— Они слишком далеко. Они не успеют. К тому же, это не наша территория. Внезапное появление немецких солдат на Австрийской земле может выглядеть, как атака.

Его возражение имело смысл, а осознание того, что никто не придет и не поможет нам, вызвало во мне нервную волну.

— Может, нам стоит написать королеве одно письмо от нас двоих? — Я подняла листок бумаги, на котором уже начала писать.

— Нет. — Слово вырвалось из его рта, как пушечное ядро. Он выглядел так, будто собирался сказать еще что-то, но потом просто взял перо и пошел на другую сторону комнаты, будто бы боясь, что я буду шпионить за ним. Почему он вел себя так странно? Что он скрывал от меня? Может, он боялся, что если Росвита когда-либо будет допрашивать меня, я выдам секреты короны? Или он был больше обеспокоен моей недавней реакцией? Что если он писал королеве, что произошедшее сыграет им на руку? Если бы регенты и дворяне соседних стран были убиты, их страны были бы без защиты, что позволило бы Германии посягнуть на них. Нет, такого не может быть. Стефан не был таким, а королева Регина тем более. Они не эксплуатируют нуждающиеся страны, а помогают им.

Тогда что Стефан скрывал от меня? Почему он не доверял мне? Как бы отчаянно я не желала узнать его секрет, я не стала спрашивать, боясь, что он солжет мне. Вместо этого, я сосредоточилась на своем письме.

Я рассказала королеве все, что знала о Росвите, добавив и то, как она использует моего брата. Было рискованно говорить королеве, каким важным человеком брат был для ведьмы, но я верила в ее доброту и надеялась, что она поможет мне спасти Гензеля даже, если убить его было намного легче.

Я так же упомянула о драконах, где мы были и что должны будем сделать, а так же, как миньоны обезоружили стражу и другой персонал во дворце.

Это все, что я могу рассказать вам на данный момент. Я обещаю, что приложу все усилия, чтобы сорвать планы Росвиты на сегодняшнюю ночь и не быть пойманной. Не уверена, что смогу получить от вас письмо, но прошу вас ответить и дать какой-либо совет.

Искренне ваша,

Гретель.

Закончив, я дожидалась Стефана, чей лоб сильно морщился, а челюсти крепко сжимались, когда перо поспешно рассекало бумагу. Чтобы он не писал королеве, это не было чем-то обыденным. Надеюсь, однажды он расскажет мне, что написал в письме, и почему это так огорчало его.

Он резко поднял голову и поймал мой взгляд. Мои щеки загорелись, но я решила не отводить взгляд.

— Все? — Он свернул письмо свитком, и я поступила так же, радуясь тому, что он не прокомментировал то, как я на него таращилась. Он прикрепил письма к лапам совы и открыл маленькое окошко.

— Отнеси это к королеве Германии, Регине, — сказал он, и сова взлетела высоко в небо.

Когда она улетела, Стефан схватил мою руку: его карамельные глаза были обрамлены золотым кольцом, которое интенсивно сверкало.

— Сегодня ночью нам нужно быть осторожными. Я мало что могу сделать в качестве охранника, чтобы не подставить нас, но ты…

— Знаю, — перебила я его. — Я сделаю все, чтобы убедиться, что гости не в коматозном состоянии от ведьминых конфет.

Он кивнул.

— Им легче схватить добычу, когда та под влиянием сладостей.

— Знаю, — повторила я. — Не позволю миньонам просто убрать их одного за другим.

Его рука коснулась пряди моих волос за ухом и задержалась на щеке. Его прикосновение было таким нежным, таким блаженным, что я ничего не могла сделать, кроме как прислониться к нему.

— Пожалуйста, будь осторожна, — прошептал он, и я тяжело сглотнула, услышав его завуалированную мысль. Все мое внимание сконцентрировалось на его губах. Первый раз в жизни мне хотелось, чтобы меня поцеловали. Мне хотелось узнать, какие его губы на вкус, и как они будут чувствоваться на моих губах.

За окном послышались шаги, и в поле зрения появилось множество патрулирующих охранников. Стефан опустил руку и закрыл окно.

— Иди. — Настойчивость в его голосе толкала меня идти по коридору, пока разум и сердце оставались со Стефаном.

Мне удалось прогнать мысли о Гретель, когда я слушал Гензеля, который давал нам инструкции на сегодня.

— Мы здесь чтобы забрать двоих людей. Как только я найду их, дам вам знак. Те, кто будет охраной. — Гензель указал на пятерых миньонов, одетых, как и он, в униформу австрийских солдат, зеленые штаны и белые шерстяные мундиры с красным акцентом. — Будут держать мой путь свободным и помогут забрать наших двоих пленников.

Я напрягся. Кто был нужен Росвите? Это не могли быть принцесса Клара и ее муж. У них еще был медовый месяц. К тому же, у Росвиты были претензии к немецким королевским семьям, а не к австрийским. Я точно знал, что король и королева Германии не будут присутствовать, но как на счет их приемников? У меня сжалось в груди. Пожалуйста, пусть они не будут теми, кого мы ищем.

Холодный голос Гензеля прервал мои переживания.

— Официанты, держите путь свободным, убедитесь, что никто не доставит проблем, когда мы схватим наших заложников.

Я стиснул зубы. Кто бы ни был нужен Росвите, их, скорее всего, подвергнут пыткам. Я не позволю ей схватить никого из королевских семей. Чтобы не пришлось предпринять, я должен защитить гостей.

Наша маленькая группа официантов присоединилась к настоящим официантам для тренировки подачи блюд, которые будут сегодня, и чтобы выучить очередность, по которой их выносить, пока Гензель отсутствовал с охраной из миньонов. Зная, что я ничего не могу сделать, как только провести время в окружении стольких глаз, наблюдающих за мной, мои мысли перенеслись к Гретель и тем моментам, которые мы провели вместе. Если бы в саду тогда не появилась стража, я бы поцеловал ее. Я хотел поцеловать. И до сих пор хочу. Черт! Что со мной не так? Я не был похож на мальчишек, с которыми вырос, и которые считали девчонок веселым развлечением. С детства я знал, что не могу позволить себе такую роскошь, как дурачество, или влюбленность. Мой брак, скорее всего, будет сделкой, чтобы сохранить страну, а не исполнить мою прихоть. Теперь, когда Росвита нависла над нами, готовая атаковать в любой момент, у меня больше не было места для заботы о ком-то, кроме своей семьи и королевства.

Еще в детстве меня предупреждали о ведьме и говорили никогда не есть ничего, что приготовлено не дворцовыми поварами и не проверено дегустатором. Из-за мер предосторожности, принятых моей семьей, я рос в пузыре, пока мне не исполнилось пятнадцать. Я и моя сестра были слишком юны приступать к своим будущим обязанностям, и мы считали, что мы в безопасности. Так считали и родители. В те времена нам позволяли наслаждаться жизнью с другими дворянами.

Одним особенно теплым весенним днем сестра, полдюжины дворян и я отправились на прогулку верхом. В воздухе витал аромат цветов и свежей травы, на небе было лишь одно облако. Мы остановились возле ближайшего озера поиграть в карты и насладиться пикником. Отдав предпочтение пикантным закускам, я взял сандвич с сыром и ветчиной. Масляная Гауда таяла на языке, у мяса был правильный баланс соли и перца, а наш немецкий хлеб с семечками подсолнуха был самым лучшим во всей Европе. Что касается вина, то я передал одно отличное насыщенное, как передал и имбирное печенье в шоколаде, которые так любила моя сестра. На какой-то момент я забыл о своем беспокойстве и наслаждался временем с остальными, даже принял участие в глупых дворцовых сплетнях. Но потом, небо потемнело. Поначалу было всего несколько белых облаков, но вскоре, они становились все больше и темнее с угрожающей скоростью. В окружении гор не было ничего необычного в том, что погода быстро менялась, и гроза сменяла солнечный день.

— Нужно возвращаться, — сказал я, так как не хотел, чтобы наши родители волновались, потому что мы попали в грозу.

Остальные отмахнулись от моего беспокойства.