В это время раздался легкий стук в дверь. Селдон поднял голову и увидел смущенное лицо Лизана Ранды, который заглядывал через слегка приоткрытую дверь. Селдон знал этого человека, был представлен ему Дорс и даже несколько раз обедал вместе с ним (и другими).

Ранда, маленький человек, короткий и пухлый, с круглым скуластым лицом и неизменной улыбкой, – был инструктором психологии. Его кожа была желтоватого оттенка, а глаза – узкие и раскосые. Подобные черты были свойственны миллионам Внешних Миров.

Селдон хорошо знал такой тип лица, поскольку многие выдающиеся математики принадлежали к этому типу, и ему приходилось видеть их изображения. Однако, на Геликоне представители восточной расы не встречались. (Восточной – ее называли традиционно, уже никто не знал и не мог сказать почему, а сами представители этой расы часто негодовали по поводу этого термина, тоже не зная, почему). И когда при первом их знакомстве Селдон с нескрываемым удивлением и любопытством изучал его черты. Ранда с улыбкой пояснил:

– На Транторе нас миллионы. Здесь много Южан, с темной кожей и мелко-мелко вьющимися волосами. Не встречали?

– Не на Геликоне, – пробормотал Селдон.

– А Геликон населен только представителями Западной расы? Скучища какая! Но… неважно! Я принимаю всех!

(Его слова заставили Селдона удивиться – он перечислил всех, кроме Северян. Он даже попытался найти ответ на этот вопрос в картотеке, но – безуспешно). Сейчас же симпатичное лицо Ранда приобрело выражение забавной озабоченности. Он поинтересовался:

– С вами все в порядке, Селдон?

Селдон удивленно вытаращился на него.

– Да, конечно. Почему я должен быть не в порядке?

– Дело в том, что я пришел на звук, мой дорогой. Вы пронзительно стонали!

– Стонал?! – Селдон с обидным недоверием посмотрел на психолога.

– Не очень громко. Примерно так, – Ранда стиснул зубы и издал глубокий гортанный не то стон, не то визг. – Если я ошибаюсь, прошу извинить меня!

Селдон склонил голову.

– Принимаю ваши извинения, Лизан. Со мной такое случается… мне говорили. Знаете, это непроизвольно вырывается. Я не успеваю осознать.

– Но вы осознаете, почему вы стонете?

– Да, разумеется. Я страшно расстроен.

Ранда участливо взглянул на Селдона и мягким тоном проговорил:

– Вы расстраиваете себя. Так нельзя. Давайте-ка, пойдем в комнату отдыха и выпьем чего-нибудь.

За парой легкого напитка Ранда поинтересовался:

– Могу я задать один профессиональный вопрос? Почему вы так расстроены – в чем причина?

Селдон пожал плечами.

– Ну… почему, обычно, люди огорчаются? Я взялся за дело, которое мне не удается. Вот и все!

– Но ведь вы же математик, Хари. Что же могло вас огорчить в историческом разделе?

– А вы что там делали?

– Просто мимо проходил, по своим делам, хотел сократить путь, и вдруг услышал ваше… рычание. А теперь, видите, – он улыбнулся, – вместо сокращения расстояния – осложнение обстоятельств. Я страшно рад, что так получилось!

– Я бы с удовольствием проходил мимо, как и вы. Дело в том, что я пытаюсь решить одну математическую проблему, а для этого требуется знание истории. Но у меня не ладится!

Ранда долго и непривычно задумчиво разглядывал Селдона и, наконец, признался:

– Извините меня, я рискую обидеть вас сейчас… Я вас просчитал на компьютере…

– Меня?! На компьютере? – Селдон почувствовал прилив злости.

– Ну, вот вы и обиделись… У меня был дядя – математик. Возможно, вы слышали его имя: Киангтов Ранда?

У Селдона перехватило дыхание.

– Вы родственник того самого Ранды?

– Да. Это старший брат моего отца. Кстати, он был очень раздосадован, когда я не пошел по его стопам. Своих детей у него не было. Думаю, что он бы порадовался моей встрече с талантливым математиком… Должен похвастать – о том, чем интересуются математики и с чем знакомятся – я имею представление.

– Вижу, вижу. Теперь ясно, что вы делали в Библиотеке. Сожалею. По-моему, у вас нет достаточных оснований для хвастовства.

– Вы ошибаетесь. Я был потрясен. Конечно, я не все понял – но общее представление составил… Очень, очень перспективно! А когда я просматривал записи последних новостей, то отыскал информацию о том, что в начале года вы приняли участие в Симпозиуме. И все-таки… что же такое – «психоистория»?

Такое соединение понятий в одном слове будит во мне любопытство!

– Я вижу, вы вкладываете слишком широкий смысл в это понятие.

– Если я не совсем заблуждаюсь, то мне кажется – вы можете разработать принципы предвидения будущего хода истории?!

Селдон утомленно покачал головой.

– Так или иначе этого все ждут…

– Но ведь это задача колоссальной сложности! Вы, серьезно, работаете над этой темой? – Ранда улыбался. – Может быть, вы просто бросили биту?

– Бросил… что?

– Я вспомнил одну детскую забаву на моей родной планете Хопара. По правилам игры, следует предсказывать будущее, и если вы достаточно сообразительный ребенок, то можете на этом заработать. Сказать, например, молодой матери, что ее дитя будет красивым, веселым и богатым и – считайте, что кусок сладкого пирога или мелочь на игрушки – у вас в кармане. Ведь она не станет ждать, когда ваши обещания сбудутся. Вас наградят просто за то, что вы так хорошо все придумали!

– Понятно. Нет, биту я не бросал. Психоистория – абстрактная наука. У нее нет практического применения, кроме…

– Мы добрались до сути. Исключения меня интересуют больше всего…

– Кроме того, – что я собираюсь разработать принципы ее практического применения. Вполне вероятно, если мне удастся больше узнать об истории…

– Именно это привело вас в такое уныние?

Селдон кивнул.

Ранда попытался утешить:

– Хари, ведь вы всего несколько недель здесь!

– Это так, но я уже вижу…

– Что можно увидеть за несколько недель! Вполне вероятно, на это уйдет вся жизнь, может быть, не одного поколения математиков.

– Я знаю. Но от этого мне не легче. Мне бы хотелось самому достичь определенного успеха.

– Впадать в отчаяние тоже не выход! Если это развеет вас, могу познакомить с предметом куда более простым, чем человеческая история, над которым работают люди, даже затрудняюсь сказать как долго, и – без видимого прогресса. Я знаком с ним потому, что эта группа работает в нашем Университете и один из ученых – мой друг. А вы говорите «разочарование»! Да вы понятия не имеете, что такое настоящее разочарование!

– А что это за область знаний? – Селдон почувствовал, как любопытство шевельнулось в нем.

– Метеорология.

– Метеорология? – Любопытство сменилось отвращением.

– Не надо делать такое страшное лицо. Вот, послушайте! Каждый населенный Мир окружен атмосферой. Каждому соответствует свой состав атмосферы, температурный баланс, период обращения и периоды смены сезонов, осевой наклон и так далее. Процентное соотношение суши и водного бассейна. Существует двадцать пять миллионов отличных ситуаций, и никто до сих пор не сумел обобщить эти проявления!

– Все это потому, что атмосферные проявления подчиняются хаотическому закону. Это – общеизвестно.

– Вы говорите, как мой друг Дженар Легган. Вы встречались с ним?

Селдон припоминал:

– Такой высокий парень?.. Длинный нос… Неразговорчивый?

– Да, да, это он. В этом смысле, Трантор самая большая загадка! Судя по историческим заметкам, во времена его освоения погодные условия здесь были вполне сносными. Потом увеличилось население, повсеместно начался процесс урбанизации. Стали расходовать больше энергии, все больше тепла выбрасывалось в атмосферу. Ледяной покров уменьшился, усиливалась облачность, и погода окончательно испортилась. Это привело к стремлению уйти под землю – порочный круг начался… Чем хуже становились погодные условия, тем интенсивнее происходил уход с поверхности, и тем глубже копали. Стали строить купола, но погода продолжала ухудшаться. В настоящее время планета затянута сплошной облачностью. Часто идут дожди или снег в холодное время года. Никто не может разобраться в этих процессах. Никто не нашел объяснения происходящему. Никто не знает как затормозить ухудшение!