— Ага. Ладно, показывай пациента. Постараюсь управиться быстро, не хотелось бы здесь ночевать.
Я провел девушку в зал, выдал камень. Она достала из дамской сумочки пару маркеров и споро начала чертить на столе рунные фигуры вокруг артефакта. Кстати, рисовала не по памяти, а с экрана мобильника.
— Призрака я забираю, да?
И положила рядом с алмазом артефакт в виде обыкновенной столовой ложки, расцарапанной множеством рун.
— Ты серьезно? — усмехнулся я.
— А в чем нынче положено носить призраков? — спокойно поинтересовалась Анжела. — Что было у мастера под рукой, то в накопитель и превратил.
Больше я ей вопросов не задавал. А вот познание подключил.
Я не знал, что обозначают руны, которые чертила девушка, хотя и запомнил их. Зато я видел, как они действуют на окружающую энергию.
От ритуальных рун к алмазу потянулись тонкие жгуты из духовной энергии, исчезая в глубинах минерала. Не меньше минуты они шарили внутри, а потом напряглись, будто руки рыбака, выуживающего пойманную рыбу. И начали тянуть что-то на поверхность.
Девушка не видела этого. Вместо наблюдения Анжела включила телефон и клацала пальчиками по экрану. А я смотрел.
Призрак, заключённый в артефакте-накопителе, казался сначала мутным и далеким пятном в глубине алмаза. Однако, по мере того как руны светились все ярче, а жгуты натягивались сильнее, его очертания становились всё более чёткими. Духовные нити, тонкие и мерцающие, спутали душу и волокли ее к поверхности.
Призрак сопротивлялся. Темный сгусток, похожий на кляксу или ком волос, дрожал и расплывался, пытаясь ускользнуть, но руны накапливали силу, их сияние становилось всё ярче. Они не только удерживали его, но и мягко подтягивали к новому артефакту.
Подчиняясь рунной магии, призрак начал медленно перетекать из одного артефакта в другой. Его сущность вытягивалась в длинные дрожащие нити, которые затем втягивались в новый сосуд.
Когда последний след тени исчез в новом артефакте, руны потускнели, а духовные нити растворились в воздухе.
Все это время познание работало, как гномик в шахте: все, что у видел, было разобрано и разложено по полочкам, каждое движение отдельного жгутика, скорость вынимания призрака и его жалкие попытки вырваться. Не сомневаюсь, что если столкнусь с призраком, запертом в артефакте, смогу повторить этот ритуал. Или, если стану гораздо более умелым в манипуляции Ци, проведу его без всяких рун.
В следующие десять минут Анжела выводила карандашом на минерале какие-то знаки, сверяясь с фотографией на телефоне, и руны, выплавленные или вырезанные в алмазе, без следа «зарастали». Пока наконец артефакт с ловушкой для души не стал обычным накопителем.
— Вроде бы все, — неуверенно сказала она, когда на алмазе не осталось рун. — Однако на всякий случай не советую тебе умирать, держа в руке этот камень. Я все-таки не Эклектика, так что могу ошибаться.
— Понял.
— Тогда всего доброго. Была рада пообщаться.
— Ага.
Когда Анжела ушла, я, не теряя времени, положил алмаз в шкатулку и перенесся на Острова. Время заняться самосовершенствованием.
У меня в планах было изучить, как работает фреска, которая уже дважды помогла мне с культивацией, и попытаться присоединить к ней алмаз.
Конечно, можно просто вытягивать Ци из накопителя, но это не принесет большой пользы. Это будет сродни обычной медитации. А вот если разобраться, как это работает…
Хорошо, что и инструмент для этого у меня — золотая техника Познания, за которую любой культиватор-ученый отдал бы руку. Я не могу оставить эту загадку неразгаданной.
Спустя пять часов непрерывного использования техники я проглотил орс и сознался, что переоценил свои силы.
Мой уставший мозг снова и снова кидался на этот орешек. Сконцентрировавшись, я разбирал натянутые по всей фигуре нити силы, расследовал, как эта фреска добывает энергию из мира мириадами тончайших, едва видимых нитей, раскинутых во все стороны. Каждая точка на человеческом теле, нарисованным на фреске, состояла из невероятно плотной Ци, сквозь которую мне не удалось заглянуть, как я не пытался, но остальное я расшифровал и познал. Как поглощается Ци, как она проходит через рисунок и выдается сконцентрированным потоком человеку, который занимается медитацией перед ней. Как Ци пульсирует в каком-то особом ритме. Причем именно эта пульсация, именно эта плотность энергии были оптимальны для меня. Я настолько упоролся в познание, что сумел отследить микроскопические положительные изменения в своей энергетике. Если я буду медитировать перед фреской пару месяцев подряд, не отвлекаясь на еду и перемещение в другой мир, я точно смогу перешагнуть на другой ранг.
Если я буду собирать энергию из алмаза и распылять ее перед собой, чтобы фреска ее переработала и вернула, мне понадобиться всего пара недель.
Но чем больше я разбирался, там лучше понимал — есть выход проще и быстрее. Не может не быть!
Однако даже спустя еще пару часов непрерывного наблюдения я все еще не понял, как присоединить к этой фреске свой накопитель.
Возможно, уровень развития техники был мал. В прошлый раз, когда я осваивал технику неприметности, мне пришлось пройти через жуткое дерьмо, чтобы научиться быть еще незаметнее. Сейчас мое познание было в районе трех десятков, и этого, судя по всему было мало.
Техника едва заметно подсказывала, что мне делать. Именно полагаясь на посторонние мысли, я водил ладонью по стене, ощупывая пальцами и пытаясь прочувствовать каждый сантиметр фрески, а потом — и остальной стены. Именно техника нашептывала мне выпустить тончайший флер энергии и попробовать ощутить фреску глубже. Именно она вспыхнувшим ощущением тревоги подсказала, что исследовать невероятно плотную Ци на фреске — глупо и опасно. Именно из-за Познания я сотни раз выпускал энергию и следил за тем, как она утекает во фреску, чтобы вернуться обратно. Раз за разом я пытался понять, как вставить в этот процесс энергию из накопителя.
Я сам мало что мог сделать или понять. Я никогда не работал с артефактами, за исключением своего всережущего ножа.
Спустя еще пять часов в этом деле наметился прогресс: я решил, что будет безопасно собрать духовные нити и засунуть в алмаз. Вот так просто, без ритуала, без проверки, сунуть в работающий артефакт часть ритуала-артефакта-фрески. Раньше у меня не было достаточной информации по возможному исходу такого эксперимента, но сейчас, потратив кучу времени на изучение движения энергий, я мог себе сказать: скорее всего, эта попытка не вызовет взрыв, который разнесет весь остров.
— Просто сделай это, — прорычал я сам себе. Я вытащил из шкатулки алмаз и рукой, окутанной в духовную энергию, принялся собирать и отправлять в минерал идущие от фрески тончайшие нити.
Я не был до конца уверен, что это правильный подход. Познание не давало мне понятной схемы для действий, я ориентировался по смутным ощущениям. Возможно, тренируясь, поднимая уровень освоенности техники и становясь опытнее, я смогу развить своё понимание практика и познавать артефакты лёгко и с первого раза. Но сейчас мне очень далеко до гения — я предпочитаю решать проблемы кулаками. Большую часть времени я просто щупал стену и боролся с собой, чтобы не сунуть нос в точки, куда Познание предостерегало меня не лезть.
И когда я затолкал в камень плотный жгут нитей толщиной в иголку, познание маякнуло, что на этом хватит.
Ци в помещении прибывала, будто нарастая волнами.
Я сел напротив фрески, закрыл глаза и вдохнул, вместе с воздухом поглощая и ток энергии.
Ну, понеслась, — подумал я, поглощая Ци и отправляя ее в нижний даньтянь.
А потом я только и делал, что старался не сгореть от напряжения, борясь с нарастающей болью во всем теле.
Момент, когда даньтяни перестали впитывать энергию, я помню смутно. Кажется, перед этим мне было очень плохо. Я пытался остановить поглощение энергии, но не смог. Воздух почти буквально стал жидким от наполняющей его энергии. И вся она концентрировалась в тренировочном зале, не выходя за его пределы.