Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Думаю, я сейчас поеду на поезде домой, — говорит она несколько секунд спустя. — Я чувствую себя не очень хорошо.

— А платье?

— А вы не могли бы забрать его сами и отвезти на своей машине домой? Я заберу его у вас на репетиции в четверг. Это будет в любом случае легче, чем везти его с собой сейчас на поезде.

— Да. Да, конечно. Меня это совсем не затруднит. Ты уверена, что чувствуешь себя достаточно хорошо для того, чтобы идти пешком? Я могу, если хочешь, довезти тебя до вокзала.

— Я и сама справлюсь, спасибо, — говорит она, надевая куртку и беря свой рюкзак. — Думаю, свежий воздух подействует на меня благотворно.

Вернувшись домой, я вешаю платье на внешней стороне двери платяного шкафа в свободной комнате. Мне вообще-то даже нравится, что оно находится у меня дома. Оно является как бы подтверждением того, что все это происходит на самом деле. Я активно занималась приготовлениями, но большей частью через интернет или по телефону. Теперь же, когда свадебное платье здесь, у меня, я как бы убеждаюсь, что все это мне не снится. Просунув руку под полиэтиленовый чехол, я глажу юбку платья, вспоминая, как сильно я волновалась в день своего бракосочетания. Я вспоминаю о том, как я была полна надежд и планов на будущее, и стараюсь не думать о том, что происходило потом, уже после моей свадьбы.

Я вздыхаю. Ждать теперь, по крайней мере, осталось недолго. Ли не станет тратить время попусту после того, как они поженятся. А Джесс такая молодая, что забеременеет, наверное, сразу же. Это у женщин на четвертом десятке шансы забеременеть тают чуть ли не с каждым днем.

Опустившись на колени рядом с кроватью, я выдвигаю из нее нижний ящик. Количество вещей в нем увеличилось. Поскольку Джесс и Ли объявили о помолвке, я уже не видела причин, чтобы сдерживать себя.

Я достаю маленький кремово-бежевый спальный мешок. Одеяла для детских кроваток в нынешнее время уже никто, похоже, не использует. Но я все равно купила три одинаковых. Я уверена, что будет много таких ночей, когда малыш будет спать здесь, и я хочу быть уверенной, что у меня все готово для выполнения мною обязанностей бабушки. Я должна стать расторопной бабушкой. Это замечательно, что я буду жить так близко от Ли и Джесс. Я смогу заходить в любое время и брать у нее из рук младенца на пару часов, давая ей вполне заслуженный отдых. И они с Ли смогут ходить куда-нибудь вдвоем по вечерам — как ходят в нынешнее время молодые парочки, — не переживая об уже начавшем ходить малыше, которого они оставили дома. Детскую кроватку я куплю позднее — после того, как станет известно, что Джесс беременна. А то вдруг она отнесется к этому болезненно? Мне не хотелось бы, чтобы она, увидев кроватку, почувствовала, что на нее оказывается какое-то давление.

В том, что рядом с ней нет ее мамы, есть и положительный момент — не будет никакого вмешательства со стороны ее семьи. Я имею в виду, что ее отец вряд ли захочет возиться с пеленками и подгузниками.

Нет, не захочет. Мой первый внук будет целиком и полностью моим внуком. Мой внук (или моя внучка) ни в чем не будет нуждаться. И как только ребенок появится на свет, я тоже уже ни в чем больше не буду нуждаться. У нас будет счастливое семейное гнездышко — такое же, как много лет назад. Пока он его не разрушил.

Суббота, 2 июля 2016 года

Сейди организовывает девичник. Я не собиралась устраивать ничего подобного, но когда я рассказала ей, что Ли уезжает на уик-энд на мальчишник, Сейди настояла на том, что мне нужно устроить девичник. Я согласилась при одном условии: в нем будем участвовать только мы вдвоем. Без Анджелы.

В приглашении, которое Сейди прислала мне по электронной почте, было написано, что я должна прийти к ней в 19 : 30 — прийти «в сногсшибательной одежде» и взять с собой средства личной гигиены.

Меня охватывают странные чувства, когда я иду домой к Сейди. Я словно вернулась в то время, когда мне было четырнадцать лет. Джессейди вернулась, пусть даже лишь на один вечер. Я звоню в дверь и вскоре слышу шаги. Кто-то с громким топотом сбегает по лестнице. Мама Сейди всегда называла ее слоненком. Конечно же, ласково, с любовью.

Сейди распахивает дверь. Она одета в желтый комбинезон — костюм цыпленка.

— Сейди! — говорю я. — Я в кои-то веки пришла вовремя, а ты еще даже не оделась.

— Ничего подобного. Я вот в этом и пойду.

— Очень смешно. Я, с твоего позволения, напоминаю тебе, что ты написала что-то про «сногсшибательную одежду».

— Это была приманка. Поверь мне, я одета самым подходящим образом.

— Подходящим для чего?

— Пойдем наверх, я тебе все покажу.

Я иду вслед за ней на второй этаж, слегка сердясь из-за того, что я, получается, наряжалась абсолютно напрасно. Сейди открывает дверь своей спальни. На ее постели и на полу валяется множество постельных и диванных подушек. Шторы — задернуты, лампы — включены. На прикроватном столике — самый большой запас попкорна и шоколада из всех, которые я когда-либо видела, бутылка вина и два бокала. А перед шторами — гигантский экран для проектора, соединенного с портативным компьютером.

Я поворачиваюсь к Сейди и улыбаюсь:

— Наш собственный частный кинотеатр.

— Да, — сказала она. — Как раз то, чего ты всегда хотела.

Она права. Мы раньше часто об этом говорили, ища на сайтах, посвященных недвижимости, дома с домашним кинотеатром.

— Это здорово, — говорю я взволнованным голосом. — Спасибо.

— Знаешь, я не смогла взять напрокат экран на работе, потому что эти жадные ублюдки не захотели сделать мне большую скидку, но вот это — самое лучшее, что я смогла найти. Один из папиных друзей одолжил мне этот экран. Но тебе придется переодеться. Прямо здесь.

Она протягивает мне большой подарочный пакет. В нем лежит желтый комбинезон — точно такой же, как у нее.

— Посмотри на другую сторону пакета, — говорит Сейди.

Я смотрю. Там написано: «Девичник Джесс, июль 2016 года». Чуть ниже изображено большое сердце с подписью «Дж. М. любит Л. Г.» и с дурацкими стрелами, пронзающими это сердце. Такие сердца мы рисовали на своих пеналах в школе. И она нарисовала его вот здесь. Вопреки тому, как она относится к Ли, она нарисовала для меня такое сердце. Я чувствую себя скотиной из-за того, что так гадко относилась к тем действиям, которые Сейди предпримет в будущем. Я подхожу к ней и обнимаю ее.

— Спасибо. Все это — просто замечательно.

— Вот и хорошо. Я подумала, что это наша с тобой последняя возможность провести вечер вдвоем. Может, даже засидимся допоздна. Нам тут есть что посмотреть.

Она показывает на лежащую на полу кучу DVD-дисков. Среди них я вижу по меньшей мере два фильма о Гарри Поттере и фильм «Красотка».

— Начнем вот с этого, — говорит Сейди, беря диск с мультфильмом «Побег из курятника».

— О господи, я обожаю курицу Джинджер.

— Да, идеальный материал для девичника. А еще нам очень скоро принесут пиццу. Кроме того, я обещаю, что не буду потом заставлять тебя собирать с пола рассыпанный попкорн.

Я улыбаюсь и снова ее обнимаю.

— Я буду очень сильно по тебе скучать, — говорит она.

Я с трудом сглатываю. Она себе еще даже не представляет, как сильно она будет по мне скучать.

— Послушай, я ведь всего лишь выхожу замуж, а не уезжаю жить куда-то за границу.

— Я знаю. Но все будет уже не так, как раньше, верно? Я уже скучаю по тебе и на работе, и в поезде. А теперь, когда ты станешь жить в Лидсе, мы станем видеться еще реже.

— Мы все еще можем встречаться во время обеденного перерыва.

— Знаю. Но, боюсь, все будет уже не так, как раньше.

Я надеваю свой комбинезон, а Сейди тем временем ставит первый DVD-диск.

— Вот черт!.. — говорит она, когда, обернувшись, смотрит на меня.

— Что?

— У тебя получается выглядеть сексуальной даже в таком вот комбинезоне. Знаешь, я тебя прямо-таки ненавижу.