— Понятия не имею, — отвечает Джесс.

— Я думаю, это очень удобно, когда модуль-люльку можно доставать вместе со спящим в ней ребенком из автомобиля и устанавливать на колесное шасси, и при этом ребенок даже не проснется.

Произнося эти слова, я кошусь на Джесс и замечаю на ее глазах слезы.

— О-о, милая, — говорю я, протягивая к ней руку и сжимая ее ладонь. — Тебе сейчас нежелательно расстраиваться.

— У меня нет обо всем этом ни малейшего представления, — говорит она. — Я не знаю, что мне нужно. Я ничего не знаю о младенцах. Как я смогу о нем надлежащим образом заботиться?

Слезы льются по ее щекам. Я обнимаю ее одной рукой и глажу ее плечо.

— Не переживай, — говорю я. — Все поначалу чувствуют себя подобным образом. Я уж точно себя так чувствовала. Нам всем ведь когда-то приходилось учиться. Никто от тебя не ожидает, что ты большой специалист в данной области.

— Вы и в самом деле не имели обо всем этом никакого представления?

— Не имела.

— Тогда откуда вы знали, что вам нужно делать?

— Думаю, инстинкт подсказывал. И моя мама мне очень много помогала.

Уже произнеся эти слова, я осознаю, что зря это сказала. Джесс всхлипывает.

— Извини, я не хотела сделать тебе больно. Я знаю, что тебе придется нелегко без твоей мамы, но я хочу, чтобы ты помнила: я буду помогать тебе буквально во всем. Ты можешь звонить мне в любое время дня и ночи, и ни один из твоих вопросов не будет считаться глупым. Договорились?

Она кивает и вытирает себе нос рукой. Я встаю, беру салфетку из коробки и протягиваю ее Джесс.

— Я буду приходить помогать тебе каждый день, особенно в самом начале. Я позабочусь о том, чтобы ты не оставалась одна, когда Ли будет находиться на работе.

— Спасибо, — бормочет она. — Это очень любезно с вашей стороны.

— Не говори глупостей. Это мой первый внук, и мне хочется проводить рядом с ним как можно больше времени. Помогать тебе — это будет для меня удовольствием. Считай меня своим бесплатным работником.

Она слегка улыбается, а затем высмаркивается.

— Послушай, — говорю я, выключая компьютер, — давай займется поиском коляски лучше как-нибудь потом, когда у тебя будет соответствующее настроение. Но я хочу тебе еще кое-что показать, прежде чем ты уйдешь из этой комнаты.

Я наклоняюсь, выдвигаю нижний ящик кровати и достаю из него крестильную рубашку, завернутую в оберточную бумагу.

— Это крестильная рубашка Ли. Я хочу, чтобы ты использовала ее и для крещения твоего ребенка.

Она снова начинает плакать — если она вообще переставала это делать. Толком не взглянув на рубашку, она заворачивает ее обратно в оберточную бумагу.

— Спасибо, — шепчет она. — Она красивая. Вы можете похранить ее пока у себя? По крайней мере до тех пор, пока мы не переедем.

— Конечно, — говорю я, забирая у Джесс крестильную рубашку и пряча ее обратно в ящик.

Вставая, я замечаю выражение лица Джесс: она хмурится.

— А вот эти другие вещи — что это? — спрашивает она.

— О-о, это различные предметы одежды для младенца, которые я уже приготовила.

— Но вам ведь стало известно об этом только что.

— Да, только что. Но это ведь было всего лишь вопросом времени, не так ли?

Она идет в сторону двери. Я думаю, что она все еще переживает по поводу того, что недавно сказал Ли.

— Послушай, — говорю я, догоняя ее, — не переживай относительно нашего Ли. Я с ним поговорю. Думаю, он просто немножко нервничает из-за того, что скоро станет отцом и что ему придется заботиться о ребенке. Как только малыш родится, я подыщу что-нибудь в этом районе. Чудесный дом с садом. Я уверена, что Ли образумится, как только родится ребенок.

Она смотрит на меня и, ничего больше не говоря, уходит вниз по ступенькам.

15 апреля 2018 г.

Вот он. Маленький Гаррисон, которому сегодня исполняется один год. Он улыбается особой улыбкой своей мамочке, но при этом он хочет, чтобы ты знала, что бабушка о нем очень хорошо заботится. Он любит играть в моем саду (мы всегда говорили, что ему понравилось бы жить в доме с садом, не так ли?). Он уже делает первые шаги и скоро будет гонять по саду мяч — так, как это когда-то делал его папочка. Папочка скоро приедет домой, а пока что Гаррисон здесь, со мной, и нам обоим очень нравится проводить время вместе. Он — самый замечательный внук из всех, которые у меня когда-либо могли быть. Спасибо.

Суббота, 15 октября 2016 года

Я зашла в «Фейсбук» только потому, что это был его день рождения. Мне удалось прожить без «Фейсбука» три месяца, но мне так сильно захотелось увидеть его фотографию, что я нарушила свое обещание больше в «Фейсбук» не заходить. Нельзя сказать, что я не знала, чего мне ожидать, но уже при одном виде «Г» я сразу же залилась слезами. Он так сильно изменился! Он теперь настоящий маленький мальчик, и у него уже так много зубов, что сразу и не сосчитаешь. Волос у него теперь тоже намного больше. Они темные и довольно густые. И хотя он все еще однозначно похож на своего папу, мне кажется, что я могу различить в нем и кое-какие свои черты. И мамины. У него такая же нижняя часть лица — вокруг рта, — как у нас с ней.

— Эй, привет!.. — шепчу я и прижимаю телефон к своей груди так, как будто я прижимаю не телефон, а своего сына. Я как бы даю ему знать, что я здесь, рядом. Меня охватывает ужас от осознания того, что я никогда не увижу такого вот «Г» в реальной жизни, что меня не станет уже к тому времени, когда ему исполнится три месяца. Я не хочу верить в то, что это правда, однако все остальное пока что оказывалось правдой, даже когда я пыталась как-то сопротивляться, а потому с какой стати эта часть моей жизни в будущем окажется какой-то другой? Но я не понимаю, почему «Г» все еще живет с Анджелой. После того, как Ли арестовали, «Г» ведь уже должен был бы находиться у папы, не так ли? Наверное, Ли пока еще не признали виновным… Но как только его осудят и посадят в тюрьму, папа должен будет забрать моего сына к себе. Мое письмо ведь сыграет свою роль, верно? Я понимаю, что это не завещание, но в нем все же как бы содержится моя последняя воля. И я однозначно заявила в этом письме Сейди, кого я хочу видеть в роли воспитателя «Г» и почему будет небезопасно оставлять моего сына у Ли.

Я буду бороться за то, чтобы оставаться рядом с «Г», потому что меньше всего на свете мне хочется покидать его. Я не позволю растить его никому другому — и уж конечно не позволю этого делать Анджеле.

Я иду в ванную и умываюсь. Ли дома нет. Он прямо с работы поехал на матч футбольных команд «Лидс» и «Скотт». Я договорилась встретиться сегодня во второй половине дня с папой и Сейди. Я еще не говорила им о том, что беременна, но уже пора сказать. Я на четвертом месяце, и скоро скрывать это станет трудно: мой живот потихонечку начинает выпирать вперед. Мне это кажется чем-то таким невероятно большим и взрослым — сказать своему отцу, что ты беременна. Но я не чувствую себя в данный момент ни большой, ни взрослой. Я чувствую себя маленькой и уставшей девочкой, и меня все еще немного тошнит. Однако я знаю, что это необходимо сделать.

Когда я захожу в наш дом, папа готовит для меня обед. Это как-то странно — приходить в свой родной дом, который для тебя уже больше не дом. Все вроде бы такое же, как и раньше, но при этом уже кажется каким-то маленьким и чужим.

— Привет, — говорит папа, обнимая меня и целуя в обе щеки. — Очень рад тебя видеть.

Я знаю, что говорит он это очень искренне. Я вижу это по блеску, появившемуся в его глазах. И стараюсь не думать о том, как одиноко ему теперь здесь без меня.

— Привет. Как дела?

— Замечательно. Все время чем-то занят.

Я киваю, хотя и подозреваю, что не так уж у него все замечательно. От запаха того, что он готовит, меня уже слегка начинает тошнить. Я не могу придумать, каким образом отказаться от приготовленной папой еды так, чтобы он ни о чем не догадался, а потому решаю сказать ему сразу.