– Да, конечно, как вам будет угодно. Но вы уверены, что не хотите доехать до Конуэя?

– Совершенно уверен, сэр. Здесь нам помогут!

Мужчина кивнул и ударил в стенку кареты, давая вознице знак остановиться. Вскоре Артур, подхватив все еще бесчувственную Кэтрин на руки, выбрался из кареты... В последний раз поблагодарив незнакомого джентльмена, он пошел по дороге к Темному дому.

Миссис Эвелин Джексон получила письмо нарочным из Кардиффа как раз перед обедом. Удивившись поначалу незнакомому почерку, она удивилась сильнее, ознакомившись с его содержимым... Молодой Артур Флинн, тот, кого она помнила тощим подростком, писал, что Кэт Аддингтон попала в беду: сбежала из пансиона на сельский праздник, где, будучи похищенной моряками, два дня провела на торговой шхуне переодетой мальчишкой. Рукой самой Кэтрин было дополнено, что она очень надеется на поддержку и помощь своей дорогой «мисс Уоттс»...

Эвелин, поначалу сбитая с толку нагромождением невероятных событий, в конце концов разволновавшись, отправилась побеседовать с мужем: он как раз собирался в Кардифф за доктором Брентом (тот должен был помочь в ее родах, которые, как ей виделось, должны были скоро случиться), а значит, мог привезти в Уиллоу-холл и саму Кэтрин. После они бы решили, что делать дальше...

Ясное дело, она бы желала скрыть факт похищения – такое просто в голове не укладывалось! – и представить свое отсутствие в пансионе, скажем, ее бегством в Уиллоу-холл, что, конечно, само по себе предосудительно, но менее тяжко для репутации юной леди. Эвелин, ясное дело, обвинят в безответственности, скажут, что она приютила беглянку, зная, что директриса и оба родителя места себе не находят от беспокойства, но проявят толику снисхождения к ее положению. Женщины в тягости, как известно, подчас поступают совершенно иррационально!

К Эвелин это, впрочем, не относилось, но людям необязательно знать все подробности. В конце концов, она в долгу перед Кэтрин! Муж, как и всегда, ее поддержал, сказал, что помочь «непоседе мисс Аддингтон» – их прямые долг и задача. С этим и отбыл, оставив супругу дожидаться своего возвращения в видимом нетерпении...

Она как раз прогуливалась в саду, подперев рукой поясницу, когда слуга доложил о визите двух леди, миссис Патрисии Чемберс и мисс Грейс Стаффорд. Эвелин не была знакома ни с одной, ни с другой, но, распорядившись о чае, поспешила в гостиную так быстро, как только могла в своем положении.

– Миссис Чемберс... мисс Стаффорд... – поздоровалась она с обеими леди и замерла в неловком молчании. – Прошу вас, садитесь! Чем могу быть полезна?

Было совершенно не ясно, что привело эту строгую женщину и смущенную девочку в ее дом, вопреки правилам этикета, и Эвелин несколько растерялась. Она заметила только, как та, что звалась миссис Чемберс, окинула ее быстрым взглядом, задержавшись особым образом на ее животе, и как после этого зыркнула на свою юную спутницу осуждающим взглядом. Та совсем стушевалась, опустив низко голову...

Что, в конце концов, происходит?

– Миссис Джексон, не так ли? – уточнила строгая леди.

– Да, это я.

– Нас привело к вам одно щекотливое дело, крайне неловкое, если быть точной, и очень скандальное.

– Скандальное? – Брови Эвелин вскинулись против воли. – Я вас слушаю, можете говорить совершенно свободно.

– Рада, что вы позволяете, – как показалось хозяйке, с особым акцентом выдала ее собеседница. И, поерзав на месте, что, казалось, совсем ей не свойственно, продолжала: – Эта юная мисс, миссис Джексон, уверяет, что...

Юная мисс вскочила на ноги и прервала ее вкрадчивый голос своим звонким контральто:

– Пожалуйста, миссис Чемберс, я все это выдумала. Я вас обманула! – повторила более твердо.

Но было заметно, что слова ее миссис Чемберс не убедили, та как была, так и осталась при своем мнении.

Еще и велела спокойным голосом:

– Грейс, сядьте, прошу вас. Наш разговор еще не окончен!

– Но я вам сказала...

– О, вы много, о чем говорили, и я, право слово, больше не склонна верить ни одному вашему слову! – чуть повысила она голос. – Из-за вас и особы, имя которой я не стану здесь называть, мой пансион станет притчею во языцех. Никто более не захочет отправить ко мне своих дочерей! Итак, миссис Джексон, – обернулась она к другой собеседнице и в том же тоне спросила, – скажите мне честно, как на духу: был ли ваш муж в Кардиффе позапрошлым днем? И наезжает ли он в город периодически, так что...

– Прошу вас! – снова взмолилась мисс Стаффорд. – Я абсолютно уверена, что речь идет о другом человеке, не о муже миссис Джексон. Мистер Джексон, с которым я познакомилась, был много младше... Моего возраста, я полагаю.

Но миссис Чемберс только губы поджала, а Эвелин, растревоженная их недомолвками, чуть повысила голос:

– Я совершенно не понимаю, что здесь сейчас происходит, но могу вас уверить, мой супруг -– достойнейший человек, что бы вы себе там ни думали. И да, он часто ездит в Кардифф по делам, но при чем здесь все это? Говорите без обиняков.

В миссис Чемберс после признания собеседницы словно лампочка вспыхнула: кажется, женщина ни на секунду не сомневалась в том, что хотела сказать.

– Эта юная леди, – сказала она, игнорируя слезы в глазах своей юной спутницы, – уверяет... уверяет, что «познакомилась» с вашим мужем какое-то время назад. Встречалась с ним тайно, убегая для этого из пансиона... И, как призналась мне этим днем... – говорившая хмыкнула в руку.

– Миссис Чемберс, это неправда! Прошу вас молчать. Умоляю!

Ни миссис Чемберс, ни Эвелин на девушку даже не посмотрели.

– Продолжайте, – велела хозяйка ледяным тоном.

И женщина, наконец, заключила:

– … имела неосторожность опорочить себя этой связью с такими последствиями, что способны проявить себя несколько позже. – Миссис Чемберс зыркнула на живот собеседницы весьма говорящим, многозначительным взглядом.

Эти слова погрузили гостиную в тишину настолько глубокую и тяжелую, что, казалось, в комнате кто-то умер, и этот кто-то испустил дух в этот самый момент. Правда, длилась она не дольше секунды, так как слезы мисс Стаффорд разрезали ее пополам...

– Я в-ведь с-сказала, что это н-неправда, – через слезы заговорила она. – Я в-все п-придумала, ч-чтобы н-найти мистера Д-джексона. Но не вашего мистера Джексона, – поглядела она на словно заледеневшую Эвелин, даже ресницы которой перестали моргать, – а совершенно другого. Тот был моего возраста, и он помогал мне достать одну вещь...

– Какую вещь? – строго вскинулась миссис Чемберс. – Вы об этом прежде не говорили.

Голубые глаза мисс Стаффорд блестели слезами, и сама она шмыгала носом весьма несимпатично, и нос тот был красным. Но ее это мало сейчас волновало: она поняла, что устроила бурю в стакане воды, и ей следует объясниться начистоту.

– Не говорила, – призналась она, – но теперь скажу все, как есть. Миссис Джексон, – обратилась она к женщине с заледеневшим лицом, – простите меня за то, что сказала вам миссис Чемберс. Я ввела ее в заблуждение в своих целях, – на этих словах драконица засопела совсем по-драконьи, – но я вовсе не думала, что всё получится так. Я лишь хотела отыскать того юного джентльмена, что помогал мне добыть одну важную вещь... Он представился мне Гарри Джексоном, именно потому я хотела его отыскать. Я не думала, что...

– … Он назвал вам ненастоящее имя, – произнесла Эвелин дрогнувшим голосом. И как будто выдохнула осколок засевшего в сердце стекла... Она ни на йоту не сомневалась в собственном муже, но навет в его адрес напугал ее не на шутку. Она было даже решила, что эти Чемберс и Стаффорд какие-то аферистки, промышляющие скандалами...

– Именно так, – с горячностью подтвердила юная девушка. – Он всего лишь помог мне, но мы ни в коем случае не...

– Зачем вы тогда сказали мне эту страшную вещь про... – миссис Чемберс подавилась гаденьким словом «бесчестие». – Про ваши чувства к этому джентльмену? Про то что, что вы с ним...