В какой-то миг её сознание пустило проблеск. Чувство невесомости овладело её существом, и словно из океанских вод её вытолкнуло на поверхность, и она вылетела из телесных доспехов как новорождённая из кокона бабочка.

Мир изменился. Комната засияла синим, и символы на стенах сверкали изнутри. Тина повисла в воздухе, обернулась, чтобы взглянуть на своё тело. Почему оно всё ещё дышит?

Меж сердцами тела и души зажглась гирляндой астральная нить.

Нет, не может быть. Неужели? Как?!

Осознав всю парадоксальность ситуации, Тина тихо засмеялась в истерике. Её желание умереть, не умирая — оно исполнилось! Ничто не предвещало такого исхода. Только, когда язык попробовал вкус таблеток, она понадеялась на эту альтернативу, а когда-то она, в самом деле, говорила Марку, что хочет стать как он, но совсем не всерьёз!

Она и стала. Полутенью. Пенумброй. Живым мертвецом.

Её пожалели. А, значит, её миссии ещё предстоит свершиться.

Прошло время, пока Тина привыкала к абсолютно новому состоянию, и тело после действия снотворного позволило себе принять её душу обратно. Пришлось заново ощущать себя в давящей животной оболочке. Яркие заграневые краски потемнели, и умолкли тайные звуки мира. Теперь она понимала, отчего он выбрал мир неживых.

Ей же пока рано умирать. Она не исполнила долг.

Герману ни слова. Никому ни слова, что она была здесь! И вовсе молчать о том, что она пережила минутами ранее. И больше пока не выходить из тела.

Забрав книгу по рунам, она вышла из квартиры и закрыла её на ключ.

«Мы ещё свидимся, Марк. Я обещаю. И ты увидишь, что я всегда тебя понимала. Только бы ты услышал».

Только бы он услышал… Конечно! Он может услышать её! Есть один способ у неё на памяти. О, пусть он сработает.

— Почему ты предполагаешь, что он умер? — спрашивала Агата, пока чашка с чаем звонко дрожала между пальцев Тины.

— Ну, а куда он мог деться? — Тина, как могла, душила панику, растущую по мере разговора.

Сразу после случившегося она подъехала к дому Агаты и позвонила в домофон. Она не предупреждала, что придёт. Агата удивилась резкому приезду Тины, но с радостью пустила её в квартиру. Тина нуждалась в её компании как никогда прежде. По старой домашней традиции Агата угостила её чаем и выслушала о наболевшем. Даниил был в очередной археологической поездке, и никто более не мог слышать их разговор.

— Так, Тина, спокойно, я всё понимаю, но давай разберём всё как есть. Скажи, — Агата вытянулась через стол, — он сильно изменился после визита ко мне?

— Эм… Нет. «Ложь».

— Ты знаешь, куда он мог исчезнуть?

— Нет. «Ложь».

— Он делился с тобой тем, что у него на душе?

— Нет. «А вот это уже правда».

— Когда ты видела его в последний раз? — Агата всё сильнее походила на образ обворожительной и смелой следовательницы, чем она вызвала у Тины тайное восхищение наравне с противной мыслью, что она вынуждена ей лгать.

— В последний раз я навещала его в больнице 27 декабря. Его сбила машина. «Это не суицид. Не для неё».

— Как «машина сбила»? — ахнула Агата.

— Так уж вышло. Но он выжил. Более того, все его увечья прошли сами собой. А потом он бежал. Бежал из больницы, понимаешь?

— Да?.. И больше ты его не видела? Марк ничего не писал тебе?

— А зачем? — вдруг отрезала Тина, не в силах сдерживаться. Голос исказился, стал совершенно другим, будто это не она говорила сейчас, — Я никогда не имела для него значение. Это я как-то беспокоилась о нём, пыталась заботиться, даже порекомендовала ему тебя, когда он стал жаловаться на память!.. Он точно попал в беду, и всё потому, что не послушался тебя. Самонадеянный дурак… «И это всё тоже правда».

— Тина, — Агата резко поднялась из-за стола и на одно колено встала перед ней. — Посмотри мне в глаза. Ну же, посмотри. Ты пыталась покончить с собой, верно?

«Как она… Она же не умеет читать мысли! Или же она слишком хорошо читает меня?»

Кристина шмыгнула носом и кивнула.

— Прошу, Агата, давай воспользуемся Уиджа. Если он полутень, и он живой, он всё равно услышит нас и поймёт, что нам не всё равно! А если же нет, так он придёт… Он должен!

Агата смирилась с её упорством и молча направилась в свою комнату. Шум шкафов, тихое дребезжание стекла, удар дерева и волевой голос:

— Готово, иди сюда!

Тина заглотила остатки чая и с низкого старта ринулась в комнату. Одним дуновением с белоснежной ладони Агата зажгла бирюзовым светом свечи на столе, на котором между ними покоилась сокровенная доска Уиджа. Она была сильнее обыкновенных, ибо заряжена энергией Агаты. Её зов был чист как хрустальный звон, настолько чист и ярок, что его слышали призраки и полутени со всего земного шара. И они всегда знали, откуда этот зов. А главное — ради кого он сверкает.

— Положи пальцы сюда. Вот так, не бойся, — Агата зажгла новое пламя в свободной руке и вознесла его кверху. — Марк Вихрев! Мы вызываем тебя! Если ты слышишь нас, отзовись!

Они стояли друг напротив друга, сложив пальцы на костяной планшетке, которая тонко завибрировала, едва голос медиума коснулся её поверхности. Голубой огонь, будучи проводником зова, пылал в загадочном танце, разнося по свету горькое имя юноши. Планшетка кружилась по буквам доски, как крутится диск старого таксофона, пропуская сигнал сквозь границы пространства.

Агата и Тина остановили планшетку. Молчание. Прошла минута. Две. Даже три.

Пламя свечей не шелохнулась ни на миг.

— Он не приходит.

Нет… Так нельзя, он не мог не услышать их!

— Почему?!

— Зря ты ожидаешь большего, — спокойно ответила Агата на пылкий выкрик Кристины. — Доска Уиджа всего лишь телефон, средство для звонка в иной мир. Душа погибшего может и не прийти на такой звонок. Скажем, если она не хочет встреч, или если она находится в таком месте, куда она «привязала» себя на эмоциональном уровне, и откуда она не может выбраться самостоятельно. Это может быть место смерти, любимое место, да то же кладбище… Только ты же не думаешь, что…

— Давай ещё попробуем, — настояла Тина.

В пальцах Агаты вновь заиграл огонь. Бездонные как море глаза загорелись огнём веры. Трепещущая планшетка завертелась по спиритической доске, временами придерживаемая нервно дрожащими пальцами. Хрустальный, воинственный голос взывал его имя, имя того, ради кого изменила себя Тина. Тело захлестнул адреналин, выводящий её из равновесия. Он придёт, он обязательно придёт!.. Ведь так?

Ещё одна ненавистная тишина. Минута. Две. Колени и руки тряслись так, будто из недр тела готовился выбраться тайный демон.

Ещё минута. Сердце металось в грудной клетке. Ядовитое безмолвие длилось бы и дальше, если бы не заговорила Агата. Её слова прозвучали как приговор.

— Он не приходит.

То, чего так боялась Тина, сбылось. Он окончательно стал пленником Дома Слёз. Одним только зовом спиритической доски его не вызволить. «Зачем ты только пошёл туда, зачем?»

— Но ведь разве это не хорошая новость?

— В смысле?.. — она и забыла, что Агате ничего не известно.

— Если его призрак не пришёл по нашему зову, то есть вероятность, что он жив! Ты ведь хочешь, чтобы Марк был жив? Но, но, почему же ты плачешь?

Вопреки воле, Тина сломалась. Лицом она прижалась к плечу Агаты, раздираемая на две половины собственного «я» той планкой, которую она сама для себя провела. Агата со свойственной ей ангельской добротой успокаивала её, крепко обнимая и поглаживая по спине. Тине предстояло вести двойную жизнь, проявлять себя как два противоположных человека. Она, казалось, распилила своё сознание на равные части, и теперь истекала невидимой никому кровью и гноем, пока доверчивая Агата шептала ей под ухо, что всё наладится.

— Это не гарантия. Как я могу знать, что он жив?.. Агата, я найду его. Клянусь. Живым или мёртвым, я найду его. Он увидит меня…

Целительное тепло Агаты передалось душе Тины, и незаметно для себя она начала успокаиваться.

Соберись, ты сильная, ты справишься.