И все из-за Кэтрин. Опять!

Это только ради нее он полез в дела обворожительной мисс и растреклятое это окно соответственно.

Пока он так размышлял, сердце его относительно успокоилось – билось не прямо у горла, а где-то чуть ниже, возможно, в желудке – и он, наконец, осмотрелся. Большой письменный стол, книжные полки под потолок с одной стороны, с другой – стена, увешанная картинами. Вот и Рембрандт, о котором говорила мисс Стаффорд, а вот портрет пожилого мужчины в ночном колпаке кисти Хогарта... Эден поднялся на ноги и прокрался к тому джентльмену.

– Извините, что потревожил, – зачем-то шепнул он ему, касаясь рамы в поисках механизма. Та откинулась просто как открывается дверь, и он увидел цифровое реле. Почти протянул к нему руку, как послышались голоса и звук двух пар обуви, стучащих по полу. Ему показалось, что и голоса, и гулкое эхо шагов – все разом устремлено к кабинету мистера Стаффорда, то есть в эту самую комнату, в которой был Эден.

Он с ужасом прикрыл дверцу-портрет, убедился глазами, что загодя запер окно, а потом юркнул под письменный стол и затаился, страстно надеясь, что никто не услышит, как стучит его сердце.

Дверь комнаты отворилась, и в нее вошли двое.

Один из двух голосов, тот, что звучал много строже и раздражительнее, отрывисто кинул:

– Теперь говори, здесь нас никто не услышит.

– Опять приходил этот проныра, как там его, сынок Андервуда, снова требовал дело нашего брата, сказал, что сделает специальный запрос, чтобы его посмотреть. С трудом отделался от него... Магнус, он пугает меня. Я боюсь, как бы он в самом деле...

– … Не раскопал чего? – подхватил первый голос. – Да что он сумеет после стольких-то лет? Сам подумай: дело в архиве, его и тогда не сумели раскрыть, а теперь – и подавно. – Голос замолк на секунду и добавил: – Но разговоры нам ни к чему. Если явится снова, скажи мне: я придумаю, как его приструнить.

– Да-да, так я и сделаю, Магнус. Разговоры нам, действительно, ни к чему! – заискивающе поддакнул второй.

И тот первый, как показалось Эдену, откинул раму, за которой был сейф, что сразу же подтвердилось его следующими словами:

– А пока что я заберу отцовский дневник, – сказал он. – Спрячу его где получше, пока Андервуду не пришло в голову влезть в эту комнату через окно.

– Боже мой, брат, зачем ему делать такое?! – искренне изумился его собеседник. – Мало ли что люди болтают.

– Люди болтают, – с нажимом произнес первый, – что отцовский дневник хранит многие тайны, и только мы с тобой знаем, что некоторые из них настолько ужасны, что способны нас погубить. И если Андервуду вдруг вздумается заглянуть в него...

– Боже мой нет! – ужаснулся мужчина. – Не лучше ли кинуть эту чертову книжку в огонь? Так будет вернее всего.

– Ты, разве, забыл, о чем просил нас отец перед смертью?

– Он бредил, ты сам так сказал.

– И я по-прежнему так считаю, но бросить дневник в огонь... – Эдену показалось, что говоривший, достав тетрадь в красной обложке из сейфа, глядит на нее в задумчивой нерешительности. – Нет, на это я не способен. Пока не способен, – поправился он. – И с твоего разрешения, я заберу его, чтобы спрятать получше, как уже и сказал.

– Но где ты спрячешь его?

Эден навострил уши. Весь этот подслушанный разговор взволновал его не на шутку... Тайнам всегда удается нас взволновать, такова их натура, суть, если хотите.

– Пока не знаю. Но появление Андервуда тревожит меня...

– Столько лет все было тихо...

– Полноте, брат, – первый закрыл дверцу сейфа и, кажется, пошел к двери, – еще не время впадать в отчаяние. Андервуд может даже прочитать дело – это ничего не изменит. В нем лишь шелуха... – Мужчины вышли и прикрыли за собой дверь.

Эден выдохнул, отчасти не понимая, как пережил этот страшный момент, осознавая лишь, что искомая девушкой книжица больше ему недоступна, а потому поспешил покинуть комнату так же, как и вошел, – через окно.

Предстояло сообщить ей неприятную новость... И расспросить поподробнее. Эден чувствовал, что теперь она должна ему больше, чем только лишь информацию о сестре.

– О да, вас не поймали! – воскликнула девушка, стоило Эдену появиться у экипажа.

Она сама распахнула перед ним дверцу и пропустила внутрь, даже не озаботившись убрать платье, занимавшее, как Эдену показалось, все пространство кареты от пола до потолка. Оно было похоже на пушистый клочок облака, случайным образом решившего прокатиться в человеческом экипаже... Эден плюхнулся на сиденье и с трудом перевел дух.

– Только чудом, – выдохнул он. И укорил собеседницу: – Вы говорили, что вашего отца нет дома!

– Его и не было. Он подъехал вместе с дядюшкой Магнусом сразу, едва вы ушли! Я так испугалась... – Девушка стиснула руки. – Так испугалась! Почти бросилась им навстречу, но удержалась усилием воли. Понадеялась, что вы так же сообразительны, как и милы, – она хлопнула длинными ресницами, – и успеете вовремя спрятаться.

Эден как-то неожиданно догадался, что девушка льстила ему, надеясь тем самым загладить вину. И не сказать, чтобы это ему не понравилось...

– Благодарю, письменный стол вашего отца спрятал меня лучшим образом, – чопорно отозвался он.

И мисс Стаффорд прыснула со смеху:

– Вы прятались под столом?! – спросила она. – Хотела бы я это увидеть.

Эден не был уверен, что скрючившийся под столом молодой человек выглядел так уж мужественно – скорее нелепо, и был рад, что на самом деле юная мисс этого не увидит.

И вообще перевел разговор на другое:

– Мисс Стаффорд, ваш дядя забрал дневник вашего деда из сейфа скорее, чем это успел сделать я.

Девушка враз посерьезнела и глянула на него искоса, с подозрением:

– Откуда вы знаете, что это дневник?

– Понимаете, мисс, иногда люди весьма откровенны, коли не знают, что кто-то прячется под столом в их кабинете.

Она молча кивнула, признавая вескость его объяснения, и стала еще грустнее.

– Но зачем дяде этот дневник? Именно теперь, когда я хотела помочь человеку...

– Мистеру Андервуду?

– Нет! Почему вы спросили? Я не знаю такого. Я говорила о Терренсе Марлоу... своем друге, – зарделась она. И Эден поморщился от досады... Что еще за Марлоу? Более дурацкого имени и придумать было нельзя.

– И зачем ему дневник вашего деда? – более желчно, чем хотел бы, осведомился ее собеседник.

– Затем, – поджала мисс губы, – что в нем, если верить подслушанным мной разговорам, раскрыты некие тайны касательно старого дела, которое Терренс желал бы раскрыть ради хорошего друга.

– Как интересно, – хмыкнул Эден, сам себе поражаясь.

Его как будто бы огорчило, что ради него, Эдена Аддингтона, ни одна девушка в целом свете, не собиралась пробраться в дом через окно, дабы выкрасть семейную ценность.

Мисс Стаффорд, казалось, его настроения не заметила, лишь посетовала с грустным лицом:

– Что же мне теперь делать? Я обещала, что помогу Терренсу. Он так на меня понадеялся!

– Где живет дядя Магнус? – спросил девушку Эден.

– Дядя Магнус? – удивилась она. – В съемных апартаментах на Крайден-плейс, что близ анатомического театра.

В тот же момент Эден, выглянув из окна, сообщил Томасу:

– Томас, будьте добры, Крайден-плейс, близ анатомического театра.

– Что вы задумали? – снова удивилась мисс Стаффорд. – Зачем мы едем по этому адресу?

– Я подумал, ваш дядя мог поехать домой, а если так...

– … То и спрятать дома дневник, – подхватила с воодушевлением девушка, разгадав его мысль. – И мы, пробравшись туда, сумеем его отыскать!

Эден не был так в этом уверен, но отчего-то загорелся идеей согнать с красивого лица собеседницы грустное выражением, пусть даже путем очередного безумства. К тому же могло выйти так, что мистер Стаффорд не отправился к себе на квартиру, а поехал в сотне других направлений, но Эден, как бы там ни было, выигрывал еще пару минут наедине с очаровательной мисс...