для меня неважно, смотрел ли он подобным образом и на других своих подружек. Вполне возможно, он смотрел так и на тех подружек, которых привозил вот сюда. Что для меня важно — это чтобы он не переставал смотреть на меня так в течение того недолгого времени, которое я пробуду рядом с ним.

Он стягивает рубашку с моих плеч и, наклонившись, целует мой живот. Его ладонь поглаживает между моими ногами. Я приподнимаю таз и позволяю ему стащить с меня лосины. Он тянет за мои трусики зубами. Я смеюсь и помогаю ему их с меня снять. Потом я пытаюсь стащить с него футболку, но он качает головой.

— Не так быстро, — говорит он. — Я еще не закончил тебя разглядывать.

Он приподнимает меня, чтобы расстегнуть и снять мой лифчик, бросает его на пол, укладывает меня на кровать и разводит мои ноги в стороны. Обойдя вокруг кровати, он снимает с себя футболку, штаны и трусы.

— Возбуди себя сама, — шепчет он.

Я поначалу колеблюсь, но затем сую руку себе между ног и делаю то, о чем он попросил, чувствуя, что он наблюдает за мной очень внимательно. Он ходит вокруг кровати, останавливаясь то с одной, то с другой стороны и подбадривая меня, пока я не начинаю громко стонать с крепко закрытыми глазами. Тогда он лезет ко мне на кровать.

— Ты такая сексуальная! — говорит он, ложась на меня сверху. — Ну что же, пора подключаться и мне.

Позднее, когда мы уже лежим рядом на кровати и наши тела прилипают друг к другу из-за пота, я чувствую, как одинокая слеза выскальзывает из уголка моего глаза и падает на его плечо.

— Что случилось? — спрашивает он.

— Ничего, — говорю я, качая головой из стороны в сторону. — Просто немного эмоций.

— Хорошо. Потому что я тебя люблю.

Я тяжело сглатываю, пытаясь сдержать другие слезы, которые уже рвутся наружу. Я долго ждала, когда же он скажет это. Хотя я и знаю, что выйду за него замуж и рожу от него ребенка, мне все равно необходимо было услышать эти слова.

— Я тоже тебя люблю.

— Ну, тогда все в порядке, — отвечает он. — Мы квиты.

Когда мы на следующее утро уже готовы встать с постели, Ли заказывает завтрак в номер. Мы успеваем оба освежиться под душем в ванной и надеть предоставляемые отелем халаты, когда раздается тихий стук в дверь.

— Входите, — громко говорит Ли.

Сидя на краю кровати, я вижу, как в номер заходит девушка. У нее темные волосы, завязанные сзади в хвостик, и красивые розовые пухлые губки. Она несет бронзовый поднос, на котором — кофейник, чашки, блюдца и несколько рогаликов. Она идет, потупив взгляд, прямо к столу и уже почти ставит на него поднос, когда я вдруг замечаю, что она бросает украдкой взгляд на Ли. Ее глаза тут же расширяются, она делает резкий вдох, и из ее руки выскальзывает один край подноса. Чашки падают на пол и разбиваются. Я слышу, как она бормочет что-то по-итальянски, а затем поспешно добавляет «Извините!» по-английски.

Ли быстро подходит к ней еще до того, как я успеваю хотя бы привстать с кровати.

— Что вы, черт бы вас побрал, вытворяете? — громко кричит он ей.

Я вижу, как она испуганно отступает к двери балкона.

— Ли, прекрати! — кричу я ему, соскакивая с кровати и становясь между ними.

Девушка смотрит сначала на меня, потом на Ли, а после бежит к выходу. По ее лицу текут слезы. Я лишь в этот момент замечаю, какое у Ли лицо. Его глаза стали сердитыми. Сердитее, чем я когда-либо видела их раньше. Его брови гневно сдвинуты. Его дыхание — резкое и прерывистое.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, и мой голос дрожит вместе с моими ногами.

— Ничего, — отвечает он.

— Что значит «ничего»? Ты накричал на нее. И напугал ее до смерти.

Он вообще-то напугал и меня. И продолжает меня пугать, стоя вот так вот неподвижно. Он закрывает глаза. Я слышу, как он глубоко вздыхает. Он подносит руки к своей голове.

— Послушай, мне жаль, что так получилось. Понятно? Я на мгновение вышел из себя.

— Она всего лишь уронила поднос, и совсем не нужно было на нее за это орать.

Мое сердце сильно колотится. Я не понимаю, что же сейчас произошло. Это был совсем не тот Ли, которого я знаю. Он отреагировал на данный инцидент уж слишком бурно.