Она ошеломленно смотрела на него.

- Вот и хорошо. Я выложил все, что хотел, и теперь не могу встать, так болит жо… задница. Ну и? Что ты там мастеришь?

- Это ты, Франк? Это правда ты? Я никогда в жизни не слышала от тебя такой длинной речи… Надеюсь, ты не заболел?

- Ничего я не заболел, просто устал. Осточертело все, понимаешь?

Она долго смотрела на него, потом тряхнула головой, словно наконец очнулась, и показала ему свое шитье.

- Это для малышки Надежды, она работает в утреннюю смену. Милая девушка… Я чиню ее свитер… Кстати, вдень-ка мне нитку в иголку, я не могу найти свои очки.

- Садись на кровать, а я займу кресло, идет?

Он заснул, не успев приземлиться. Сном праведника.

Разбудил его грохот подноса. - Что это такое?

- Ужин.

- Почему ты не спускаешься в столовую?

- Вечером еду всегда разносят по комнатам…

- А сколько сейчас времени?

- Половина шестого.

- Что за бред? Они заставляют вас есть так рано?

- По воскресеньям всегда так, чтобы персонал мог пораньше освободиться…

- Ну и ну… Что это за еда? Она же воняет…

- Не знаю, что это, и предпочитаю не думать…

- Это рыба?

- Скорее картофельная запеканка…

- Брось, пахнет рыбой, точно… А это что за коричневая дрисня?

- Компот…

- Не может быть!

- Очень даже может…

- Уверена?

- Да я уж и сама засомневалась…

Они почти закончили свое расследование, и тут вернулась сестра.

- Ну, как дела? Вкусно? Вы закончили?

- Подождите-ка, - возмутился Франк, - и двух минут не прошло, как вы принесли ужин! Дайте ей спокойно поесть!

Сестра, ни слова не говоря, захлопнула дверь.

- И так каждый день… Но хуже всего - в воскресенье… Они торопятся уйти… Трудно на них за это сердиться, правда ведь?

Старая дама поникла головой.

- Бедная моя бабуля… Ну что за дерьмо все это… Что за дерьмо…

Она сложила салфетку.

- Франк…

- Угу…

- Прости меня…

- Это ты меня прости. Все у меня идет наперекосяк. Но ничего, я начинаю привыкать…

- Могу я теперь забрать тарелки?

- Да-да, пожалуйста…

- Поблагодарите шефа, мадемуазель, - добавил Франк, - скажите, что ужин был просто замечательным…

- Ну ладно, я, пожалуй, пойду.

- Не подождешь, пока я надену ночнушку?

- Давай.

- Помоги встать…

Он услышал, как полилась вода в ванной, и стыдливо отвернулся, пока Полетта укладывалась в постель.

- Погаси свет, малыш… Она зажгла ночник.

- Иди сюда, посиди со мной две минутки…

- Ладно, но не больше. Мне ведь еще ехать…

- Две минуты.

Она положила руку ему на колено и задала вопрос, который он меньше всего ожидал услышать:

- Скажи-ка, девушка, о которой ты мне рассказывал… Та, что живет с вами… Какая она?

- Глупая, самодовольная, тощая и такая же испорченная, как все бабы…

- Ну и ну…

- Она…

- Она что?

- Она вроде как из умников… Да не вроде - точно интеллигентка. Они с Филибером вечно роются в книжках, часами могут трепаться о всякой ерунде. Но знаешь, что самое странное? Она уборщица…

- Да что ты?

- Ночная…

- Ночная?

- Говорю тебе - она странная… Если бы ты увидела, до чего она худая, тебе бы плохо стало…

- Она что, не ест?

- Понятия не имею. Да мне плевать.

- Как ее зовут?

- Камилла.

- Какая она?

- Я же тебе рассказал.

- Опиши мне ее лицо.

- Эй, ты почему об этом спрашиваешь?

- Чтобы ты подольше не уходил… Да нет, конечно, мне просто интересно.

- Ладно, слушай: у нее короткие каштановые волосы - совсем короткие, почти ежик… Глаза, кажется, голубые, ну, во всяком случае, точно светлые. Она… ей, да плевать я хотел!

- А нос у нее какой?

- Нормальный.

- …

- По-моему, у нее веснушки… Она… почему ты улыбаешься?

- Нипочему, я тебя слушаю…

- Ну уж нет, я пошел, ты меня нервируешь…

- Ненавижу декабрь. Праздники плохо на меня действуют…

- Я знаю, мама. Сегодня ты повторяешь это уже в четвертый раз…

- Неужели ты любишь праздники?

- А что? Ты ходила в кино?

- Что я там забыла?

- Едешь в Лион на Рождество?

- Придется… Знаешь ведь, какой характер у твоего дяди… Ему нет до меня дела, но, если я проигнорирую его индейку, будет целая история… Составишь мне компанию в этом году?

- Нет.

- Почему?

- Я работаю.

- Выметаешь елочные иголки? - с сарказмом в голосе поинтересовалась мать.

- Именно так.

- Издеваешься?

- Нет.

- Заметь - я тебя понимаю. Поедать рождественское полено в компании идиотов - это просто ужасно, разве нет?

- Ты преувеличиваешь. Они милые…

- Бррр… Эти «милые» тоже плохо на меня действуют…

- Я заплачу… - Камилла перехватила счет. - Мне пора…

- Ты что, постриглась? - спросила мать у входа в метро.

- Я все ждала: заметишь ты или нет?

- Отвратительно. Зачем ты это сделала?

Вниз по эскалатору Камилла бежала. Ей нужен глоток воздуха. Немедленно.

Она сразу поняла, что в доме кто-то чужой. Женщина. По запаху.

От приторно-сладкого аромата ее затошнило, Она быстрым шагом направилась к себе и увидела их - в гостиной. Франк лежал на полу и глупо смеялся, глядя на извивающуюся в танце девушку. Музыка гремела на полную мощность.

- …Вечер, - бросила она, проходя мимо. Закрывая дверь, она услышала, как Франк буркнул:

«Не обращай внимания. Говорю тебе, нам нет до нее никакого дела… Давай, подвигайся еще чуть-чуть…»

Это была не музыка, а грохот. Бред сумасшедшего. Дрожали стены, пол и картины на стенах. Выждав несколько мгновений, Камилла решила нарушить их уединение.

- Сделай потише… Будут проблемы с соседями… Девица замерла и захихикала.

- Эй, Франк, это она? Она? Ты Кончита? Камилла молча рассматривала подружку Франка.

Филибер был прав: фантастика!

Средоточие глупости и вульгарности. Туфли на платформе, джинсы с финтифлюшками, черный лифчик, ажурный свитер, укладка «домашнего розлива» и гелевые губы, не женщина - мечта идиота!

- Да, это я, - наконец ответила она и повторила, обращаясь к Франку: - Убавь звук, прошу тебя.

- Ты меня достала! Давай… Отправляйся баиньки в свою норку…

- Филибер дома?

- Нет, у Наполеона. Иди спать, говорю. Девица заливалась радостным смехом.

- Где тут у вас сортир? Эй, сортир где?

- Сделай потише, или я вызову полицию.

- Давай, вызывай, только отвяжись от нас. Ну! Вали отсюда!

Шансов выйти победителем в этой схватке у Франка не было: Камилла провела несколько часов наедине с матерью.

Но Франк не мог это знать.

В общем, ему не повезло.

Она развернулась, вошла в его комнату, отшвырнула ногой какие-то тряпки, открыла окно, выдернула шнур из розетки и выбросила стереосистему с пятого этажа на улицу.

Потом вернулась в гостиную и спокойненько так процедила:

- Вот и все. Нужда в полицейских отпала. И добавила:

- Эй… Закрой рот, шлюха, муха влетит.

Она закрылась на ключ. Он барабанил в дверь, кричал, вопил, ревел, угрожал ей всеми казнями египетскими. Пока он разорялся, она смотрела на свое отражение в зеркале и улыбалась, думая, что мог бы выйти интересный автопортрет. К сожалению, сейчас она ничего не смогла бы нарисовать - ладони были слишком влажными…