– Из башни?

Аснерд покачал головой:

– Нет, достали с городской стены. Из катапульты швыр-нули бочонок. Крикнули вдогонку, что из башни нас зальет целое море.

Придон кивнул:

– Хорошо, что сюда не достанут. Но не сидеть же здесь вечно? Даже если сумеем проломить стену или взобраться по лестницам, нас зальют этой прожигающей до костей смолой.

– Говорят, у них есть еще ядовитый туман, – сообщил Аснерд. Могучие плечи передернулись, как на холоде. – Какая гадость!

– У них есть не только смола и туман, – утешил Придон. Глаза его стали отсутствующими. – Я как вспомню тот проклятый лед…

– Они могут превратить твердую землю в болото, – буркнул Аснерд. – Могут – в зыбучие пески.

Придон спросил зло:

– Сколько у нас этих… что примкнули?

– Войска мятежных беров из Нижней Куявии? – ответил Аснерд. – Да почти треть от нашего войска. Еще треть всякого сброда, что примкнула в расчете на добычу.

– Вот и хорошо, – сказал Придон со злым удовлетворением.

– Что?

– Есть задумка. Только надо все согласовать по времени. Мы обойдем город и сразу ударим по башне.

Аснерд поежился.

– Много наших поляжет.

– Мы все когда-то умрем, – ответил Придон просто. – Но колдунам будет не до нас… Мы сообщим войску, что артане по своему обычаю выбирают себе самую трудную цель – башни колдунов! А всем союзникам разрешаем первыми ворваться в город! И грабить досыта первыми.

Аснерд подвигал бровями, в черепе скрипело и грюкало, потом лицо просветлело, в глазах появился живой блеск.

– Ага, – каркнул он молодо. – Конечно, для ворья это большой соблазн. В Куябе много дворцов и очень много домов богатых и очень богатых вельмож. Можно нагрести злата столько, что нищий разбойник в своих краях купит целый город и станет его хозяином… Как я понял, ты хочешь их первыми?

Придон неотрывно смотрел на башни. Голос его прозвучал почти равнодушно:

– Да. Однако и артанам нельзя отставать… слишком сильно. Оставь здесь Меклена. Как только союзники начнут выбивать ворота… нет, как только колдуны станут бросать в них огонь, пусть крикнет!

– Да-а, – протянул Аснерд, – когда Меклен кричит в полную мощь, птицы падают мертвыми. Но на всякий случай еще и приготовлю бочки со смолой. Велю зажечь, как только колдун начнет. Хотя не понимаю, ты же сам все увидишь!

Придон покачал головой.

– Это если огненным дождем, а вдруг что-то вовсе невидимое? Надо быть готовым. Если начнут падать мертвыми без всякой причины – пусть сразу подают сигнал.

– Но и ты не спеши, – предупредил Аснерд с отеческой тревогой. – Пусть он поистощит свои стрелы. Или силы. Ему тоже надо перевести дух.

На рассвете звонко и страшно запели трубы. Грохот бубнов поднял на крыло птиц, а сусликов заставил забиться поглубже в норы.

Артане выезжали из лагеря нестройными толпами. Кони горячились, поднимались на дыбы, кусались, зло прижимая уши. Аснерд сам съездил в воинский стан союзных куявов, объяснил им, кому что делать. Те без охоты приняли, что надо будет лезть на стены, тогда Аснерд предложил пойти в атаку на черные башни.

Вернулся, хохоча во все горло:

– Ты бы видел их рожи!.. Ты бы видел!..

Придон смотрел с любовью и нежностью, которую давно уже не испытывал в сердце к мужчинам. Аснерд хохочет, как будто не ему мчаться вместе с ним, Придоном, и другими во главе конного войска, как будто не ему принять ужасающий удар великого чародея из черной башни.

– Тогда начнем, – сказал он.

Аснерд покосился на рукоять меча за его спиной. Придон в седле на простом коне, лоб перехватывает кожаный ремешок, а волшебный меч вовсе не выглядит волшебным. Пусть колдун в башне не увидит военачальников, пусть у всех скачущих с топорами в руках будет одинаковая возможность и погибнуть, и остаться героем.

– Не спеши доставать меч, – посоветовал Аснерд с грубоватой заботой. – Не раньше, чем подскачем к дверям.

– Если там вообще есть двери, – ответил подъехавший Вяземайт. – Я слышал…

– Все такое слышали, – буркнул Аснерд. Он с неприязнью посмотрел на серебряные волосы верховного волхва. – Ты бы хоть грязью вывозил!.. Или оставить тебя в лагере? Тебя, старого дурня, за версту видно!

– А тебя не видно среди молодых дурней?.. Ладно, поехали.

Черные башни, как и в первый день, когда их увидел, грозно и недобро смотрелись на чистой, нежной голубизне небе. Белая высокая стена перегородила мир, из-за нее дворцы с золотыми крышами, все чистое и праздничное, но дальше эти две жуткие башни, олицетворение страшной нечеловеческой мощи.

Придон повернулся, на него очень серьезно смотрели и почтительно слушали доблестные герои-военачальники. – Меклен, – сказал Придон, – ты остаешься за главного… Когда чернь полезет на стены, крикнешь!.. Аснерд, ты и Бачило… нет, с вами еще Краснотал Темная Туча, поведете свои десять тысяч ко второй башне. С вами Щецин и Волин.

Аснерд фыркнул:

– Десять тысяч на одну башню! Смешно.

– Неизвестно, сколько доскачет, – ответил Придон серьезно. – Я беру Ральсвика, Канивца. Их пяти тысяч будет достаточно.

– А я? – спросил Шульган.

Придон поколебался, этого серьезного и опытного военачальника собирался оставить для охраны лагеря, потом махнул рукой.

– Тоже. Если поляжем, то и охранять будет нечего.

Это было страшное и прекрасное зрелище, когда конное войско медленно разделилось на два крыла, а затем по крику Меклена кони пошли вскачь, понеслись бешеным галопом, стараясь перегнать друг друга, проламываясь сквозь встречный ветер, помчались над самой землей, едва касаясь копытами земли.

– Смерть колдунам! – прокричал Придон. – Смерть!

Сквозь рев ветра, грохот копыт, от которого тряслась земля, страшный звериный крик потряс мир:

– Смерть!

– Смерть!

– Смерть!

– Убить всех!

– Очистить…

Черная башня вырастала, разрасталась. Зеленое поле разделила черная, как трещина в преисподнюю, густая тень. Конь вскочил в нее с разбегу, Придон ощутил смертельный холод, но тут же на плечи пал солнечный жар, кровь взыграла, вскипела.

Он выхватил меч, мир вокруг осветило белым огнем. Сердце ахнуло и остановилось, он весь ощутил себя этим всесжигающим светом, карающим лезвием, судьей и палачом самого Творца.

– Слава!

Башня надвинулась, он привстал в стременах и, когда черная стена из гранита налетела, набросилась, ударила, с яростью рубил крест-накрест, пронесся вдоль стены, ударил еще, и везде меч проходил через камень, как сквозь черный дым, как через туман. Сзади слышался грохот, камни вываливались, грохотали.

Донесся пронзительный крик Вяземайта:

– Все от башни!.. Все от башни!.. Быстро, иначе я сам всех вас в жаб…

Придон кричал в гневе, на глазах красная пелена, меч блистал жутким светом, башню сотрясало, огромные глыбы трещали, скрипели, побежали трещины.

По ушам хлестнул дикий крик Вяземайта:

– Она… рушится!.. Придон, Придон!

Придон замер, оглушительный треск ударил по ушам со страшной силой, в черепе кольнуло болью. Конь задрожал, попятился. Черная стена качнулась, снизу доверху рассекла глубокая, как провал, трещина.

Конь в страхе понес, Придон старался удержать, но, когда остановил и кое-как развернул мордой к башне, она медленно заваливалась в ту сторону, где он только что стоял. Заваливалась не как срубленное дерево, а рассыпаясь на ходу, разваливаясь, распадаясь на огромные грубо разломанные глыбы.

Земля тяжело вздрогнула. Потом еще и еще, уже тише, успокаиваясь, как после сильнейшего испуга. Придон не верил глазам: на месте чудовищной башни, нагонявшей ужас, леденящей сердца, – куча блестящих сколами глыб!

Конь Вяземайта вырос, как будто соткался прямо из воздуха. Вяземайт раскинул руки в стороны, лицо задрано к небу:

– Боги Артании!.. Спасибо!..

Придон вскрикнул:

– Как?.. Как мы победили… так легко?