– Исключено, сэр. Я же говорил – этот корабль не совсем то, к чему вы привыкли. Крыльями управляет бортовой компьютер. Меняется длина размаха, ширина плоскостей, кривизна, обводы – все контролируется и зависит от скорости полета. Кроме того, учитывается скорость и направление ветра, температура за бортом – и это едва ли половина всех параметров, контроль за которыми ведется автоматически. Эти машины очень надежны, крылья тоже – не изнашиваются до тех пор, пока сама машина не придет в негодность!

Стекло со стороны Селдона покрылось каплями. Он спросил:

– Дождь?

– Довольно частое явление у нас… – ответил пилот.

Селдон всматривался через стекло в черноту. На Геликоне, или на любой другой планете, сейчас были бы видны разноцветные огни – искусственная иллюминация, созданная руками человека. Трантор был погружен в полную темноту…

Хотя нет… не совсем! Он заметил одинокий сигнальный огонь. Может быть, самая высокая вершина Внешней Окраины отмечена опознавательным прожектором?

И, как всегда, Дорс почувствовала беспокойство Селдона и, похлопав его по руке, попыталась успокоить:

– Я уверена. Хари, – пилот знает свое дело!

– Я не сомневаюсь, Дорс, но предпочел бы, чтобы он поделился своими знаниями и с нами. – Это было сказано довольно громко.

– Не стоит беспокоиться, друзья! Ведь мы все-таки скрываемся, насколько я понимаю. Через несколько минут судно поднимется над облачностью. Там не будет осадков. Скоро увидите звезды!

Едва он успел договорить, как все заметили сначала слабое свечение, двух больших звезд, пробивающееся сквозь таявшие облака, а потом, когда Левейниан выключил освещение в салоне, они были потрясены красотой усыпанного звездами неба.

Дорс не могла скрыть восторга:

– Целых два года я не видела звезд! Восхитительное зрелище! Какое множество, как они прекрасны!

Пилот объяснил:

– Трантор – ближе всех Внешних Миров к центру Галактики.

У Селдона просто не было слов, ведь его Геликон располагался в малонаселенном уголке, его «родное» звездное небо всегда было тусклым и невыразительным.

– Каким спокойным и удивительно прекрасным стал полет! – мечтательно произнесла Дорс.

– Да, это великолепно… – согласился Селдон. – Мистер Левейниан, на каком источнике энергии работает ваше судно?

– Плазма и разряженный поток горячих газов.

– Не слышал, чтобы у нас использовались подобные машины. Так… поговаривали, но…

– Пока существует только небольшая серия подобных тому, на котором вы летите. А поскольку их мало, и они есть только на Транторе – все на службе у высоких правительственных чинов.

Селдон не смог скрыть своего удивления:

– Какова же стоимость такого полета?

– Очень высокая, сэр.

– В таком случае, мистер Хьюммен понес большие издержки?

– Нет, нет! Никаких издержек! Мистер Хьюммен хороший друг компании.

Селдон что-то буркнул, но потом поинтересовался:

– Почему бы вам не наладить производство достаточного количества таких кораблей?

– Слишком дорого, сэр! В этом все дело. Имеющихся хватает для удовлетворения потребностей.

– Потребности могли бы возрасти, если бы вы располагали более мощными судами?!

– Может быть, может быть… Но компания никогда не пыталась проектировать ионолеты на плазме с большей грузоподъемностью.

Селдон вспомнил рассуждения Хьюммена о спаде темпов развития технологий.

– Упадок… – пробормотал он.

– Что? – переспросила Дорс.

– Это я так… Вспомнил давнишний разговор с Четтером.

Он взглянул на звезды и спросил:

– Мы двигаемся на запад, мистер Левейниан?

– Совершенно точно!.. Как вы это определили?

– Я подумал, что при движении в восточном направлении мы встретили бы рассвет.

Рассвет они все-таки увидели. Пурпурные тона высветили всю планету и яркий солнечный свет – настоящий солнечный свет залил их кабину. Зрелище продолжалось недолго, ионолет снова нырнул в облака. Ярко-голубые и золотистые тона померкли.

На смену им пришли серые, унылые, и у обоих спутников – у Дорс и у Селдона – вырвался вздох сожаления. Им так хотелось хоть несколько мгновений насладиться увиденным!

Когда машина скользнула под облака, внизу можно было разглядеть подробности ландшафта Внешней Окраины. Все было именно так, как рассказывала Клоузия: на поверхности лесистые участки чередовались с зелеными гротами, поросшими кустарником; покрытые зеленой травой лужайки сменялись подушками мха… И вновь время, отпущенное для осмотра поверхности, оказалось недолгим. Под ними появилось отверстие, обозначенное крупными буквами, из которых складывалось название МИКОГЕН.

Ионолет нырнул вниз.

Они приземлились в космопорту, который показался Селдону пустыней.

Пилот, окончив свою миссию, пожал им руки и сел в ионолет. Машина стремительно рванулась к отверстию и с ревом исчезла в глубине туннеля. Им не оставалось ничего другого, как ждать. Тут и там на территории порта стояли скамейки. Они могли бы приютить, по крайней, мере несколько сот людей, но Селдон и Дорс были в полном одиночестве. Вокруг не было ни души. В стене, окружавшей площадь космопорта, были видны многочисленные туннели. Они могли открыться в любую минуту, чтобы принять других пассажиров, но за все это время, что они стояли в ожидании – ни одно судно не приземлилось и не стартовало. Казалось, Трантор в этом месте совершенно безлюден.

Селдон чувствовал, как одиночество начинает давить на него. Он повернулся к Дорс и спросил:

– Что мы будем делать дальше? У тебя есть идеи?

Дорс покачала головой.

– Хьюммен проинструктировал, что нас будет встречать некто по имени Властелин Солнца Четырнадцатый. Большей ничего не знаю.

– Властелин Солнца? Кто это?

– Я полагаю – человек. По имени очень трудно догадаться, кто это будет – мужчина или женщина.

– Странное имя!

– Странность определяется восприятием. Меня, иногда, ожидали увидеть в мужском обличие.

– Каким же дураком надо быть, чтобы так подумать, – улыбнулся Селдон.

– Да вовсе – нет! Суждения о моем имени, в общем-то, правильные. Мне говорили, что это мужское имя, распространенное во многих Мирах.

– Я никогда не слышал его раньше…

– Это из-за того, что ты мало путешествовал. Имя «Хари» – очень распространено, я даже встречала однажды женщину по имени «Хэри», кстати, произносилось оно так же, как и твое. На Микогене, как я припоминаю, ограничиваются фамилиями с указанием номера.

– Но имя – Властелин Солнца, мне кажется, не ограничивается лишь фамилией.

– Ничего, если я немного похвастаю? На древней Синне имя «Дорс» означало: весенний дар…

– Ты родилась весной?

– Нет. Впервые я увидела свет в разгар лета, но мои предки были очарованы его звучанием и не вдумывались в древний, забытый смысл…

– В таком случае, Властелин Солнца…

В это время за спиной Селдона раздался глубокий, раскатистый голос:

– Да, соплеменник, – это мое имя!

Селдон вздрогнул и повернулся налево. К ним подъехала открытая машина, похожая на коробку. Очень устаревшего вида. Больше всего она напоминала почтовый вагон.

За рулем сидел пожилой человек, выглядевший очень энергичным, несмотря на преклонный возраст. Он вышел из машины с непередаваемым достоинством. Его внешность оставляла сильное впечатление. Длинный белый хитон с просторными рукавами, собранными на запястье; мягкие сандалии, из которых торчали большие пальцы; абсолютно лишенная растительности, прекрасно очерченная голова и ясные голубые глаза.

Человек спокойно разглядывал путешественников, потом торжественно произнес:

– Приветствую вас, соплеменники!

Селдон с машинальной вежливостью ответил на приветствие и, совершенно озадаченный его внезапным появлением, не выдержал и поинтересовался:

– Как вы оказались здесь?!

– Через вход, закрывшийся за моей спиной. Вы, вероятно, не обратили внимания.