— Не знаю, — всхлипнула девушка. Росвита ударила ее во второй раз. — Клянусь, не знаю. — Девушка схватилась за красную щеку. — Они никогда не давали нам важной информации. Нас лишь обучили этикету, так чтобы другие дворяне не смогли нас заподозрить в подмене. Первый год нас держали в изоляции, и когда мы снова вышли в свет, все поверили, что мы настоящие наследники.

— Как умно со стороны Регины. — Рот Росвиты скривился в усмешке, которая была хуже, чем гримаса. — Твой меч, А1.

Брат передал меч, и мои легкие превратились в камень, не позволяя дышать. Все внутри меня говорило бежать, остановить то, что вот-вот случиться, но когда я сделала шаг вперед, Стефан сильно сжал мою руку, удерживая на месте.

Клинок сверкнул в лучах солнца, а затем вошел в сердце фальшивого принца. Из него хлынула кровь. Принц-самозванец рухнул, принцесса-самозванка вскрикнула и попыталась бежать, но миньоны перегородили ей путь. Росвита заколола девчонку. Пленники истекали кровью, окрашивая землю в багровый цвет. Все мое тело дрожало от ужаса. Я не могла оторвать взгляд от кровавой резни. Мне хотелось броситься вперед, но чувство самосохранения и рука Стефана помогли остановиться.

Росвита посмотрела на Гензеля.

— Отрежь у каждого по пальцу и положи в коробку вместе с их кольцами. Пришло время отправить Регине подарок.

Как только Росвита ушла, я упала на колени, опустошая желудок. И продолжала, пока во мне ничего не осталось. Голова закружилась — она была слишком тяжелой для моей шеи. Перед глазами заплясали черные пятна, а конечности обмякли. Сильные руки Стефана обхватили меня за талию и подняли.

— Как ты мог позволить ей сделать это? — бормоча, повторяла я.

Он не ответил, лишь отнес меня в дом и положил на кровать. После этого я ни о чем его не спрашивала. Я не хотела, чтобы он утешал меня. Мне хотелось лишь забыть обо всем. Хотелось стереть то, свидетелем чего я стала. Я бы хотела вернуться во времени, пойти на празднование того дурацкого дня рождения с братом и уберечь его от Росвиты. Как бы мне хотелось, чтобы я и Гензель покинули Зивальд задолго до того, как ведьма пришла за ним.

Я продолжал прикладывать холодные тряпки ко лбу Гретель. Она еще горела, и с учетом того сколько раз ее вырвало, она, должно быть, была обезвожена. Каждый раз, когда ее веки открывались, я пытался дать ей попить, но она была слишком слаба, и я не смел насильно заливать воду ей горло, боясь, что она захлебнется.

Когда девушка наконец-то смогла сесть, а из ее глаз ушла темнота, и вернулся их обычный насыщенный стальной цвет, я выдохнул с облегчением.

— Как ты себя чувствуешь?

Я подал Гретель стакан воды, и она выпила его до дна. Когда закончила, то не улыбнулась мне благодарно и не поблагодарила. Вместо этого она спросила:

— Как ты мог позволить этому случиться?

Я отвел взгляд. Знаю, я подвел Аннабелль и Антона, но мне не хотелось, чтобы Гретель совала свой нос в это. Я не хотел, чтобы она рассказывала мне о том, как я провалился, хотя сама мало знала, что именно поставлено на карту, ведь она была в этом аду всего лишь месяц, в то время как я имел с ним дело всю свою жизнь.

Все же, не смотря на это, я не мог вынести того, что она будет плохого мнения обо мне. Не мог принять то, что она будет ненавидеть меня.

— Я не мог ничего сделать. Даже если бы я бросился к ним, Росвита все равно убила бы их и меня заодно.

Отвращение исказило красивое лицо Гретель.

— Мы должны были стараться лучше и найти способ помочь им бежать до того, как их усадили на драконов.

Я покачал головой.

— Я не мог так рисковать. Поверь, я желал спасти Аннабелль и Антона, но не мог…

— Не мог что? Подвергать себя опасности? — перебила Гретель. — Разве это не так поступает генерал? Он сражается, чтобы защитить остальных!

Я поднялся и начал расхаживать вперед-назад, пытаясь выплеснуть волну раздражения, которая топила меня. Как бы мне не хотелось объяснить Гретель, что происходит, я не мог рассказать ей всего, так что остановился на следующем:

— Они не были настоящими наследниками короны.

Она медленно моргнула, будто бы вспоминая эту часть информации, но затем тряхнула головой, ее губы сжались в тонкую линию.

— Это не делает их смерть менее трагичной.

— Нет, не делает. — Она была права. Это была моя вина. Я должен был остановить Росвиту. Но я провалился. Я был никто без моих людей. Один человек не может ничего изменить, не важно, как сильно он этого хочет.

— Подожди… Ты с самого начала знал, что они не настоящие наследники, хотя весь двор верил, что они ими являлись. — Гретель сморщила лоб. — Почему? Почему король и королева доверили тебе эту информацию? Кто ты?

Я тяжело сглотнул. Я пообещал матери и отцу, что никогда не выдам своей настоящей личности, пока с Росвитой не будет покончено, и я никогда не намеревался нарушить клятву. Обещание было свято. Моя семья и королевство превыше всего. Для других нет места. Все же, с тех пор как я прибыл в Черный Лес, я каждый день становился ближе к Гретель. Сначала я пытался уверить себя, что это из-за того, что мы проводили вместе каждый вечер и засыпали в одной комнате. Но сейчас я должен был признать, что за этим стояло нечто большее. Гретель была самоотверженной. Она была ведома. Она была бесстрашна, не будучи безрассудной. Я восхищался ею. Меня волновала она и ее мнение. Возможно, пришло время довериться кому-то и разделить с ним свое бремя.

— Ты вырос с этими молодыми людьми, не так ли? — Гретель больше не сидела на кровати, а находилась напротив меня. Ее свежий мятный аромат окутывал меня.

Я кивнул, и перед моими глазами всплыли смеющиеся лица Аннабелль и Антона.

— Они были твоими друзьями. — Слова Гретель резали меня на части. — Как ты мог просто наблюдать без каких-либо эмоций на лице, когда их вели на смерть? Ты так заботишься обо всех своих друзьях, или только о тех, кем должны пожертвовать ради короны? — Гретель проворачивала лезвие в моем сердце, но меня поглотила не ярость, а бездонная боль. Я подвел друзей и корону. Мое пребывание здесь ничего не изменило. Росвита до сих пор жива и создает своих демонов. Я оказался трусом.

— Они знали, кто ты, — продолжала Гретель, — но не выдали тебя.

Я поднялся и прошел на другую сторону комнаты, пытаясь увеличить дистанцию между нами, как только возможно.

— Они знали, что делали. Они знали, чем рисковали и добровольно согласились на это.

Глаза Гретель вспыхнули яростью.

— Их жертва так же была щедро компенсирована?

— Не достаточно, — прошептал я, и мой голос перешел в рык. — Думаешь, мне было все равно, но ты и понятия не имеешь, как много я делаю. Я ненавижу себя за то, что подвел их, что подвел всех. Если бы я мог справиться лучше, я бы справился! — Отвращение к самому себе накрыло меня, не смотря на то, что другая часть меня кричала, что Гретель не может осуждать меня, так как единственная причина, по которой она узнала об угрозе, которой Росвита подвергла Германию, была из-за ее брата. Если бы Гензеля не забрали, Гретель не провела бы ни минуты, беспокоясь о ведьме. Она была необразованной лицемеркой, а я дурак еще собирался поделиться с ней своим секретом.

Не сказав ни слова, я вышел из дома, хлопнул дверью, и спешно направился в сторону леса. Риск быть обнаруженным миньонами отошел на задний план, так как нужда убраться из ведьминой деревни подальше от Гретель захлестнула меня. Мне нужно было время, чтобы остыть, пока я еще не сорвал свое прикрытие.

Я был так расстроен, что даже не проверил, шел ли за мной кто-нибудь. Если шел, я разберусь с ним позже. Смотря вперед, я шел так быстро, как мог, пытаясь не срываться на бег.

Когда болезненно-сладкий запах ведьминых сладостей больше не витал в воздухе, а меня окружали лишь высокие сосны, и ни одного дома не было поблизости, я глубоко вдохнул и напомнил себе, почему я здесь.